ВТЖР 2 (СИ) - Дронт Николай (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Последней открываю коробочку из дорогого дерева. В ней револьвер. Игрушка, если бы не калибр. Блестящая, маленькая, чуть больше 11-12 сантиметров. Очень короткий ствол. На рукояти антабка, и к ней пристёгнут толстый шёлковый шнурок. Шомпол в наличии, а маслёнки в комплекте нет. Зато лежит коробочка патронов, 20 штук. Револьвер чуть не дореволюционный, а вот патроны свежие. Указан 1968 год выпуска. Американского производства, фирма незнакомая. Где достал? У моряков?
В пятницу прихожу после школы на работу, а там участковый. Оказывается, Самуил Яковлевич умер. Острое отравление железом. Может, правильнее - отравление острым железом? В общем, множественные колото-резаные раны в области живота. В Питере зарезали. Видать, на отпускные позарились. Уже в самом городе нашли. Похоже, ехал в гостиницу, а кто-то знакомый или, может, незнакомый, но придумавший весомый предлог его позвал, отвёл в сторонку и там ударил ножом в живот. Шестнадцать ран, из них три в печень. Умер почти сразу. При нём не нашли ни чемодана, ни документов, ни денег. Хорошо, самолётный билет в боковом кармане завалялся, только по нему смогли опознать покойника.
Крутовато как-то вышло. На Дину Моисеевну не похоже. Сообщить свои подозрения я ей не успел, но она могла без меня что-то знать. Про отъезд кто-то из поселковых мог сообщить. Но шестнадцать ран? Не похоже на женщину. Тут человек с крепкими нервами сработал, ударов многовато. Так на зоне заточкой бьют, много ударов, со скоростью швейной машинки... На зоне? Хм... И он Химик...
Решил посоветоваться с дядей Витей насчёт оставленных на хранение вещей. Тот пришёл, посмотрел. Фотоаппарат сразу велел унести домой. «Ты его купил, пусть тебе и остаётся. Что загнал, никто не знает. Да и не нужен он никому». Чемодан открыл, там новые, неношеные вещи, ещё даже с бирками Альбатроса. Плащ, костюм, ботинки и несколько рубашек. Дяде Вите слишком коротки, мне слишком широки. И что с ними делать? Вдвоём отнесли и чемодан, и металлический кофр с фотоаппаратом ко мне домой. Пусть постоят до времени.
а работу вернулся, там народ весь в непонятках, как оно с Самуилом Яковлевичем так вышло. Версии строят. Помянули, понятно. Три рюмки, как положено. Вновь версии начали строить, не до работы стало.
Возвращаюсь домой, а там отчим сидит весь из себя растроганный, чуть носом не хлюпает. Спрашивает:
- Для мамки ничего не было что-ли?
- Не было, - соглашаюсь я, судорожно пытаясь понять про что мы сейчас говорим.
- Всё равно не надо было так тратится. Столько импорта, каких денег стоит! Мне приятно, но ведь очень дорого стоит, наверное.
Оказывается, дядя Витя чемодан с вещами начальника на кухне оставил. Отчим пришёл с работы, открыл, увидел новую одежду, померил и решил, что я для него купил. Они в самый раз пришлись. Обламывать родителя не стал, тем более, раз размер подошёл.
18.11.72
В субботу директор школы вновь прозрачно намекнул на посещение заставы. И вновь там меня ожидал Алексей Николаевич, мой знакомый майор, но на сей раз не один. С ним сидел смутно знакомый человек в штатском. Никаких бумаг о неразглашении я не подписывал, позвали просто поговорить. Угу. Просто. Верю. Майор из области прилетел в захудалый посёлок на краю земли просто поболтать со школьником. Делать ему больше нечего. Очень правдоподобно. Майор - старший офицер, не знаю про КГБ, в армии начальник штаба батальона, у погранцов начальник заставы. Не по погонам такому мелочью заниматься, на то лейтенантики есть.
Попросили рассказать, что я думаю или знаю о смерти Самуила Яковлевича. Причём отнеслись как к нормальному, объяснили про покойного, дескать, он оставался последним подозреваемым в организации добычи и переправки золота на материк. Приезжих просто так не убивают, на крайний случай проще подсунуть клофелин, дать кастетом по башке или пригрозить ножом. Прибыль такая же, а статья светит куда как гуманнее по сроку. Опять-таки, искать будут простые следаки, а не важняки, следователи по особо важным делам.
