Оборотни - Джонс Стивен (книги без сокращений TXT) 📗
— Помоги!
Она содрогнулась.
В полумраке стоял Джоэл и протягивал к ней одну руку, а другой держался за ручку двери в его комнату, соседней с ее спальней. Когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела, что он что-то держит своими короткими пальцами.
Она машинально взяла то, что он ей протягивал. Два ключа на кольце, новые и блестящие. Она неуверенно их осмотрела.
Джоэл отколупывал щепку от дверного косяка. Приглядевшись, Дарси различила медный блеск нового замка.
— Запирается намертво, — сказал он так, будто этим все объяснялось. — Не вскроешь, только если не выставишь всю коробку. И петли к тому же с правой стороны.
— Но…
— Я хочу, чтобы ты спрятала ключи в надежное место. Самое надежное. Поняла? — Когда она кивнула, он добавил с напускной непринужденностью: — Не хочешь заглянуть в мою комнату? Ты ведь почти ко мне не заходишь.
Он открыл дверь и провел девочку внутрь, словно человек, который хочет поделиться чем-то очень ценным, но никак не может вспомнить, куда это запрятал.
Она не была в комнате брата уже несколько недель, может быть, месяцев. С тех пор как познакомилась с Марией. Обычно они разговаривали (вернее, говорил он, а она слушала) в ее комнате. В любом случае ей удавалось сделать так, чтобы он не лежал на ее кровати, не слушал ее записи, не писал в ее дневнике, не думал о лошадях, о тех, что они видели в кино с дедушкой. Дикие лошади мчались сквозь огонь и воду на каком-то побережье. Это было очень похоже на сон.
Если ее комната, казалось, постоянно переделывалась, то комната Джоэла оставалась безликим подобием тюремной камеры. Там, где у нее были наклеены постеры и вырезки из журналов, у Джоэла были приколоты к стенам таблицы с научными данными и какие-то диаграммы, начерченные черным фломастером. На них было столько темных пометок, что ей оставалось только гадать, как он в них разбирается. И все же обстановка в этой комнате ей о чем-то напоминала, она всегда ей о чем-то напоминала. Дарси вдруг снова стала думать о доме с незапертыми дверями. Большие любящие лица выныривали из окружающей ее темноты и снова исчезали. И еще огонь, вода и что-то еще, что-то еще.
Первым, на что она обратила внимание, была, конечно же, статуэтка на полке в изголовье кровати Джоэла. И, как всегда, она зачаровывала и в то же время отпугивала ее.
Это была двухфутовая статуэтка из глазурованного гипса, небрежно раскрашенная. Такие не за дорого продаются в магазинчиках, где торгуют подушками и дешевыми пепельницами с нанесенными на них буквами или домиками. Какая-то змея — вероятно, кобра — свернулась кольцом вокруг предмета, который мог быть человеческим черепом. Возможно, змея выползла из этого черепа, из глазницы, она не могла точно сказать. Но другое животное, похожее на мышь, точно вылезло из глазницы. Оно собиралось напасть на змею, собиралось укусить ее. Или, может быть, оно собиралось загипнотизировать ее, чтобы змея не могла причинить ему вреда. Дарси не знала, что из двух. Змея приготовилась к броску, опустила голову и обнажила ядовитые зубы. Невозможно было определить, кто из них выйдет победителем. Дарси видела похожую статуэтку в витрине магазина в Палисейдс. Там продавали разные старые книги и палочки, которые зажигают на Четвертое июля, и они сладко пахнут. Ей было интересно, где Джоэл взял статуэтку, зачем она ему и сколько стоит. Она даже как-то спросила его об этом, но он только странно на нее посмотрел и сменил тему разговора.
Дарси присела на краешек кровати:
— Джоэл. — Она понимала, что, если не заговорит первой, он замучит ее рассказами о своем замке и ключах. Ей что-то пришло в голову, какие-то вопросы, еще до конца не сформировавшиеся, но требовавшие ответа до того, как она сможет выслушать брата и действительно услышать. — Джоэл, — снова начала она, стараясь говорить как можно непринужденнее, — наш дом, он… он всегда был таким? Я хочу сказать, таким, как сейчас. Или дедушка перестроил его, когда мы были маленькими?
