"Фантастика 2024-83". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
— О, как, — обрадовался я. — По собственному проекту?
— Истинно так. Мост с разводным пролетом из стали, кессонным методом. Наплавной уже перевели к Воскресенской.
— Прекрасно. Просто превосходно.
Еще бы! За счет использования стали, а не чугуна, Струве в полтора раза увеличил пролеты, а относительно новый, кессонный, метод позволял производить работы даже зимой, что обещало довольно быстрое его возведение. Ну и кроме того — каюсь, именно я продавил — применяться будет только сталь отечественного производства. Заказы уже размещены на многочисленных заводах. Включая мои, конечно.
Вот начнут французы руки выворачивать с ценами на стволы для пушек, я их демонстративно в фермы этого моста переплавлю. Потеряю миллион, зато мой «Петровский» завод в веках этим мостом знаменит останется.
На другом берегу, с возведением многочисленных фабрик и заводов, стала формироваться Выборгская сторона. Прежний, наплавной мост давно уже поток грузов и пешеходов не вытягивал. Нормальный мост в этом месте давно напрашивался. Сложность была лишь в том, что эта часть Невы — судоходна. Причем, это место одно из самых глубоких — до двенадцати сажень. Этого вполне довольно, чтоб даже океанский броненосец мог пройти. Не говоря уж о гражданских грузовых судах. Потому мост непременно должен был быть разводным. Железная дорога — это, конечно, хорошо, но дешевизну морских перевозок ей никогда не победить.
У изобретателя русской полевой казнозарядной пушки Владимира Степановича Барановского есть двоюродный брат, Павел Викторович. Талантами что дяди, Степана Ивановича, что кузена Павел не обладает. Зато неплох в коммерции. А еще, и это мне в нем нравится больше остального, это кристальной честности человек.
Пару лет назад, когда орудийная система брата еще только отстреливала необходимые тысячи залпов на полигоне ГАУ в Ораниенбауме, Павел явился ко мне на прием, и предложил создать в пригороде Петербурга фабрику по выделке унитарных снарядов. Я тогда еще не знал, можно ли ему доверять, поэтому взял время на раздумья. Интересно же мне было, кроме человеческих качеств еще одного Барановского, ответ на один простой вопрос: у этого человека настолько много денег, что он не боится вложиться в дело, не гарантирующее быстрой прибыли? Или он настолько верил в инженерный гений кузена?
Очень скоро стало известно, что особо крупных капиталов у Павла не было. Ни в гражданском правлении, ни в военной службе не отмечен. А вот с двоюродным братом — да. Близок. И конечно, отлично разбирается во всем, что хоть однажды было начерчено Владимиром.
В общем, мы договорились. Только, примерно представляя себе пути развития науки и техники, я решил не ограничиться производством только гильз и трубок взрывателей. Имея отличную сталь с юга России с моих заводов, мы вполне могли освоить и выделку всей пушки целиком. И быть уверенными, что военное ведомство выкупит все нами изготовленное, сколько бы его не было.
Так на Выборской стороне столицы появилась Оружейная фабрика братьев Барановских. О том, что на две трети предприятие принадлежит мне, особо не афишировалось. Начальствовал там Павел, исправно привозил нашу с Наденькой часть прибыли, и я в дела фабрики не вмешивался. Единственное что, порекомендовал выстроить еще один, отдельный цех для опытного производства новейших изделий. Ну и серьезно озаботиться сохранением конструкции новейших разработок Владимира в секрете. А то знаю я, как это сейчас делается! Когда в газетах легко и просто печатают совершенно секретные сведения, а на военные верфи, где строят новейший броненосец, приезжает главный кораблестроитель Британии и бродит там неделями, что-то в своей записной книжке помечая.
Это я снова так издалека начал… Суть же истории вот в чем: Владимир Степанович таки смог рассчитать и вычертить орудие колоссального калибра. Да и с длинной ствола немаленьким. Чудо-пушка, по расчетам, могла закинуть снаряд размером с чемодан, на расстояние не менее двадцати верст. А это по нынешним временам, почти ультимативное оружие!
