Снежный ворон (СИ) - Бондарчук Максим Сергеевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
- Это...это правда? Я не смогу быть пилотом?
Его глаза опустились, во рту все пересохло.
- К сожалению, да. Мне очень жаль, кадет, но таково решение Совета и мы не в праве его обсуждать.
- Но могу я узнать почему? Я ведь сделал все, что требовалось, прошел все испытания и...
- Понимаю, но тут от нас мало что зависело. Я пробовал как-то разобраться, но боюсь. ты еще слишком мал, что понять истинную причину всего случившегося. Может, если тебя это успокоит, то и я в какой-то степени разделил твою участь.
Парень направил на капитана взгляд и пытался что-то выговорить, но слова предательски не хотели выстраиваться в предложения, смешиваясь в неразборчивую кашу еще во рту. Слезы разочарования текли по его щекам, несмотря на все усилия, что он предпринимал, дабы заглушить этот порыв эмоций. Виктор смотрел на мальчугана и не мог поверить, что когда-то и сам, давным-давно, еще в годы юности, видел нечто подобное на лицах своих друзей, проваливших контрольное испытание и рыдавших, опустившись на землю, понимая, что больше их мечты никогда не осуществятся. Воспоминания возникли некстати, но от этого ему даже стало легче. Когда же парню удалось взять себя в руки, разговор продолжился в обычной манере.
- Это вовсе не значит, что тебя выкинут никем. Сегодня прилетит транспорт - ты и еще несколько человек из смежных групп будут перенаправлены в одно учебное заведение на подконтрольной нами территории. Там ты станешь механиком, а после увидишь мехи.
- Но я не смогу ими управлять.
Глаза его все еще были красными от слез, но сам он больше не плакал.
- Другого варианта нет.
Следующие полчаса они говорили о деталях. Сопроводительные документы, маршрут, время отправки и прибытия, сроки обучения. Парень вступал в очень интересный и сложный период своей жизни. Хотя и не достигнув желанной цели.
По окончанию, они распрощались как инструктор и кадет. Никаких любезностей или чего-то такого, пара слов и пути каждого из них разбежались в разные стороны.
Виктор хотел сопротивляться решению Совета, но подобное могло привести к крайним мерам. На войне не бывает полумер, и чтобы достичь победы все и всегда должно исполняться неукоснительно. Тем же, кто пытался упираться, приходилось очень несладко, порой доходило дело и до расстрелов. И капитан не был исключением из этого правила.
«В едином полете, в единой стае.»
Вечером обстановка на полигоне слегка успокоилась. Последние приготовления к отправке прошедших контрольное испытание кадетов подходили к концу. Вот в чернеющем небе показались первые очертания транспортного корабля. Его выпуклое металлическое брюхо покачивалось из стороны в сторону, сопротивляясь неожиданно налетевшему ветру. Посадка слегка затянулась. Сирена на посадочной площадке взвыла и только спустя несколько минут, опорные механизмы смогли соприкоснуться с бетонным покрытием посадочного места.
Виктор стоял у своего окна, по привычке выкуривая сигарету, откуда открывался прекрасный вид на все действо. Смотрел на мелкие черные точки, словно муравьиная колонна, растянувшаяся от самых казарм и до опущенного трапа, как они медленно подтягивались друг за другом, погружаясь в, казалось, необъятное, грузное тельце, транспортного корабля. Над полем кружились «Визиготы». Целое звено истребителей носилось над головами кадетов, теперь уже по праву считавшихся будущими пилотами боевых мехов. Они пролетали вдоль посадочной полосы, затем уходили в небо. Потом опять выныривали из густых облаков, древними дирижаблями нависшими над всем полигоном, уносясь все дальше и дальше на север, где размещались ангары обслуживания. Несмотря на торжественную обстановку, очередное пополнение хоть и было рядовым событием, проводить будущих пилотов к местам постоянного размещения мехбаз собрались все высшие офицеры. Среди них был и Кураев. Виктор сумел разглядеть этого старого офицера среди плотного строя простых солдат. Он стоял вдалеке, почти на самом краю трибуны, как будто не желая принимать во всем этом участие, но все же был парадно одет и всем своим видом говорил, что не может оставаться равнодушным к такому событию. А может все было иначе, кто знает...