Она окинула взглядом комнату, притворяясь, будто ее заинтересовали кривые стены и косой потолок.
— Конечно, он таким и был, — насмешливо ответил Джоэл. — Просто ты думаешь о другом доме.
— О каком, Джоэл?
— О первом. О том, что рядом с твоим загоном. Мы там жили с мамой и…
Он запнулся и посмотрел на нее так, словно она застала его врасплох.
А у нее появилось такое чувство, будто они завели разговор о том, о чем не должны были говорить, о том, о чем она даже не должна была знать. Это притягивало ее и одновременно отпугивало.
— Ты ведь там не лазишь, нет? — как можно спокойнее спросил он. — Не заходишь туда, где раньше был дом?
— Любой может туда пройти. Он ведь стоит на самом берегу. То, что от него осталось.
— Ты была там, была под домом? Ты уже бывала там раньше?
— Я всегдатам бываю. Что с того?
Он расправил плечи и повернулся к ней спиной:
— Ты знаешь, тебе не следует этого делать. Это небезопасно.
— Ты о чем? Конечно, это…
— Понимаешь, там был взрыв, — сказал он, выдавая ей больше информации, чем хотел. — Газовые трубы могут быть все еще там. В любом случае не хочу, чтобы ты вспоминала такие вещи. — И добавил, закрывая тему: — Тебе следует больше бывать дома.
— О…
Дарси почувствовала приступ смеха, дикого и безудержного. Она откинулась на кровати и положила руки за голову. Кровать была завалена бесчисленными стегаными одеялами, которые бабушка шила для Джоэла.
— Безопасно небезопасно, — пропела она. — О Джоэл, ты просто ужасный лежебока.Я знаю, почему ты видишь плохие сны. Ты спишь на такой груде одеял, что твое тело ночью нагревается, как компостная куча!
— Не дразни меня, Дарси. Не надо, или я…
Ага, она снова его подловила. Или ты что? Нашлешь Ночного Хищника?
Он повернулся и долго смотрел на нее, пока она не перестала смеяться, и им обоим стало неловко. А потом он начал мерить шагами комнату. Он останавливался, брал разные предметы: компас, угломер, крышечку для линз своего телескопа, — снова ставил их на место и вышагивал дальше. Пауза затянулась. У него всегда был неисчерпаемый запас страшных историй для нее, поэтому именно она каждый раз сдавалась первой.
Джоэл снова посмотрел на нее:
— Я слышал, бабушка здорово злится на тебя, Дарси. — На этот раз он дразнил ее. Напряженное выражение лица исчезло, как острые, шершавые камни с наступлением прилива. — Ну а на этот раз в чем дело?
— О, кто знает? — Это была почти правда, бабушка всегда за что-нибудь на нее сердилась. — Я не знаю. А почему пищит мышь? Возможно, у них одна причина.
Джоэл не рассмеялся, и она сказала:
— Я думаю, это из-за пони.
— А что с пони?
— А тебе какое дело?
— Мне снились пони, — сдержанно ответил он.
Еще один из его снов. Дарси вздохнула. Она не хотела слышать, о чем был сон, и поэтому решила рассказать про Пебблса, но не упоминая Марии. Она еще не была готова говорить о том, что между ними произошло, тем более с ним.
Но потом она передумала и спросила:
— Ты видел во сне загон, да? Это туда ты ходил. В твоем сне. Туда?
Иногда — Дарси не понимала почему — он начинал притворяться, будто сделан из камня. Это был как раз тот случай.
— Дарси, я пытаюсь предостеречь тебя. Всех вас. — И вдруг слезы бессилия потекли у него из глаз. — Я говорил ему, я говорил ей, чтобы она ему сказала, но она, наверное, подумала, что сможет позаботиться…
Новая мысль пронзила ее, холодная и острая, как обломок стали. Она вошла в ее мозг и не уходила. Может быть, эта мысль все время там была, и только теперь Дарси почувствовала ее целиком, почувствовала ее холод и начала понимать, что это было.
Она спросила:
— Что поранило Пебблса?
В ответ только звенящая тишина.
— Ты ведь знаешь, Джоэл. Я думаю, ты знаешь.
Дарси увидела, что его начало трясти. Она продолжила — отстраненно, словно наблюдала за тем, что происходит, перевернув телескоп обратной стороной.
