Глава клана (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Волосы Карбазовых, к примеру, очень легко было принять за чисто-белые, как, например, у каких-нибудь там Светловых или Солнцевых с Лучиковыми. Беловолосых среди чародеев вообще было много, однако Карбазовы со своей водно-ледяной стихией, не имевшей вообще никакого отношения к «свету», всё же отличались, что не могла не подметить Марфа.
Всё-таки пусть тому доверчивому Бажову, назвавшемуся Михаилом, сыном Ивана из Сыктывкара, она и навешала лапши на уши, поддерживая свою мрачновато-негативную репутацию в Большом Клане, но Фёдор Карбазов действительно был её любовником. Вот только не пленным, которого она засношала до смерти, а верным спутником и помощником, с которым женщина то сходилась, а то расходилась. Ведь у каждого из них имелась своя жизнь, а Федя, старше её на пять лет, всё же был привязан к своему клану, хоть и не разделял их довольно экстремальной идеологии чистоты крови.
Кстати, именно из-за его родственников Марфа так и не родила ему сына, хотя до сих пор могла бы это сделать, всё-таки физиологией чародейки немного отличались от простых женщин. К тому же пока он был единственным мужчиной в её новой жизни, для которого хотелось бы пойти на подобный шаг… Но вот он не желал делать своего ребёнка целью для атак собственного клана, может, потому и уходил каждый раз, когда Бажова уже готова была плюнуть на всё и сделать по-своему.
И тем не менее волос клана мурманских воинов ледяной воды Марфа узнала бы из миллиона белоснежных шевелюр. Однако, если взять, да и покрасить этого самого Антона краской под русого, то отличить его от эталонного кланового мужчины-Бажова будет практически невозможно. Глаза (как цвет, так и идеальный разрез), нос, подбородок скулы, форма рта и даже ушей вкупе с цветом кожи, — всё выдавало в будущем ученике не просто клановую породу. Именно что, кровь старшей семьи главной ветви, ставшей московской ипокатастимой.
При этом, даже если абстрагироваться от написанного в сопроводительных бумагах к заданию, этот ребёнок её уже очень разочаровал. В его-то возрасте даже при отсутствии кланового воспитания можно было хоть что-то из себя представлять! Она же ясно увидела перед собой избалованного и ленивого балеруна, который, полностью соответствуя своей характеристике, привык прятаться за спиной этой самой Кня’жины, считающей себя её матерью.
Естественно, негативное отношение к малолетнему ублюдку переложилось и на вышагивавшую сейчас перед ней Ланскую, которая то ли целенаправленно не замечала всего того, что творит её якобы «сын». То ли прямо потворствовала его мерзким наклонностям. К тому же испытываемое Марфой презрение еще усилилось, потому как эта пародия на женщину и чародея за те шесть лет, что опекала этого недоросля, не перевоспитала малолетнего преступника, бандита и убийцу, а избаловала его, превратив в абсолютно никчёмное существо. Мерзкого слизняка, имеющего наглость претендовать на главенство в её, Марфы, клане!
В том же, что женщина сказала правду, и она являлась Ланской, отпрыском княжеской семьи, Бажова даже не сомневалась, пусть никогда и не встречалась с их представителями. Ещё бы, единственная ветвь, состоящая из одной семьи, ведущая свой род почти прямиком от Святогора Тимирязева… кто бы допустил, чтобы правители Московского Полиса просто так сходились на полях сражений незнамо с кем. И тем не менее известно о них было многое, а потому не узнать характерную стойку, используемую только этой семьёй, опытная чародейка просто-напросто не могла. Учитывая же её естественность, сразу же подмеченную Марфой, эта Ольга практиковала свой стиль с самого детства.
Ещё одной тайной, вызывающей многочисленные вопросы, стала только что встреченная практически взрослая Бажова. Совершенно необученная девушка, но с настолько могущественной живицей, что, по сути, уже превосходящая убогого слизняка, которого ей навязал Совет Премудрых Пердунов. Такое не могло быть естественным, ядро этой девушки без должного развития уже должно было начать атрофироваться, пережив пик роста, не поддержанный в четырнадцать-пятнадцать лет необходимыми методиками!
