Вернувшийся к рассвету (СИ) - Ясный Дмитрий (бесплатные версии книг .txt) 📗
Эх, мама, мама....
Сердце захолонуло тогда состраданием, в горле комок шершавый вырос, ногти кожу ладоней чуть не проткнули. Что же за сволочи у нас всегда наверху сидят, что же это за твари такие людоедные, собственный народ в полную нищету загнавшие! Народ, что на своём хребте волочёт и волочёт всех своих вождей в светлое завтра. Недоедая, в тряпье, что лишь по недоразумения зовётся одеждой и живёт по заветам социализма, работая, строя, выполняя пятилетку в три года и с осуждением смотрит на нечистых на руку сограждан, сам живя на зарплату лишь половину месяца, а потом униженно занимающий у более хитровы...х или удачливых соседей 'пятёрку до получки'?! За что вот ему такое счастье?
Ну да Бог им всем судья, нашим великим кормчим, слезаю с трибуны, не о них речь, а моей новой семье. Не оговорился. О семье.
Матушка моя, ангельской души человек, связалась шестью годами ранее с очередным проходимцем, и теперь в нашей однокомнатной 'хрущёбе' носятся, ссорятся и мирятся, замышляют каверзы против старшего брата, плачут и смеются две близняшки-растеряшки, пятилетние сводные сёстры мои. Марина и Алина Олины. Два картавых солнышка с василькового цвета глазами и задиристым норовом. Люблю их. Так люблю, что глотку перегрызу зубами любому, кто посмеет их хоть чем-то обидеть!Ну и соответственно при наличии такого фактора моральная дилемма о чистых руках и спокойной совести как-то блекнет и тихонько забивается в тёмный угол.
А я беру в руку остро отточенный карандаш и рисую на вырванном из тетради листочке кружок и вписываю в него одно слово: 'Деньги'. Потом пишу под кружком вопрос - где взять? И сразу же строчу следующий - как взять? Поставил себе задачу и начинаю искать пути её решения.
Решу, обязательно решу, дайте только срок!
Глава третья.
В закутке за гаражами ветер почти не выдувал тепло из-под тонкого пальто, в которое кутался Гера, но ему всё равно было очень холодно. Холодно, больно, обидно и страшно. Холодно от пронизывающего до костей ледяного ветра. Больно по причине разбитой губы, сломанного носа и наливающейся тяжелой сине-багровой опухолью под левым глазом, а обидно из-за отобранного товара. Страшно же Гере становилось при мысли о том, как с ним поступит Сова.
'Убьёт, точно убьёт! Товара ведь на целых две сотни отняли да ещё на словах кое-что передать велели, а Сиплого он лишь за полсотни могилу себе рыть заставил! Сиплый, крыса, конечно, сам виноват - все вырученные с продажи кассет 'филки' на себя спустил и свою марамойку, а потом божился, что менты из седьмого райотдела деньги отмели, но как он плакал, как он плакал! В ногах валялся, у Совы ботинки всё облизать норовил, но тот только рукой махнул - закапывайте и на Сиплого посыпались твёрдые комья земли. Достали потом Сиплого из могилы, разумеется, Сова сам и велел, но вот только глаза у Сиплого были уже совсем мёртвые. Пустые глаза, без мысли, без жизни. Сова ему в эти оловянные пуговицы заглянул, поискал там что-то, а потом, помолчав и закусив губу приобнял Сиплого за плечи и, наклонившись тихо шепнул ему в ухо:
-В церковь сходи, Костя, Богу помолись - он добрый, он простит. А я злой, я не прощу, и лучше для тебя будет из города уехать. На стройку комсомольскую.
И такой запредельной жуть от голоса Совы потянуло, что невольно подслушавший его слова Гера обмочился. Не полностью, сдержаться сумел, чуть письнул в штаны, но ну его на фиг такое от Совы услышать в свой адрес. Лучше сразу ноги в руки и на ближайший поезд, куда подальше, на самую дальнюю стройку комсомольскую, чем потом идти как пластмассовый робот на батарейках, механически переставляя негнущиеся ноги. Сиплый так и шел, не по живому.
-У, суки, красные!
Гера от бессилия зарычал и с размаху ударил кулаком по обледенелой железной стенке гаража. Грохнуло гулко, обвалился с крыши снежный нарост. Выступили капельки крови на разбитых костяшках. Он лизнул языком солёные красные капельки и замер, прислушиваясь. Кто-то шел по заметённой снегом тропинке, и снег скрипел под его ногами.
'Вот и всё'.
Руки Геры безвольно опустились, плечи сгорбились, и он беспомощно уставился на тёмную щель прохода в ожидании появления приближающегося человека.
