Сельва не любит чужих - Вершинин Лев Рэмович (версия книг TXT) 📗
Этот контракт, откровенно говоря, стал первым по-настоящему большим делом, осуществленным концерном с того момента, когда молодой босс принял руководство. И Валерию Павловичу, несомненно, будет приятно узнать, что договор с правительством Говорр-Маршаллы наконец-то заключен наследником, и генеральное наступление на позиции Компании, задуманное им еще восемь лет назад, началось. Конечно, основатель фирмы, пребывая на заслуженном отдыхе в Пансионе, пытается делать вид, что в настоящее время ему все трын-трава. Однако на самом-то деле Болгарину ли не знать, что успехами корпорации он интересуется наиживейшим образом.
Впрочем, и молодой босс теперь имеет полное право быть проинформированным о грандиозном успехе, достигнутом под его непосредственным руководством.
– Все нормально, Юрий, – подчеркнуто серьезно откликнулся Болгарин. – Мы сделали это. Мирмексий наш.
Голубые глаза Юрия Валерьевича на мгновение сузились.
Он не сразу осознал услышанное. А осознав, оказался перед нелегкой дилеммой: прийти в восторг или возмутиться?
Второе оказалось предпочтительнее. В конце концов, он уже не ребенок! Ему, между прочим, скоро тридцать шесть лет, и по какому праву дядя Сережа, дядя Славик, дядя Лёва и все остальные решают все за него, даже не удосуживаясь ставить в известность? Черт-те что!
С другой стороны, всевластный глава концерна имел основания полагать, что, возьми он проблему мирмексия под личный контроль, подписание договора вполне могло бы сорваться. Такое уже случалось, и не раз. Ведь он же не папа, чтобы никогда не допускать ошибок. И очень даже хорошо, что дядя Славик, дядя Лёва и, конечно, дядя Сережа всегда рядом…
Если на то пошло, то докладывать обо всем Валерию Павловичу во время очередного посещения Пансиона будет не кто-то из них, а он, сын и наследник, организатор и вдохновитель всех побед «ССХ, Лтд»!
И все же ему было до чертиков обидно…
Быть может, обида эта и прорвалась бы, не предупреди нарастающую вспышку многоопытный Сергей Борисович, за годы неотлучного пребывания рядом досконально изучивший характер босса.
– Кстати, Юрчик, – сказал он тоном таинственным и приглушенным, извлекая из-за пазухи продолговатый сверток, – попробуй-ка угадать, что я тебе раздобыл?
В следующую минуту Юрий Валерьевич забыл о таких мелочах, как мирмексий.
– Но-о-ожик? – с замиранием в голосе предположил он.
Шеф секьюрити утверждающе кивнул, не торопясь, однако, разворачивать пунцовый шелк.
– Точно. Нож. Но вот в чем вопрос: какой?
Господин Смирнов затаил дыхание.
Бороться с этой страстью он был не в силах.
Десятки, сотни, тысячи ножей были в его коллекции, не имевшей – без преувеличений! – равных себе на просторах Галактики, ножей прямых, кривых, чуть изогнутых, волнистых, фирменных и самодельных, с рукоятями из рога, пластика, козьего копытца, с гардами и без, ножей светлых и темных, однолезвийных и обоюдоострых, но каждый раз, предвкушая новое приобретение, Юрий Валерьевич забывал обо всем на свете.
– Кхали?
Сергей Борисович покачал головой. Конхобарских клинков в коллекции босса и без того была не одна сотня.
– Вимпа?! – голос Юрия Валерьевича дрогнул.
– Уже теплее, – едва ли не с садистинкой осклабился Болгарин.
– Тиантуах?!!
– Совсем тепло…
– Ну… неужели… – губы босса дрожали; он хотел выговорить заветное слово, и боялся; но наконец решился. – Ттай?!!
Перегибать палку не следовало. Лет двадцать пять тому Юрий Валерьевич, не удержавшись, мог броситься на мучителя с кулаками. Сейчас такого, естественно, не произошло бы, но мучить владельца корпорации все-таки нехорошо. Валерий Павлович, незабвенный шеф, этого не одобрил бы.
Короткие пальцы Болгарина быстро размотали покровы.
– Ттай!!! – ликующе вскричал господин Смирнов, хватая добычу.