Бажова вообще сказала бы, что эта молодка каким-то образом съела «Фруто Кристалиум», священный плод, взращенный ритуалом из души добровольно пошедшего на жертву умирающего чародея. Но если она в далёком детстве была простецом, тогда почему сейчас не владеет своей силой?
О том, что уровень контроля нулевой, говорили выплёскиваемые организмом девушки волны живицы. Но чтобы та начала придавать телу внешние клановые черты должно было пройти много лет. В то же, что кто-то взял и идеально подобрал «Хрустальный Плод» конкретно под неё, Марфа просто не верила! Во-первых, для подобного нужно обладать опытом и чутьём древних шаманов, а ещё — их описанными в клановых легендах коллекциями драгоценных яблок. А во-вторых, откуда здесь, в Москве, им вообще взяться?
Марфа резко остановилась возле широкой арки, ведущей в кухонное помещение, с нарастающей в душе яростью глядя на сидевшую за столом женщину, абсолютно точно бывшую выходцем из её клана. Та, чуть покачиваясь на стуле, пустым взглядом глядя на стену и не обращая на неё никакого внимания, баюкала на руках тихонько хныкающего спелёнатого младенца с зелёными глазками и русыми волосиками. Он был весь опутан какими-то пластиковыми трубками, уходящими под окровавленные тряпки. Через них в тело поступали жидкости, идущие от пяти установленных на стойках капельниц, заполненных красным, синим, жёлтым, зелёным и прозрачным содержимым.
На столе же перед Бажовой, имени которой Марфа не знала, стоял полупустой стакан с чаем. Бутылочка с соской и, судя по всему, с детским питанием, несколько погремушек и перепачканные красными пятнами салфетки лежали рядом.
— Что у вас здесь вообще происходит?! — почти зарычала Бажова, гневно воззрившись на Ольгу Васильевну, потому как переданная ей информация, которой до этого момента просто-напросто не хотелось верить, фактически подтвердилась.
— Парная терапия, — со вздохом, явно подавляя раздражение, объяснила учёная. — У ребёнка от рождения путрайдизомнит, это…
— Я знаю, что это такое, — огрызнулась Марфа. — Не вчера родилась!
— Похвально, — фыркнула Ланская. — В этом возрасте у него ещё есть шанс излечиться, однако введение препаратов и крови Антона, ближайшего родственника-мужчины, болезненно для ребёнка. Только на руках матери он успокаивается. Плюс он продукт инбридинга, и мы пытаемся это поправить…
— Да-а-а, повезло мне с ученичком, — с омерзением поморщившись, произнесла Бажова, с отвращением глядя на Кня’жину. И процедила: — Как вы вообще могли допустить, чтобы этот… сотворил нечто со своей же родной матерью?! Понимаю, почему его поставили под рассмотрение на «приказ 77»…
— О чём вы вообще говорите?! — слегка покраснев, прошипела учёная, готовая за такие предположения просто убить гостью, и уже тише добавила: — С чего вы взяли, что Елизавета — мать Антона, а Слава — его сын?!
— С чего я взяла? — фыркнула Бажова. — Ну точно не сама придумала и не на потолке нашла. У меня есть его характеристика, присланная из Совета нашего клана, этого вполне достаточно. И то, что я вижу, полностью укладывается в приведённые в ней факты!
— Могу я? — поинтересовалась Ольга Васильевна, продолжая хмуро разглядывать собеседницу и протягивая руку.
— Вообще-то это дела клана, и вас, милочка, они не касаются…
— Вообще-то вы сейчас находитесь на территории Московского Полиса и обязаны подчиняться нашим законам. Я официальный опекун мальчика вплоть до его чародейского выпуска из Академии, а соответственно его текущему статусу являюсь утверждённым Советом Московских Кланов регентом Бажовых. И поклялась действовать исключительно в интересах Антона, — жёстко отрубила Ланская. — Надеюсь, вы будете столь же сговорчивы, как ваши коллеги из Новгорода. А теперь… мне повторить свою просьбу?
— Х-ам… — женщина нехотя открыла закреплённый на поясе небольшой подсумок для бумаг и документов и, вытащив несколько аккуратно сложенных листков, передала их учёной.
