Желтая линия - Тырин Михаил Юрьевич (лучшие книги без регистрации txt) 📗
– А синтетика была не так уж плоха, – не разжимая зубов, проговорил Щербатин.
– Ну, кушайте. – Дядюшка протянул нам по тарелке. – Пользуйтесь удачным случаем. И Поку скажите спасибо.
– Спасибо тебе, Пок, – задумчиво вздохнул Щербатин, осторожно нюхая деликатес.
– Наверно, очень вкусно, – добавил я для пущей вежливости.
Я не успел даже как следует разглядеть блюдо, как вдруг оно оказалось у меня на лице. Я и не понял, как это произошло, просто тарелка выпрыгнула из рук и прилипла к носу. Через долю секунды по ушам пропилил оглушительный скрежет, и мы все повалились с ног.
Далее все происходило, как в замедленном кино. Дядюшка, Джи и Пок вдруг непостижимым образом отдалились от меня где-то на метр. Потом я заметил, что между нами разрыв в полу и он стремительно растет. Ну-Ну пронзительно вскрикнул и рухнул в этот разрыв, моментально исчезнув из вида. Я бы тоже упал, потому что пол вдруг резко накренился, но Щербатин схватил меня за шиворот.
Ледоход разорвался на две части. Червяк, по всей видимости, заметил трещину в стене и решил ее разведать, свернув из ровного и просторного тоннеля. Об край этой трещины и шарахнуло нашего «Добывателя уцим».
Я не сразу успел испугаться. Я машинально схватился за какую-то железку – это оказалась штанга, застрявшая в ледяной стене – и еще несколько секунд видел, как удаляется оторванная кабина, прицепившаяся к телу червя. Еще я успел увидеть, как из нее выпал и сгинул во мраке наш капитан, за ним – Джи, ну а дальше просто отключились бортовые лампочки и все потонуло в темноте.
Я висел в этой темноте, уцепившись за холодную железяку, словно утопающий за соломинку. Штанга медленно накренялась, ломая хрупкий лед.
– Беня! – заорал где-то рядом Щербатин.
– Я здесь!
– Я тоже здесь. Она падает!
– Кто?
– Машина падает.
Оставшаяся часть ледохода, видимо, еще держалась на своих крючьях. Но я уже слышал, как осыпается лед, как он скрипит, как медленно отпускает вцепившиеся в него распорки.
– Беня-а-а! Я пада-а-а...
Он сорвался. Но звук его голоса удалялся медленно. Похоже, он не падал в бездну, а просто скользил по ледяному желобу.
– Щербатин!
Ответа не последовало. Я покрепче вцепился в свою железку. Я, наверно, мог держаться за нее сколько угодно, целую вечность – лишь бы не свалиться вниз, в темноту, в неизвестность. Сил бы хватило – так мне казалось.
Но лед не хотел меня держать. Он ломался, медленно осыпаясь, стуча маленькими хрупкими кусочками где-то внизу. Вдруг рядом что-то оглушительно ухнуло, треснуло, заскрежетало. Через секунду я услышал внизу приглушенный удар и шум падающего льда. Я понял – машина тоже свалилась со стены. Очередь за мной.
Штанга пришла в движение. Сначала медленно, потом все быстрее, быстрее она выкорчевывалась из ледяной стены. Я попытался вскарабкаться, я забил ногами по воздуху в нелепых попытках зацепиться хоть за что-нибудь.
Но ноги ощутили только пустоту. Через мгновение я оказался без всякой опоры.
Не могу утверждать, что за те несколько секунд перед глазами прошла вся моя жизнь. Да, жизнь прошла, но не та, что была. Я увидел жизнь, которая могла бы быть.
Я увидел и высокие светлые города, и толпы друзей, и улыбки женщин, я почувствовал запах утреннего леса из окна, я услышал шорох груды исписанных листов, которые шевелит на столе ветер... И еще много чего хорошего – такого, что у меня бывает только в мечтах. Но постоянно на передний план выползала физиономия Щербатина. И он говорил мне с глумливой улыбкой: «Беня, я сделаю из тебя человека».
Сделал. Спасибо.
И вдруг я понял, что жив. Да, я падал, я ударялся о лед, я катился по нему, куда-то проваливался. Орал, помню. И почему-то остался жив.
Вокруг было светло. Я лежал на толстом-толстом ковре из какого-то моха или лишайника, и этот лишайник светился. Несильно, не так, как электрическая лампочка. Но он был повсюду, поэтому везде было светло.