-Здорово, морда толстая! Эк как тебя от мороза приколбасило! Чистый, мля, снеговик, только морковки и метлы не хватает! Давно меня ждёшь?
Появившийся из темноты веселящийся Длинный глубоко затянулся и щелчком отправил куда-то в сумрачное вечернее небо окурок. Гера проводил взглядом рукотворный метеорит и шумно выдохнул:
-Длинный! Длинный, тут такое дело.... Сова если узнает...
Он пытался сказать что-то еще, но не выдержал и заплакал. Заплакал надрывно, дёргаясь всем телом, с хлюпающим красной юшкой сломанным носом, размазывая слёзы, сопли и кровь по бледному лицу.
-Так, Гера, давай, б...ь, соберись! Ты чего как бикса тут развылся? Что случилось, говори толком!
Но Гера лишь взахлёб рыдал и нечленораздельно мычал сквозь частые всхлипы. Длинный смотрел на избитого приятеля и прикидывал, как поступить - вести этого рыдающего жирдяя сразу к Сове или сперва зайти с ним в пельменную на Мира? Время нормальное, семи ещё нет, сегодня там Татьяна на смене и у неё обязательно найдётся под прилавком припрятанная бутылка хорошей водки. Заставить выпить жирдяя - в себя пусть придёт, вон как трясёт его! И накатить грамм по полста самому - для храбрости, так как всё равно, хоть и не хочется, придётся вести Геру к Сове, дело-то явно непростое и очень серьёзное. Гнилое по ощущению, дело.
Я смотрел на стоящих передо мной понурившихся Геннадия Селькова и Антона Кошкина - Геру и Длинного и ждал, когда эти орлы наберутся храбрости начать рассказ о своём горе. Хотя, какие они орлы! Оба в снегу по самые воротники, алкоголем прёт за километр, глаза в сторону отводят, только что ножкой по бетонному полу не шаркают. Гера сильно избит и его левый глаз уже полностью заплыл. Медным пятаком тут уже не отделаешься, гематома качественная и, скорее всего, лопнули глазные сосуды. Кто же его так? У кого смелости хватило тронуть моего человека? Ладно, сам расскажет!
Злился я на них - сидел, ни кого не трогал, справочник по химии конспектировал и вот на тебе, на ночь глядя припёрлись две 'матушки' ровно в половине одиннадцатого. Топтались, сопели и курили в подъезде минут пятнадцать, не меньше. Табаком здорово тянуло в квартиру. Алинка с Маринкой притащили с кухни табуретку и подглядывали за ними в глазок, периодически сменяясь и докладывая мне оперативную обстановку. Потом, наконец, решились позвонить. Длинный протянул руку к дверному звонку и тут я открыл дверь.
М-да, не ожидал того эффекта от своего появления - парней как тараном от двери отнесло. Гера испуганным зайцем метнулся по подъездной площадке, сунулся к выходу, но на полпути сменил направление и, обтирая плечом штукатурку на стене, вернулся на место. Длинный держался получше - лишь отшагнул назад и нервно вздрогнул.
Так, играть в молчанку и сверлить парочку взглядом мне надоело. Завтра в школу, портфель не собран, сёстры не уложены спать, а эти господа хорошие, похоже будет молчать до второго пришествия.
-Кто, что, где, когда? Длинный, рассказывай!
-Димыч, тут такая замутка, короче, образовалась нездоровая.....
Так, Димыч, не Сова. При таком начале рассказа мне стало ясно, что случившееся довольно важно и, оборвав движением ладони начавшего говорить Длинного, я приказал:
-Снег отряхнуть, в квартиру зайти! Быстро!
Не дело серьёзные вещи обсуждать на подъездной площадке - звукоизоляция у дверей советских квартир никакая.
Я отпил чай и покатал в ладонях тёплую кружку. Действительно, проблема и проблема с большой буквы. То, что отобрали товар и побили моего человека, это мелочь. Наши доблестные стражи порядка, сиречь милиция, уже осуществляли пару раз подобные демарши, и чуть побив и отобрав пару блоков дефицитного 'Мальборо' или фильдеперсового 'Кента' и рублей тридцать - пятьдесят отпускали мой персонал. Это дело житейское, заранее запланированные потери. Работа у людей такая, план, разнарядки и прочее, начальство строгое. Азамат меня предупреждал об этом и он же договорился о размере ментовской доли. Но в данном конкретном случае работала не милиция, и не сержанты с рядовыми ППСниками били Геру и отбирали у него товар. Другие люди Геру били. Неумело били, но жестко, старались - я такие вещи сразу замечаю.
