Спасатель 2 (СИ) - Калмыков Александр (читать хорошую книгу .txt) 📗
Вспугивая свиней, с истошным хрюканьем разбегавшихся во все стороны, юные дозорные проскакали через дубраву, остановились на её краю и, осмотревшись, вернулись к воеводе, гордые выполненной миссией.
Однако игры играми, но дозорным вскоре представился случай выполнить настоящую боевую задачу. Впереди дорога сворачивала в сторону и шла к реке, через которую был переброшен мост. Однако, как назло, сегодня мастеровые затеяли его ремонт, разобрав мостовой настил, и все повозки переправлялись через реку паромом, к которому выстроилась длинная очередь.
Осмотрев с пригорка речушку и приметив на ней отмель, Проня указал разведчикам новую задачу. Довольные возложенным на них ответственным поручением, Лиховид с Павшей широким наметом помчались на разведку к предполагаемому броду, и вскоре вернулись, но по их ошарашенным лицам сразу стало видно, что что-то не так.
— Брод есть, - растерянно доложил Лиховид. - Мелкий, удобный, с твердым дном. Но… - отрок замолчал, боясь, что ему не поверят.
— Что не так с бродом? - нахмурился боярин. - Берег огорожен, что ли? Не заметил этого.
— Нет, просто… просто лошади воды боятся, - выдохнул Павша.
— Ах, что ж мы за лошадей-то купили! - в сердцах воскликнул боярин и, благо что иерарх не слышал, вывалил гору проклятий на голову вчерашнего турка, подсунувшего им пустынных лошадей, не умевших плавать.
В жаркий полдень посольство остановилось на отдых в тени большой рощи. Хотя следовало спешить, чтобы успеть к Никеи до вечера, но пешие странники устали и им требовался отдых, да и комонным тоже не мешало бы передохнуть. Однако неуёмный боярин и тут снарядил сторожевое охранение, строго предупреждая гридней:
— Дозорным коней не разнуздывать и подпругу не отцеплять. Часовой свою лошадь дает подчаску, чтоб тот держал ее в поводу, а сам становится пешим. Смотрите в оба и вражеских лазутчиков не допускайте. Если что заметите, то часовой остается наблюдать, а подчасок сразу же предупреждает командира. А случится нечаянное нападение супостатов, то сторожа должны задержать их, пока весь отряд не взнуздает лошадей и не изготовится к бою.
Приказ боярина следовало выполнять неукоснительно, и, несмотря на отсутствие ворогов, дозорные послушно стояли неподвижно, вглядываясь в даль и не смея даже заменить мокрый от пота подшлемник.
На закате, наконец, показались стены Никеи. Однако у въезда в город царило настоящее столпотворение. Столько возов и людей спешило попасть в столицу дотемна, что они совершенно запрудили дорогу, и к воротам невозможно было пробиться.
Отец Григорий прищурил глаза, оценивая размеры пробки, и понял, что ночевать посольству придется под стенами, дожидаясь, пока утром ворота снова откроют. Чтобы избежать этого неудобства, оставалось только одно средство. Протоиерей повернулся к Проне, уже доставшему из обоза большой продолговатый сверток, и кивнул, давая разрешение на применение крайней меры.
Чуть откашлявшись, священник поднес к лицу длинный медный рупор, почтительно придерживаемый боярином, и громогласно потребовал от греков расступиться и дать дорогу послам Великого князя.
Казалось бы, чего проще - сделать усеченный конус из тонкого металла, усиливающий голос. Но до изобретения столь простой конструкции оставалось еще почти пять веков, и потому никто в мире еще не знал, что человеческое существо способно говорить так громко.
Испуганные ревоподобным гласом греки шарахнулись в стороны от дороги, а обернувшись, застыли в изумлении. Посольство находилось не прямо у них за спиной, как им показалось, а было еще далеко. Но, тем не менее, голос раскатисто гремел над толпой, заставляя никейцев пятиться и испуганно креститься.
Чтобы не растерять свою новоявленную паству, шедшую за ним от Никомедии, протоиерей придумал новый боевой порядок. Впереди по-прежнему ехала дружина, следом шли эллины, а по бокам от гражданских шагали наемники, охраняя паломников, словно овчарки стадо. Замыкал же колонну конный десяток ктитора, причем Даниил лично держал шест с маленьким самодельным флажком.