– Цел? – раздался рядом голос Щербатина.
Я молча встал. Встал сам, не обращая внимания на боль, терзающую все тело. Щербатин был рядышком, он стоял, морщась и потирая бока и плечи. Я смотрел на него. Он смотрел на меня. Я искал ругательства, которые могли бы выразить хоть часть того чувства, что клокотало у меня внутри.
Таких ругательств не находилось. Все казались слишком вежливыми.
Я смотрел на него, а он на меня.
– Ну хватит, – проронил он наконец. – Ты же сам мечтал пережить крушение корабля, забыл уже?
– Сволочь, – неслышно выдохнул я.
Я сел на землю – синяки и ушибы напоминали о себе. Я посмотрел вокруг: неровная бугристая поверхность, сплошь заросшая светящимися растениями. Ледяные столбы, спускающиеся из черноты. Гигантские сосульки, влага, осторожный стук капель.
– А здесь и не холодно, – беспечно произнес Щербатин, снимая теплую промысловую робу.
Свет от растений не давал теней, и от этого окружающий мир казался нереальным, искусственным, как компьютерная игра. Или как кино. Неподалеку уродливым пауком темнели останки ледохода. Штанги и распорки беспомощно торчали в стороны.
Щербатин сначала терпел то нервное напряжение, которое исходило от меня, потом оно стало его бесить. Он что-то забормотал, зачертыхался. И наконец взорвался.
– Ну все, хватит! – заорал он. – Хватит! Ты знал, на что шел. Ты видел, что это опасно. И ты сам этого хотел.
– Я не шел, – тихо и внятно ответил я. – Ты меня вел.
– А раз сам ходить не можешь, тогда молчи!
– А я и молчу.
– Слишком выразительно молчишь.
Мы вдруг оба притихли. Я бы даже сказал, потухли, как прогоревшие свечи. Я сидел и рассеянно потирал свои шишки. Щербатин ходил взад-вперед, мельтеша перед глазами.
– Ну все, – спокойно сказал он. – Есть соображения?
– Нет.
– Тогда вставай и пошли. Можешь идти?
– Я никуда не пойду.
– Как? – У моего приятеля просто отпала челюсть.
– Я буду сидеть и ждать помощи. Если мы начнем бродить, нас не найдут. Нужно сидеть на одном месте и ждать.
– Ждать? – еще больше изумился Щербатин. – Чего ждать?
– Помощи. Потерпела аварию машина. Пострадали шесть человек. Нас должны искать. Поэтому не будем усложнять работу спасателям и блуждать по этому подземелью.
Щербатин несколько раз кивнул с очень странным выражением лица.
– Все сказал? А теперь послушай меня. Никто нас спасать не будет. Ни одного идиота не найдется лезть в эти пещеры ради кучки разнорабочих с нулевым холо. Никто не станет долбить лед на несколько километров и вытаскивать безвестного поэта. Это ясно?
– Неясно.
– Зато правильно. А поэтому мы сейчас встанем и пойдем искать людей. Если наша машина разбилась, значит, могли разбиться и другие. Если мы остались живы, то и другие тоже смогли спастись. И, возможно, они продолжают где-то тут жить и как-то кормиться. Ты ведь хочешь кушать?
– Потерплю.
– Не замечал за тобой особой терпеливости. Через час начнешь ныть и просить, чтобы я раздобыл тебе обед. А поэтому вставай, дорогой мой, и – шагом марш за мной!
Он подошел к разбитому ледоходу и оторвал одну из распорок с острым наконечником.
– Будет у нас вроде оружия на всякий случай. Тяжелая штука, понесем по очереди. Ну вставай, пошли. Э-эх, жаль, не нарисовали и здесь желтую полосу. Привела бы куда надо.
Ну, естественно, я встал и пошел. Остаться без Щербатина для меня означало бы верную смерть.
Мы шли и шли, а призрачный мир вокруг практически не менялся. Здесь, наверно, и времени не существовало – зачем оно? Иногда что-то происходило – например, где-то далеко обрушивалась ледяная глыба. Или вдруг начинало хлюпать под ногами. Или нам приходилось перебираться через ручей, в котором змеились светящиеся водоросли.
Ледяной потолок над нами то уходил высоко во мрак, то опускался так, что можно было потыкать в него нашим «копьем». Столбы и сосульки порою срастались в стены, так что нам приходилось идти через коридоры. Светящийся мох шуршал под ногами, отломанные веточки падали и медленно гасли.