Последний период детской жизни кадетов проходил перед его глазами. По существу, у них и не существовало этой жизни. С самого рождения и до первых ударов утреннего колокола, невидимой рукой они были подведены под единственный выбор, который был у каждого из них.
Когда погрузка закончилась, транспортные корабли начали подниматься в воздух. Пыль и песок под посадочной площадкой начали подпрыгивать и завихрятся, поднимаясь в след за улетающим кораблем.
Вот и конец - подумал Виктор, туша сигарету и садясь за свой стол. Его жизнь так же подходила к своей контрольной черте. Теперь не будет тренировок, инструктажа, ничего того, что на протяжении всей жизни следовало за ним неусыпным странником.
Кураев вошел к нему в кабинет чуть позже, когда высшие офицеры разошлись по своим делам. Устало снял китель и повесил на спинку кресла, попросив закурить. Усталость чувствовалась в нем, хотя внешне это было мало заметно.
- Теперь очередь за тобой, старик.
Он посмотрел на Виктора, глотая синеватый дым горевшей сигареты.
- Мой корабль прибудет на площадку поздно ночью. Я уже приготовился.
- Сопроводительные документы выдали?
Виктор кивнул, указав на связанную по старому обычаю плотной ниткой папку, где находилась вся его жизнь. От раннего детства и до сегодняшних дней. Почти сотня страниц, наградные листы, записи о сражениях, победах и поражениях. Там было все, даже то, о чем он не любил вспоминать.
- Может это и будет звучать немного глупо, но... чем ты планируешь заняться после всего?
Виктор поднял взгляд, понимая к чему клонит Кураев, хотя и не сказал это прямо.
- Разве у меня есть выбор? Ты не хуже меня знаешь, как и где заканчивают такие как я. Но мне не хочется завершать свой путь именно так.
- А что остается? Я сам долго размышлял над этим. Что остается после нас? Ничего, только память.
Офицер приблизился к Виктору, дымя сигаретой, потом присел на край стола и посмотрел окно, откуда хорошо просматривалось место посадки.
- Знаешь, о чем я чаще всего думаю, когда не могу заснуть? О том как я закончу эту жизнь. Не то, чтобы я боялся смерти или страшился остаться один, когда она протянет свои костлявые лапы к моему горлу. Вовсе нет. Я боюсь закончить ее никем. Понимаешь? Пустота - страшнее смерти, потому что после нее ты проваливаешься в бездну, откуда тебе уже не выбраться. Я хочу, чтобы обо мне помнили. Через десять, двадцать, сто лет, но продолжали говорить: «вот был такой и мы все должны равняться на него». Раз уж нам не довелось получить бессмертие через пул, так пусть же память других сохранит нас в этом мире.
Потом он замолчал и глубоко затянулся, проглотив горький дым в свои легкие.
- Я могу обо всем договориться, Виктор. Никто ничего не скажет. У тебя будет еще один шанс взять в управление боевой мех и доказать всему миру, что ты еще на что-то способен.
Виктор слышал об этом очень давно, когда, еще будучи пилотом «Громовержца», в одном бою оказался бок о бок с неизвестными ранее, не обозначенными никакими опознавательными знаками, боевыми машинами. Они всегда шли впереди всех, принимая ливень вражеского огня на себя. Проламливали собой вражескую линию обороны, порой и вовсе ценой собственной жизни. Только спустя время, сидя за барной стойкой в одном из кабаков, ему удалось узнать кто были те пилоты и каким образом они попадали в ряды безымянных солдат.
Старики, ветераны, инвалиды, потерявшие конечности и неспособные устроиться в другой, несвойственной для них жизни, эти остатки «былой славы» вставали в ряды безымянных, чтобы в конце своей жизни дать бой самой смерти. Их всегда бросали на самые опасные и трудные участки сражения. Туда, где потери никогда не считали, где цена человеческой жизни нивелировалась ценой победы, ради которой командование Клана шло на все. И для многих, постаревших и потерявших былую силу и молодость пилотов, это было настоящим спасением.