У ворот иерарха уже ждали, хотя отец Григорий и не извещал заранее о своем визите. И протоиерей, и Проня не любили долгих церемоний, да и дальняя дорога утомила всех изрядно, а впереди их ожидает официальный прием во дворце. Не хватало еще торжественной встречи местных вельмож у врат Никеи с длинными речами и вручениями подарков. Поэтому иерарх решил проскользнуть в город оттай, а уж после оповестить Ватаца о своем появлении. Но патриарх Герман, до которого слухи о посольстве уже докатились, все-таки послал своих людей встретить делегацию русских княжеств, возглавляемую его давним другом.
Дьякон Михаил, как представился посланец патриарха, был несколько изумлен шумовым эффектом, с которым протоиерей ворвался в столицу, но тем не менее держался хладнокровно. А вот сопровождавшие его иподьяконы прижались к стене ближайшего дома и поглядывали на послов с подозрением, явно пытаясь определить, относятся ли эти существа к роду людскому. Впрочем, когда дьякон разглядел длинную вереницу приживал, сопровождающих посольство, его лицо несколько вытянулось. На такое количество странников патриаршее гостеприимство явно не рассчитывало.
— Василевс в Никее? - опустив благословления и приветствия, сразу вопросил протоиерей.
— Да, Всевышний услышал твои молитвы, и император накануне вернулся из Нимфеи.
При этих словах послы облегченно вздохнули.
— А скажи-ка, - поинтересовался Григорий, указывая на толкучку у въезда в город. - Почему у вас такая колгота творится? Нежели все другие городские врата закрыты? Боюсь, придется запоздавшим никейцам подниматься в холмы, искать приюта в пригородных монастырях.
Строгое лицо Михаила на миг дрогнуло, но тут же вновь стало бесстрастным:
— Слух сегодня прошел, - абсолютно серьезно ответил дьякон, - будто у Никомедии пираты высадились и сюда движутся, рыская по окрестностям и сжигая поместья. Вот многие люди испугались и ринулись под защиту стен.
Василий Дмитриевич греческий знал еще плохо, но зато все военные термины в его глоссарии уже имелись, и при словах о разбойниках он сразу встрепенулся:
— Сколько недругов? Где они? Кто эти супостаты - турки, крестоносцы, венецианцы, болгары?
Михаил, поджав губы, бросил быстрый взгляд на всадников и на пеших оружников и успокоил воеводу:
— Это только слухи, и никто по окрестностям не рыщет. Селяне зря переполошились. Вы же ничего опасного по пути не видели?
— Ни одного разбойника не заметили, - уверенно подтвердил боярин, - хотя мои храбры все зорко осматривали.
Дьякон подозрительно кашлянул, но поспешил отвернуться, чтобы гости вдруг не подумали, что над ними смеются, а после взгромоздился на мула и поехал впереди, указывая путь. За ним тронулась и вся кавалькада. Впрочем, заблудиться в греческой столице было мудрено. Прямо от ворот начиналась широкая, идеально прямая улица, уходящая вдаль, и посольству оставалось только ехать по ней, никуда не сворачивая. Русичи, недавно видевшие великолепие Царьграда, снова были потрясены. У них раньше Козельск считался большим городом, но на фоне огромной и при этом идеально распланированной Никеи он казался просто деревней. Протоиерей, сам уже отвыкший от масштабных построек, взял на себя роль экскурсовода и принялся рассказывать Проне о местных достопримечательностях:
— Город сей зело древний, а столицей он впервые стал веков пятнадцать тому назад, еще при языческих царях. Они построили большой дворец, который позже перестраивали римские наместники. Сами палаты за домами не увидеть, они возведены у озера, справа от нас. Когда императором стал Константин Великий, он сначала правил в Никее, а не в Константинополе, и здесь же провел Первый Вселенский собор, принявший Символ Веры.
— Это вон в том храме, что впереди? - предположил боярин, указывая на собор, высившийся в центре города в полутора верстах впереди.
— Нет, что ты. Тогда церквей вообще было мало, и вместить всех делегатов мог только дворец. Там-то они и собирались. А этот собор воздвиг Юстиниан. Когда он построил в Константинополе храм святой Софии, то решил сделать в Никее такой же, только поменьше. Вот Второй Никейский собор, вернувший православным иконы, проходил уже в нем.
