"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Петрова Елена Владимировна (список книг TXT, FB2) 📗
- Налево! - заорал я. - За мной, налево, ко входу в тюрьму.
Мы повернули, оббежали какую-то постройку и двинулись к невысокому зданию, которое и представляло собой тюрьму. Если верить словам Ивана Резаного Уха, а не верить ему резона не было, под зданием этим находилась обширная сеть подземелий, как тюремных, так и с погребами и складами.
Навстречу нам выбежал еще один отряд крымчан, но эти были вооружены, как положено: щитами и мечами. Захватчиков было с полтора десятка, среди них было трое людей в настоящем доспехе, и я отметил их, как самых опасных.
Однако нас было в четыре раза больше, да и волнение уже ушло. Оно ушло с того самого момента, как я пустил кровь первому из крымчан, сменившись боевой яростью. Хорошей такой яростью, которая придаёт тебе стойкости, а твоим ударам силы. Без такой ярости и воина не бывает, об этом мне говорил еще Игнат.
Два строя столкнулись, напротив меня оказался один из доспешных крымчан. Он бросился на меня и принялся наносить удар за ударом. Я отражал их и уклонялся от такого бешеного натиска, мечи зазвенели и звон этот снова стал складываться в музыку.
Два удара я принял на клинок, еще три - на щит, а от последнего уклонился, резко изогнувшись назад. Мой соперник был хорошим воином, и драться он явно умел. Думаю, он был большой шишкой среди крымчан, и именно он вел в бой этот отдельный отряд. Тем лучше будет для меня, если я сумею вывести из боя одного из крымских командиров.
Почти забытое ощущение охватило меня. Я вспомнил, каково это - слушать музыку боя и управлять ей. Вспомнил все свои бои, когда мне удавалось воспользоваться этим тайным умением, роднившим меня с отцом, который, по словам Игната, тоже умел это делать.
И я принялся менять эту музыку под себя. Отбил в сторону клинок своего противника, проскользнул вдоль него и самым кончиком меча взрезал сухожилия на руке крымчанина. Тот вскрикнул, но меча не выронил, а быстро перебросил его во вторую руку, после чего бой продолжился. Но на этот раз действовал он аккуратнее, уже не бросался в атаку, как до этого, а больше оборонялся. На моем пути еще не встречались воины, способные драться обеими руками, но и этот был не из таких. Перехватив меч левой рукой, он стал гораздо медленнее, чем до этого. К тому же он был ранен, с висевшей плетью правой руки на землю бодрой струей лилась кровь.
Я сделал подшаг вперед и ударил его щитом в туловище, а когда он поднял руки, чтобы закрыться, привычно ткнул его мечом подмышку - единственное уязвимое место, до которого можно добраться, не проламывая доспехи. Провернул, выдернул клинок.
На крыше соседнего строения что-то мелькнуло, и я вскинул щит. Как раз вовремя, чтобы принять на него прилетевшую стрелу, срикошетившую от металлического умбона.
- Ян! - заорал я, поворачивая голову. - Лучники!
Но боярин Ян и без меня знал, что делать. Новики, которые не были связаны боем с крымчанами вскинули самострелы, несколько раз щелкнули тетивы, и с крыши посыпались люди. Я сделал шаг в сторону и встал напротив следующего из крымчан, который дрался с бояричем Никитой.
- Этот мой, Олег, мой! - прокричал тот, но не успел.
Я долбанул захватчика ногой под колено, а когда тот запнулся и упал, полоснул его по горлу. Боярич Никита, тем не менее, не стал останавливаться и рубанул сплеча, отделив голову крымчанина от туловища. Меня снова окатило кровью, но на этот раз я не успел прикрыть глаз, и весь мир окрасился в красный цвет.
Сквозь пелену я увидел, как Ефим получил стрелу прямо в горло и завалился на землю. Тут же еще одна стрела прилетела и Женьке, но ему повезло, потому что он качнулся, и она попала в плечо. Обломив хвостовик, он снова бросился в драку.
Следом упало двое людей из присоединившихся ко мне наемников, которых я отдал под командование Никиты. Если ничего не сделать, то лучники нас всех перестреляют. Почему бездействуют стрелки?
А они не бездействовали, просто крымчане избрали единственную верную тактику: попрятались за конек крыши, и высовывались только для того, чтобы выцелить очередную цель и выстрелить.