Четыре опытовых ствола отлили и высверлили на моих южных предприятиях. И по железке привезли на завод, где встал вопрос о лафетах. Пушка — это не только дуло. Это комплекс из ствола, затвора, спускового механизма и надежного лафета с прицельными приспособлениями. Сложная машина, одним словом. К началу лета этого года четыре образца смогли, наконец, собрать полностью. А вот с доставкой на полигон как-то не задалось. В железнодорожный вагон этот монстр не входил, тащить его вокруг столицы с помощью локомобилей долго и дорого. Да и могло привлечь ненужное пока внимание. А наплавной мост через Неву, хоть и позволял вдвое сократить путь, но массу титанического орудия не выдержал бы.
Конечно, справились в конце концов. Создали специальный, восьмиколесный железнодорожный вагон, пушки частично разобрали, и с Божьей помощью доставили-таки в Ораниенбаум. А вот был бы уже сегодня этот, обещанный Струве не позднее чем через четыре года, мост, наши чугунки бы остались без вагонов повышенной грузоподъемности, и громадины бы оказались на полигоне на месяц раньше.
Отметил у себя, что необходимо осведомиться у Георга Старицкого о результатах опытовых стрельб. Сдается мне, что наш Владимир снова сумел удивить господ генералов. Все-таки пятнадцать пудов взрывчатки никого равнодушным не оставляют.
Я же искренне считал эти громадины единственной «таблеткой» от наглости англичан. Когда придется брать штурмом Константинополь, и буде британцы решат вмешаться, у нашей армии будет, чем достойно их встретить. А то помню я, во что превратили на итоговых переговорах наш освободительный поход в Болгарию в той, другой истории…
— Что-то еще?
— Ваш, ваше высокопревосходительство, брат, его превосходительство, генерал-майор Лерхе справлялся о времени вашего прибытия, — многословно доложил чиновник.
— Хорошо, — кивнул я, делая пометку в своих записях о необходимости стакнуться с братом. — Известно что-то о здоровье сына князя Владимира?
Первенец начальника всесильной СБИ родился в августе. В середине, кажется. Отправлял князю поздравительную телеграмму из Томска, и там же узнал, что ребенок появился на свет слабым, болезненным. Император Николайуже с год как подарил брату Запасной дворец в Царском селе, так теперь там, говорят, настоящая конференция светил отечественной медицины. Я привез из Сибири настойку золотого корня, но сомневался — стоило ли отдавать. Вдруг сильнейший энергетик и имуностимуляторноворожденному нельзя?
Впрочем… Почему бы не передать это средство для княгини? Рождение ребенка и для женщины бесследно не проходит.
— Их императорское высочество, великий князь в Петербурге ныне редко бывает, — отчитался Сандалов. — Да и… ваше высокопревосходительство… О их высочестве теперь мало говорят… Сами понимаете.
Хмыкнул. В советское время о КГБ на кухнях не боялись языками чесать, а та контора многократно мощнее детища князя Владимира была. Так что эти, Сандалова, недомолвки — не более чем осторожное прощупывание моего к этим «чесаниям» отношения.
— Услышишь что-то важное, немедля ко мне, милейший. В любое время дня и ночи. Дело важное.
— Не извольте беспокоиться.
— Хорошо. Брат не говорил, по какой надобности хотел меня видеть?
— Не изволил, — поклонился чиновник. — Единственное что…
— Говори уже. Что известно?
— Дивизия его превосходительства нынешним летом маневры в Подольской губернии производила, ваше высокопревосходительство.
— Ну, знаю, братец. Говори давай, что штабные о дивизии говорят?
— Из военного ведомства слухи доносятся, что, дескать, их высокопревосходительства, генералы Главного Штаба были в совершеннейшем ужасе от мощи дивизии вашего, ваше высокопревосходительство брата. Единственное что, в отчетах велено было указать, что в Отечестве нашем священном, еще не так много фабрик и заводов, чтоб снабдить подобным оружием, хотя бы еще одно такое воинское подразделение. Однако же и ворога недостаток того же, чтоб эту, воистину сравнимую с силой Архангела Михаила, силу перебороть.
