Самоучитель для бога. Дилогия (СИ) - Кривошеин Алексей (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Голос Ольги неуловимо поменялся. Теперь в нем уже не чувствовалось возмущения. Страх мешался в нем с… одобрением?! Игнат улыбнулся. Любопытно!
– Не надо! Не место здесь… – уже совсем тихо прошептала Ольга. Речь ее оборвалась на полуслове, словно ей заткнули рот. Какое‑то время из каморки доносилось лишь сопение и порывистые вздохи.
– Чем она там занимается?! – возмущенно воскликнул таксист.
Позади хихикнули “герои”. Женщина буркнула что‑то неодобрительное. Чиновники прислушивались, вытягивая шеи.
– Тихо! – счел нужным сказать Григорий.
А из‑за двери донесся порывистый вздох, потом стон.
И очень томный, протяжный женский стон. Подобные звуки не раз срывались с раскрытых Оксаниных губ, когда они с Игнатом… Воспоминание горячей волной пробежало по телу, колыхнулась плоть внизу.
Из кабинки неслись вовсе уж неприличные вздохи. Игнат не удивился бы, если б к женским стонам добавились мужские рыки, но девушка по‑прежнему старалась одна.
“Герои” возбужденно обсуждали Ольгу, что‑то удивленно бормотал таксист.
– Еще! Еще! – донеслось из‑за двери, потом раздались такие недвусмысленные звуки, что ни у кого в зале не осталось иллюзий.
– Ни хрена себе, – восхитился таксист. – Она бы сразу сказала о своих истинных целях. Безо всякого “Роста” помог бы…
Прошло минут сорок. Игнат сидел и отчаянно скучал.
Давным‑давно вышла из зала красная как помидор Ольга. Отсидел испытание и удалился следом за ней таксист. Ничего интересного в своих целях он не обнаружил, деньги да уважение собутыльников – вот и все, что стало ясно из его несвязной речи. Отбыли свое время в комнатке и два оставшихся “героя”, причем обнаружили цели далеко не геройские. Человек‑паук, как ему и положено, желал что‑то доказать своей девушке, которая в него не верила, а Супермен хотел избавиться от комплексов. Небольшое оживление внесло посещение будки истины пожилым мужичком‑алкоголиком. Он нечаянно проговорился, что у него была любовница и он бы не отказался вернуть мужскую силу и повторить подобный опыт. Жена была в шоке и долго кричала. Даже увещевания Григория не смогли сразу ее успокоить.
Потом она гордо вошла в каморку и долго в ней молчала. Вышла с горящими глазами и помолодевшая.
– Занятия завтра в шесть, – сказал ей Григорий.
– Обязательно приду, – твердо сказала она. У самой двери она обернулась и добавила: – Спасибо вам! Спасибо!
И скрылась за дверью. Потом бесконечной вереницей потянулись одинаковые, как матрешки, чиновники. И цели у них были одинаковые – так сказало начальство. Жираф большой, ему видней. Наконец и чиновники ушли – Игнат остался в аудитории один.
Чем дольше шло испытание, чем меньше людей оставалось, тем неуютнее становилось Игнату. Неужели они догадались? Может быть, Венька настучал, давно ясно, что он симпатизирует сектантам. Может, ляпнул своему другу о его задании?! Хотя откуда Веньке узнать про его задание? От Черемушкина ушел не заходя в отдел, сам редактор никогда о таком не проговорится. В конце концов, я хочу вступить в секту, какая разница, какой у меня мотив! Главное – заполучить нового члена.
И вот они остались с Григорием один на один. Сейчас все решится. Игнат вгляделся в Учителя, пытаясь понять, есть ли у того подозрения или то, что он остался последним, игра случая.
– Жаров Игнат Николаевич. Прошу вас, – невозмутимо кивнул Григорий на каморку.
Игнат шагнул к дверям и вдруг понял, что ноги дрожат, внутри образуется пустота. Ощущения, весьма похожие на предэкзаменационную лихорадку. “Неужели я могу не пройти это испытание?! Все прошли, а я не пройду?! Будка ^Щетины. Неужели сейчас я разболтаю о своих истинных делах?!”