Кое-как я протер глаза, и тут меня толкнуло назад. Стрела прилетела прямо в нагрудную пластину доспеха, оставив на ней глубокую царапину, я прикрылся щитом, и тут же еще две стрелы пробили мой щит, уже больше напоминавший ежа.
Похоже, что крымчане поняли, кто командует нападением и решили сосредоточить свою стрельбу на мне. Это было мудрым решением с их стороны, но мне совершенно не хотелось пробовать себя в качестве мишени. К счастью к этому времени последний из крымчан, что пытались задержать нас, упал. и я со спокойной душой заорал:
- Стена щитов! Живо!
Прошло несколько мгновений, и мы встали в отработанный на сотнях тренировок боевой порядок, выстроив стену из щитов. Теперь достать нас стрелами было невозможно. А наши стрелки могли прятаться за нами же, и стрелять.
Тетива лука боярина Яна хлестко ударила о наруч. Ему удалось достать стрелой одного из крымских лучников. Следом выстрелили и братья лесовики, одновременно, и сбили еще пару. После этого стрелки перестали высовываться, и я дал своим команду двигаться дальше. Если план крепости, который нам показывал Иван Резаное Ухо, был правдив, то до нашей цели оставалось не так уж и много.
Теперь мы двигались медленнее, потому что нам приходилось держать строй, да еще и перешагивать через валяющиеся на земле трупы. Однако мы все равно шли вперед, и я сомневался, что хоть кто-нибудь сможет нас остановить. Баррикаду мы взяли, как и еще кусок стены, и сейчас, наверное, бои идут уже за терем, который тоже можно было оборонять.
Но в тереме в принципе не может спрятаться много людей, в тереме нет запасов для того, чтобы держать там осаду, да и вообще в крайнем случае его можно просто поджечь, а потом ловить тех, кто будет прыгать из окон. Да и не будут крымчане сами запирать себя в ловушку, если им удастся собраться, то они попытаются пойти на прорыв. Неважно, как, но это их единственный шанс на спасение.
Скоро мы оказались около тюрьмы. Людей здесь не было, а двери, ведущие в помещение, оказались заперты изнутри на засов. Я огляделся в поисках чего-нибудь, что могло сойти за таран, но боярин Лука оказался расторопнее меня и его люди уже тащили к двери тяжелую деревянную лавку.
Они разбежались и обрушили лавку на дверь. Та естественно выдержала, но и дружинники не собирались сдаваться после первой неудачи. Они снова разбежались и снова ударили в створку лавкой. А потом еще и еще.
Только после восьмого удара створка, наконец, слетела с петель. Воины боярина Луки тут же прыснули в разные стороны, а из проема вылетела стрела. К счастью сам боярин Лука успел принять ее на щит, и тоже отойти в сторону. Снова щелкнули тетивы и внутрь полетели стрелы и болты. Не прицельно, а так, чтобы взрослому человеку примерно в грудь стрела попала.
Одновременно с этим в помещение тюрьмы ворвалась группа людей, среди которых был и я.
Внутри сразу стало тесно, потому что помимо нас там оказалось аж шестеро крымчан. Лук, к счастью, был только у одного из них, а натянуть тетиву как следует во второй раз он не успел, и пустил стрелу в полнатяга. Впрочем, и этого хватило, стрела пробила горло одному из воинов боярина Луки, и он упал.
Я выбросил вперед меч и самым кончиком чиркнул по горлу стрелка. Брызнула кровь, он выронил лук, схватился за шею, будто пытаясь удержать льющуюся наружу жизненную влагу, и упал на колени.
Соотношение сторон снова выровнялось, правда нас снаружи ждало еще пять десятков, и только Бог знает, сколько крымчан было дальше, внутри тюремных подземелий.
Я принял размашистый удар одного из крымчан на щит, махнул мечом, отбивая удар второго, сделал шаг вперед и долбанул первого из врагов щитом в грудь. Тот отскочил назад и врезался в стену, все-таки здесь было слишком тесно для таких выкрутасов. Сделал выпад, целясь во второго из крымчан, но не успел, потому что один из людей боярина Луки уже выпустил ему кишки. В помещение сразу запахло дерьмом и кровью.
