Младший граф. Трилогия (СИ) - Тихера Родривар (бесплатные книги полный формат .txt) 📗
Между прочим, уже больше десяти лет к тому времени, дед был официально женат вторым браком — и десять лет было Адану, сводному брату моего отца. Не знаю, на какой корусантской панели дед подобрал свою будущую жену, Костанзу Грант, утверждавшую, что она происходит чуть ли, не из самых сливок тапанийской аристократии, из дома Мецетти. — Только вот семье ее не повезло в жизни, и из-за этого она была вынуждена перебраться на Корусант с Ниссы. Многие на Серенно тогда просто не поверили ее истории, посчитав оную обычной жалостливой байкой охотницы за богатым муженьком, которую та наплела еще не старому вдовцу. Тем более что коренные тапанийские Гранты как то не очень стремились признать свою якобы блудную дочь за родню. Говорили и еще много чего, в том числе и в благородных домах — слишком уж неравным выглядел этот заключенный поспешно и без предварительного объявления брак, — но не очень громко. — Ссориться с дедом, получившим вдруг еще одного сына от молодой красивой женщины, чуть ли не более молодой, чем его старший сын, никто не хотел. Сколько помню, отец и мать, на эту тему, вообще предпочитали помалкивать — если чего и обсуждали, то не при мне. Казалось, что отца наличие новорожденного брата, возрастом младше его собственного старшего сына, ни сколько не касалось. — Зато очень коснулось меня. — Потом, после смерти деда.
Пропажа яхты с семьей погрузила меня во что-то вроде ступора: я ходил по родовому замку как дроид, механически отвечал на реплики деда, Костанзы и Адана — и снова и снова вспоминал лица матери, отца и брата с сестрой, какими я видел их в последний раз там, на Лианне. Вывела меня из этого состояния только смерть деда, чтобы сразу погрузить в еще одну пучину горя. — И одиночества: если с Аданом я чувствовал хоть какое-то родство, то с его мамашей никаких нормальных отношений у меня так и не сложилось. Притом что в родовом замке мне с семьей раньше приходилось регулярно бывать наездами раза по два-три в год. — Как просто в гостях, так и приезжая на разного рода общественные мероприятия — все же положение отца в качестве официального наследника обязывало его часто присутствовать на Серенно и лично, и вместе со своей семьей. Вот деда я любил, и с Аданом поладил — насколько вообще может поладить паренек моих лет с младшим по возрасту ребенком, когда у них нет никаких общих интересов — а с Костанзой почему то не сложилось. Странно, что и отец, и мать, и даже мои младшие при встречах относились к ней вполне нормально, по-родственному. Для меня же она всегда оставалась чужой, непонятно зачем и почему так долго живущей в доме деда женщиной, даже не смотря на наличие ее сына. Скоро у нас завертелись и еще более интересные дела: после смерти деда никакого его завещания не нашли, а память его дроида-протокольника оказалась почему то стертой — дома, на Лианне, судебными исполнителями в файлах отца тоже ничего похожего на завещание деда обнаружено не было. — А протокольник отца, естественно, пропал вместе с яхтой. И вдруг оказалось, что ранее публично выражаемая на словах воля деда: первым ему наследует мой отец, а потом иду я, как старший по возрасту и его прямой наследник, — и только потом Адан — ничего не значит. Куча юристов, вылезшая изо всех щелей, в один голос заявила, что законный наследник Адан — просто по факту рождения от деда, как наследник первой очереди. А я, соответственно, как наследник второй очереди, могу только наследовать ему — если конечно у него не будет своих детей. Мне, тогда, все это было по барабану — наверное, в том состоянии я подписал бы любые, даже явно мошеннические, документы — если бы от меня этого потребовали. Только мой возраст, по законам Сереннно, еще не позволял считать меня юридически дееспособным лицом, чтоб провернуть нечто подобное. Самое противное, что масса сторонников Адана и его мамаши вдруг обнаружилась среди младших семей Дома и наших вассалов. Ну и, поскольку я вроде как считался еще несовершеннолетним, появилась целая куча людей, желающих «опекать несчастного сироту» — то есть, меня. Местный юристы тут же дружно, как по команде, закивали в сторону «бабушки», как самой законной опекунши — относительно куда более близких родственников, моих тионских деда и бабки, которые были вполне себе живы, почему то никто из новоявленных прихлебателей Костанзы даже не заикнулся.