Он остановился у порога. Что‑то сопротивлялось в нем, шептало: “Не ходи туда! Если ты войдешь, то пути назад не будет”. Очень некстати вспомнились слова Оксаны: “Я буду тебя презирать, если ты вступишь в “Рост”. Игнат нахмурился. “Если я туда не войду, то сам буду себя презирать. Я отрежу себе все пути вперед. Я должен написать эту статью. В конце концов, Оксана знает, кого любит! Ведь я ее не отговариваю от учебы на дизайнера!” Он вошел в комнату, сел на стул. Григорий закрыл дверь, и на Игната навалилась тьма. Словно не просто отключили свет, отключили само зрение. Он удивленно моргнул, поднес руку к глазам. Пальцы касались носа, век, но он не видел ни тени. Его пронзила игла страха, он надавил на глазные яблоки, но даже привычных звездочек не увидел. Словно отключили сам глазной нерв. Не было больше в его организме такого понятия – “зрение”! А потом в темноте забрезжил рассвет. Игнат рванулся туда всей душой. Скорей, нужно выбраться из этой темной мглы! Свет разросся, окружил его, тьма вокруг завертелась, словно Игнат оказался в центре огромного миксера, смешивающего множество темных цветов. Перед глазами полыхнула вспышка. Игнат вскрикнул и зажмурился. Зрение возвращалось медленно. Мир выкристаллизовывался вокруг, постепенно приобретая четкие очертания. Город, окраина, ночь. Глухие темные улочки, ветер свищет в поисках собеседника. Наткнувшись на Игната, он завыл, застонал тоскливо, хлопнула одинокая, ободранная вывеска на закрытом ставнями киоске. Игнат недоуменно огляделся: “Где я?
Местность незнакомая, одно несомненно: темные и безлюдные улицы не сулят добра. Игнат осторожно двинулся вперед. Ветер с завыванием рвал волосы, толкал в грудь. “Не ходи туда, там опасность!” – кричал он на разные лады. Из глубин двора раздалось рычание и злобный лай. Мгновение – и лай превратился в визг. Игнат посмотрел туда и увидел зловещие тени. В глубине двора кого‑то молчаливо рвали в клочки. Визг превратился в предсмертный хрип и затих.
Игнат передернул плечами, ноги несли его дальше. Ветер, отчаявшись образумить его, вился вокруг, тоскливо плакал о потерянной душе. Впереди из мрака выступило покореженное временем и жизнью строение из металла и пластика. Пластик разломан, торчит рваными, острыми углами, металлические конструкции погнуты неведомой силой. Наверху потерянно качается на ветру потемневшая половинка картонки в стальной рамке. Блеклые цифры на темном фоне. Игнат с трудом узнал остановку общественного транспорта.
– Стоять! – резанул уши голос.
Игнат послушно остановился. Прямо на него из остановки вышли люди. Много людей, они терялись во мгле ночи, видны лишь глаза и руки. Здоровенные, сильные руки, сжатые в кулаки. На костяшках темнели татуировки, покатые бычьи плечи мерцали в свете одинокого невидимого фонаря. Лица, как одно, широкие, с огромными надбровными дугами и глубоко посаженными глазами. Глаза мрачно мерцают, словно прикидывают, куда вонзить нож.
Едва подумал про нож, он тут же появился в руке ближайшего незнакомца. Мрачно блестящее во тьме лезвие двинулось к лицу Игната. Морды людей оскалились, Игнат увидел пеньки сгнивших зубов. Его передернуло. “Еще мгновение – и меня вырвет!”, – подумал он.
Нож был совсем близко, Игнат замер. Что‑то странное чувствовалось во всей этой сцене. Словно чего‑то не хватает, чего‑то важного и неотъемлемого в данной ситуации. Чего?
И вдруг Игнат понял – не было страха. Он ощутил, что совсем не боится! Игнат чувствовал в себе непривычную уверенность. Он не просто чувствовал, он знал: что бы ни случилось, как бы ни повели себя эти люди, какая бы опасность ни выметнулась на него из темноты – с ним ничего не случится! Непрошибаемая уверенность, которой он не испытывал никогда в жизни!
“Я хозяин этого мира! Со мной ничего не может случиться! Я справлюсь с любой напастью, сам, без чьей‑либо помощи! Справлюсь! Справлюсь!..”
Слова стучали в голове словно барабанная дробь. И мрак подворотен отступил. Блестящее лезвие исчезло, страшные люди расступились, не коснувшись его. Игнат шагнул дальше, не удостоив их взглядом. Ни одна живая душа не в силах потревожить его. Почему? А потому, что так устроен мир! Игнат шел и упивался этим ощущением силы и власти. Он здесь главный, никто не посмеет его тронуть…