Это и впрямь был ттай. Причем не новодельный, какие навострились лепить в мастерских Татуанги, а самый настоящий, с Валькирии, широкий, древний, отведавший немало теплой крови. Уж в чем, в чем, а в таких вещах Юрий Валерьевич разбирался досконально.
Как давно он мечтал о таком ножике! С шестнадцати лет, нет, даже еще раньше, когда впервые увидел в какой-то передаче по стерео валькирийского дикаря в полном вооружении. И никак, никак не удавалось заполучить желанную игрушку. Даже сам Валерий Павлович, твердо пообещавший сыну подарить нож его мечты к окончанию лицея, единственный раз в жизни не преуспел в поисках и вынужден был, извинившись за нарушенное слово, компенсировать неразысканный клинок аэроджипом. Что, впрочем, ни в малой степени не успокоило разнервничавшегося наследника.
– Откуда?! – глядя на шефа секьюрити, как древний араб на явившегося из лампы джинна, благоговейно прошептал Юрий Валерьевич. – Откуда, дядя Сережа?
Сергей Борисович скромно пожал плечами.
– Искал, Юрочка. Делал тут, понимаешь, обыск…
И тут же стал невыносимо официальным. Беседу следовало немедленно возвращать в деловое русло, пока обретенный ттай не выбил босса из реальности на сутки-другие.
– Так каковы будут распоряжения относительно мирмексия?
В синих глазах господина Смирнова светилось счастливое непонимание.
– Что? – спросил он, нежно баюкая в ладонях роговую рукоять.
– Какие указания по поводу мирмексия? – повторил Болгарин.
– Ах, это, – с явной неохотой глава концерна возвращался в бренный мир. – Мирмексий. Там как, все уже подписано?
– Все, Юрий Валерьевич.
– Ну вот и хорошо, что все, – пробуя ногтем темное лезвие, подытожил Смирнов-младший и судорожно хлебнул боржоми. – Молодцы. Хвалю. От всей души. Всем благодарность в приказе.
– Разумеется, босс, – шеф секьюрити покорно склонил почти не поседевшую за семьдесят пять лет голову и, приподняв руку, сверился с наручными часами. – Кстати, Юрчик, уже время. Надо бы посмотреть.
– Включай, Сережа.
Юрий Валерьевич уже вполне владел собой. Но выпустить из рук драгоценный сверток пока что было выше его сил.
Жалобно пискнул пультик в похожем на средних размеров арбуз кулаке Сергея Борисовича, и мгновенно включился переносной стереовизор.
Взбудоражив душу, стремительно пронеслась музыкальная заставка, алым и белым огнем вспыхнули на фоне густо-фиолетового звездного неба титры «Тайм-с-Игоряшей», и в глубине экрана, словно живой, только во много раз уменьшенный, возник Игорь Вячеславович Нещевротный собственной персоной, неподражаемо элегантный в своем белом костюме, дымчатых очках и голубом галстуке-бабочке.
– Рад приветствовать вас, уважаемые стереозрители!
Пышная укладка чуть вздрогнула, изображая поклон.
– В прошлый раз мы с вами подробно говорили о том, какую опасность несет Галактике синяя чума. Позволю себе напомнить…
Кадры хроники эпохи Третьего Кризиса были подобраны не просто умело, но с высочайшим профессионализмом. Тем более что съемочной группе было из чего выбирать.
Вот: улицы городов Ерваана, заваленные быстро разлагающимися трупами, окрашенными, все как один, в различные оттенки синевы.
Вот: перекошенные лица врачей из передвижных амбулаторий Бомборджи. Руки их, обламывающие ампулы и вводящие вакцину, движутся без малейшей суеты, а лица испятнаны быстро растущими синими точками. Они все подхватили заразу и знали это, но никому из двух сотен так и не довелось узнать, что всей бригаде медиков будут присвоены «Звезды доблести». Посмертно.
А вот и ядерный гриб над главным материком Зульфикары. Старший мичман Коаль Кадьякко, глава Верховного Военного Совета, предпочел выжечь половину планеты во имя спасения еще не зараженных областей. Он и сам погиб в этом взрыве, к счастью своему так и не узнав, что ему лишь казалось, что где-то на Зульфикаре остались незараженные области.
– Эта чудовищная болезнь едва не поставила точку на истории человечества, – медь и бархат сменяли друг друга в модуляциях Игоря Вячеславовича. – Позволю себе напомнить, что человечество так и не победило ее. Она ушла сама. Неведомо как, неизвестно почему. Точно так же, как явилась…