Тем временем моя новая жизнь как то незаметно замкнулась в четырех стенах: оказалось, что из замка мне никуда уходить или уезжать одному нельзя. — Ну а дать, кого либо, из живых слуг или вассалов в компаньоны мне Костанза категорически не хотела. Фактически, в замке я оказался почти на положении пленника: идентификационная лианнская карта исчезла, мой собственный комлинк пропал — а оставленная мне, словно в издевательство, кредитная карта была просто заблокирована, как у несовершеннолетнего лица. В результате я не смог, после окончания положенного траура по деду, даже навестить пару друзей-сверстников, из других Великих Домов, что успел тут завести еще в свои прошлые приезды к деду — хотя об этих поездках в гости было договорено еще при жизни старого графа. — Так он хотел меня подбодрить и привести в чувство. А тут «бабушка» уперлась: опасно, мол! — и это на тихой и спокойной Серенно то? Но потом вдруг внезапно та же Костанза посчитала, что мне обязательно нужно «как-нибудь развеяться», совершив большой вояж по планете: я думаю, она просто хотела продемонстрировать всем, что я жив и здоров. — Разумеется, под плотной опекой и приглядом охраны, приставленной ко мне — но поездку нужно хорошо подготовить, потому, что моя опекунша, де, не хочет рисковать моим здоровьем. Что самое удивительное — за все это время Сила не подала мне ни одного знака! Сначала меня эта поездка даже заинтересовала: на планете было множество красивых мест, где я раньше не был, и которые видел только на голографиях. И уж еще лучше я себя почувствовал, вырвавшись из тяжелой атмосферы родового обиталища — пусть только формально, потому как отпустили меня в поездку с конвоем, то есть, конечно, с охраной. А в замке вообще этой самой охраны стало раза в два больше, чем при жизни деда — как я слишком поздно заметил.
Формально, усилить меры безопасности у Костанзы вроде как причина была: какие-то ушлепки взорвали, правда, совершенно безвредно для населения, пару бомб — и сделали несколько громких заявлений на тему вечной борьбы «за все хорошее, против всего плохого». — Террористов на Серенно как то раньше не водилось. Это и дало Костанзе повод начать закручивать гайки, где только можно — и где нельзя тоже, но это она поняла гораздо позже. Народ недоуменно пожимал плечами: как я уже упоминал, Серенно на тот момент была удивительно спокойной планетой — а вот Костанза подсуетилась с усилением охраны. Вообще говоря, дома, на Лианне, меня особой свободой тоже не баловали, и одного никуда не отпускали — дроид-охранник присматривал за мной даже в Университете. Но там это, во-первых, было из-за работы родителей, а во-вторых — не так жестко и навязчиво. К тому же, оба моих верных F-III остались там, на Лианне, стеречь наш дом — зачем мне охрана в доме у деда?
Кому тут вообще мог быть нужен теперь уже совсем никакой не графский наследник? — Понять, что «бабушка Костанза» твердо намеревается «оставить меня за бортом» в вопросе наследства, у меня ума хватило сразу. — А вот понять, что у «бабушки» есть еще и другие планы относительно моей персоны… Ракета, прилетевшая в аэроспидер охраны, сопровождавший ту машину, на которой летел я, дала мне знать о них очень красноречиво! — Собственно, в аэроспидер с «охраной» ракета попала совершенно случайно: как я тогда Силой, чисто инстинктивно, отклонил ее от того аэроспидера, на которое летел сам, до сих пор толком не знаю. — А клевретам Костанзы просто не повезло оказаться у нее на пути. Вот тут-то меня и проняло — а чувство опасности заверещало, как аварийная сирена!
Честно говоря, моя первая реакция на происшедшее была не слишком адекватной: я пожелал вернуться обратно в замок. — А мне в ответ было заявлено, начальником приставленной ко мне «охраны» — переговорившим тут же по своему комлинку лично с Костанзой — что я не должен подавать вида и показывать слабости… Что там мне нужно было еще демонстрировать, я как то уже плохо слушал, понятно было только одно — путешествие должно продолжаться, не взирая ни на что. Накатило то же ощущение, что мучило меня перед отлетом родителей, и даже еще сильнее. Я как то вдруг ясно понял, что если продолжу это путешествие, то вряд ли доживу до своего следующего дня рождения. Не сказать, что я был таким уж «домашним» мальчиком, но все-таки на жизнь, до этого, всегда чаще смотрел из иллюминатора пролетающего аэроспидера, чем шагая пешком по земле. Без денег, без связи — и без друзей! — в окружении конвоиров-профессионалов… шансов у меня не было: это я себе представлял очень четко. На меня навалилось чувство не то что безнадеги, но совершенного непонимания: что мне дальше делать? — Самостоятельно покинуть Серенно мне было просто не на что — семейные счета в банках мне были не доступны. Собственная кредитная карта заблокирована — как я теперь четко понимал, не без помощи «бабушки» Костанзы. Связаться с родственниками в Тионском кластере, без постороннего содействия, я тоже не мог по этой же самой причине — дорого, остатка карманных денег, которые я взял, чтобы при случае купить себе каких-нибудь сладостей или еще чего из мелочи, на «экскурсиях» — просто не хватило бы. Даже мой личный комлинк где то потерялся — и как я теперь подозревал, тоже не без посторонней помощи — и обзавестись новым мне не предоставили ни малейшей возможности. — Мол, если что, то комлинки есть и у охранников. Наконец, собрав всю свою волю и решимость, на одном лишь чистом нахальстве, я ухитрился «позаимствовать» у одного из этих самых своих не то охранников, не то конвоиров комлинк — то, что кроме наглости, мне помогла еще и Сила — я понял гораздо позже, когда начал настоящее обучение у старшего брата своего деда. К счастью, в это время у меня была якобы очередная «экскурсия», позволившая мне проделать это не подняв тревоги — «охрана» как раз отвлеклась на каких-то посторонних туристов. — И ухитрился так же незаметно — находясь при этом на людях! — связаться с человеком, на помощь которого имел хоть какую-то надежду рассчитывать.
