Горец. Кровь и почва (СИ) - Старицкий Дмитрий (список книг txt) 📗
Мимо самоходки просочились по стеночке две штурмовые группы, потом еще две, потом еще... Хрустя битыми стеклами под каблуками, страхуя друг друга, волчьим изгоном, перескакивая через трупы мятежников, штурмовики заняли перекрестки и другие стратегические точки этой кривоватой улицы, по ходу проверяя входы в подвалы, арки и окна. Не забывая приглядывать и за окнами верхних этажей.
Сопротивления не было.
Убедившись, что огневого противодействия не предвидится и артиллерийская поддержка больше не требуется ''коломбина'' задним ходом вышла из проема старых средневековых ворот обратно в поле и пропустила в город команды саперов-трофейщиков на санках. Те споро оттаскивали трупы гвардейцев к стенам домов, складывали посередине улицы в кучи их оружие и амуницию. Отдельно в ящики собирались патроны. И вывозилось все это в охотничий городок императора.
На помощь трофейщикам отрядили и штрафников. Морщились графья-бароны, но трупы таскали без ропота. Сами при этом выглядели как незнамо кто в грязных маскхалатах, в которых с трудом после боя угадывался первоначальный белый цвет.
Командир штрафной роты щеголял окровавленной повязкой на правой руке, с поддержкой на косынке наспех сооруженной из бинта. Но не уходил к санитарам, продолжая командовать своими мортусами ##1.
##1 М о р т у с - муниципальный служитель в обязанности которого входили уход за заразными больными при эпидемиях и уборка трупов в городе.
- Граф, - позвал я его, когда сам вошел в город со своей охраной и инженерами, тащившими за мной полевой телефонный кабель. - Я вижу, вы уже искупили свою вину кровью. Можете подходить за реабилитацией, когда я тут где-нибудь устроюсь.
- Если вы позволите, барон, то я останусь со своими штрафниками до конца, - возразил он мне. - Дело чести.
- Если вы так ставите вопрос, то я ничего не имею против, - ответил, глядя на этого аристократа с уважением. - Даже отмечу такое ваше поведение перед его величеством.
Глаза бывшего гвардейского подполковника обрадовано сверкнули. Смысл и радость гвардейской службы: быть отмеченным самим императором.
- Много потерь? - продолжил я его расспрашивать.
- Треть где-то, господин командор. Двадцать два фельдюнкера. В основном погибли в рукопашной при захвате батареи.
Надо же... Я почему-то посчитал, что он в два раза больше подчиненных в бою положит. Не меньше половины роты. Обманчив бывает внешний вид.
- Но я должен признаться, барон, что ваши бронеходы это страшное оружие, - продолжил граф. - Нечеловеческое. Если бы я не был на вашей стороне в этом бою, то, наверное, бежал бы сам позорно с поля боя, - признался он как бы нехотя.
- То ли еще будет... - вздохнул я, припомнив кино про ядерный взрыв на Тоцком полигоне, которое нам крутили в армии. - Техника в наше время меняется молниеносно. Если позволите, граф, дам вам один совет...
- С удовольствием выслушаю его, - действительно по лицу видно, что проявил заинтересованность.
- Вы храбро сегодня сражались, граф. Сразу скажу, наград за сегодняшний бой не будет. Какие награды могут быть в братоубийственной бойне? Но когда император будет возвращать вам прежние чины, то проситесь сразу перевести вас в армию, пока война официально не закончилась. Сами понимаете, что императорскую гвардию после такого мятежа ожидают перетряски да массовые чистки с отставками. Возможно даже ''с позором''. А так вы безболезненно выйдете в войска генералом. Получите под командование бригаду или отдельный полк. Ранг вам позволяет. Но это так... Между нами.
- Благодарю вас за совет, барон. Он действительно ценный. А что будет теперь в стране?
В его лице нарисовалась неподдельная заинтересованность.
- В империи продолжится гражданская реформа покойного императора Отония, - ответил я. - Она прогрессивна. Нет у империи иного пути, как переходить на индустриальный уклад хозяйствования. Феодализм - это родимые пятна прошлого, тянущего нас вниз. Сохраним феодализм, проиграем экономическое соревнование другим великим державам. Тогда нас раздавят и растащат по мелким лимитрофам. Мы и эту войну против всего мира, если можно так выразиться, еле-еле вытянули благодаря индустриальному рывку и превосходству в технике. Но этого мало. Сегодняшний мятеж гвардии, по большому счету, это попытка возврата к феодализму. Потому как доходы от традиционного сельского хозяйства если и не упали, то стали бледно выглядеть по сравнению с доходами фабрикантов и купцов. А это обидно тем, кто еще крепостное право помнит если не сам, то по рассказам родителей. И даже не в доходах основная обида, а в том, что шапки перед ними перестали ломать и спины гнуть. И в глаза смотрят дерзко.
- Вам проще, господин командор. У вас в Реции крепостного права не было никогда, - вздохнул граф Гримфорт. - А у нас в великом герцогстве все так запутано...
- Кстати, граф, вы местный же... - я дождался его кивка и продолжил. - Не подскажете особнячок средней просторности, который можно временно реквизировать под мой штаб? Чтоб дворик был, флигеля и конюшни. И особо не бросался в глаза роскошеством. И чтобы мой бронеход нормально разместился бы во дворе ничего не ломая.
Штурмовики зачищали квартал за кварталом, вытаскивая зашхрерившихся## гвардейцев из, казалось бы, невозможных для укрытия человека шхер, щелей и дырок. Передавали их идущим следом трофейным командам. Пленные не сопротивлялись. Большинство в пылу бегства и оружие-то растеряли.
## З а ш х е р и т ь с я - спрятаться в шхеры. (сленг. Изначально морской)
Всего пару раз нам в городе оказали сопротивление.
Один раз мушкетерский лейтенант, которого застали отчаянно стучащимся в дверь неказистого двухэтажного дома в глубине квартала. Когда он понял, что туда его не пустят, а штурмовики уже за спиной. Развернулся, выхватил саблю и бросился на штурмовую группу с диким криком:
- Ненавижу! - отразилось эхом от стен узкого переулка.
Согласно инструкции никто с ним в единоборство вступать не стал. Полоснули из автомата очередью поперек груди и всё. Револьвер у него был, но из пустых камор барабана только воняло тухлыми яйцами. Вот так вот ''с голой пяткой да на красного командира''...
Второй раз пришлось вести бой с опомнившимися мушкетерами, которые забаррикадировались с пулеметом в тесном тупиковом переулке и решили, видимо, как можно дороже продать свою шкуру.
Первыми на них напоролись наши трофейщики с летальным для себя исходом. Мушкетеры сразу скосили из пулемета семь человек. Двое оставшиеся в живых сапёров побежали за подмогой.
Затем пришлось гвардейцев осторожно выкуривать, потому, как основу баррикады составляли две пулеметные двуколки, на которых перевозилось кроме самого пулемета системы ''лозе'' четыре тысячи патронов к нему. В лентах уже.
Отбивались они грамотно. Экономя патроны, но когда было необходимо, то и длинными очередями угощали, не подпуская к себе никого на гранатный бросок.
Пытались подогнать ''артштурм'' и смести им баррикаду, но он по ширине еле пролезал в этот кривоколенный переулок, да и то - только до первого поворота. По этой же причине не было возможности ни гаубицу применить, ни миномет.
И снайперу же просто негде было себе устроить позицию в этом каменном мешке.
Переговоры ничего не дали, разве что позволили приблизительно определить численность сопротивляющихся. Впрочем, в парламентеров никто из гвардейцев не стрелял. Но и переговоров они с нами долгих не вели. Нет... и всё.
Добежали до меня бойцы с вечным вопросом: ''что делать?''. Пыл схватки уже угас. Никто из штурмовиков не хотел лишней крови. Ни своей, ни чужой.
Послал еще одного парламентера. Тот выкрикнул в рупор, что я - Кровавый Кобчик, даю им полчаса на размышление, а потом сотворю с ними ''кровавую тризну''. В ответ услышали только мат и хвастовство, что они не царцы, чтобы дать себя резать ножиками тупым диким горцам-овцедрюкам.