Раз ко мне как к нормальному, значит, и я со всей душой. Начал издалека, с санатория. Как меня у входа встретил Семён Миронович, как я написал о нём в телеграмме родителям, как через четыре дня приехал дядя Юра Туз с сопровождающим расспросить о Гриценко. Про чемоданы предусмотрительно умолчал, а про поселковые дела рассказ начал с пассажа:
- Ну, кто у нас главный старатель, вы сами знаете.
Штатский машинально кивнул, а потом подал голос:
- Так ты всё же скажи, для ясности.
- Крюков. На демонстрации он мне денег сунул. Сказал, доля Чалдона. Вроде я его наследник, на могилку, памятник и всё такое.
- Денег много?
- Три тысячи. - Штатский опять кивнул, соглашаясь. Не! С такой кинестетикой работу с людьми ему нельзя доверять. - По-любому, прилично. А для школьника так вообще выше крыши. Спрашивал жилку, говорит, его кончилась. Значит, дядя Петя добывал информацию о месторождениях у геологов и делился ею с артельщиками. Семён Миронович, как глава районного кооператива, верняк обеспечивал старателей питанием, расходными материалами и закрывал фиктивные наряды на работы. Ему же было удобно собирать добычу от бригад. Товары по посёлкам наши возят, оттуда шкуры, рыбу, разнотравье. Пару лишних ящиков никто и не заметит. Слух был, что Гриценко общак увёз, думаю, едва ли. Зачем тогда ко мне метнулся? Он должен был сразу на дно залечь.
- Логично и совпадает с нашими данными. Давай дальше.
- Марк Аркадьевич должен был заниматься сбытом золота на материк. Другой роли ему не вижу. Дина Моисеевна, мы с ней виделись в Питере, сказала, его отравили в день смерти дяди Пети. Значит, готовились заранее. Зачем отравили? Наверное, хотели отсечь ниточку к материку. Кто? Не знаю, сам долго думал. Однако мысли есть. Как-то Самуил Яковлевич показал мне процесс фотогальваники. Вы в курсе, что я ежемесячно платил ему за учёбу? Хотя не важно. Так вот, когда разбирали эту тему, он вдруг сказал про себя: «Муля Химик много чего знает». Муля Химик. Откуда такое погоняло? Семь лет безвыездно живёт в посёлке. Значит, на материке его ищут. Выехал первый раз и сразу был убит. Значит, искали не милиция, а уголовники. В фотохимии ещё недавно применялись соединения цианидов. Не ими ли отравили Марка Аркадьевича? Возможно, Самуилу Яковлевичу кто-то пообещал забвение старых грехов. Он выехал из погранзоны, куда посторонний не может так просто въехать, и встретился с заказчиком. Тот мог даже не сам убивать, а только сообщить о приезде старым дружкам. Последняя нить отсечена! Узнайте, что такого восемь лет назад сотворил Муля Химик и кто он такой. Может, что и прояснится.
- М-да... Воображение у тебя, - пробормотал майор и перевёл взгляд на штатского.
- Так точно! Отравление было чем-то цианистым. Прорабатывали версию химикалий для выделения золота из породы. Про фото версии не было.
- Запросите, что есть о Муле Химике! Кто мог знать о его отъезде?
- Об отпуске знали многие наши в конторе, а значит, весь посёлок, - я подаю голос. - Даже письмо могло дойти до Питера.
- Нет. Ты, Лёша, умный, но ещё маленький, многого не понимаешь. За день-два такое не подготовишь. Кто-то минимум за неделю знал, как только Химик заявление на отпуск написал. Ну да мы разберёмся.
За неделю? Значит, кто-то из бухгалтерии стукнул о Самуиле Яковлевиче?
- Алексей, ты не обижайся, но деньги, полученные от Крюкова, надо будет вернуть.
- Не вопрос. Они же не мои. Я их из свёртка даже не вытаскивал. Хотел на кладбище за памятник отдать. Сбегаю домой, принесу.
Офицеры переглянулись. Штатский, по-моему, даже повеселел.
- Они меченые, что ли? - вдруг догадался я.
- Ну и нюх у тебя! Таких, как ты, мимо училища грех пропускать. Была бы прямая дорога в легавые, жаль, здоровье подкачало. Сыскарь ты от Бога. Деньги действительно меченые. Без обид только давай. Проверить мы должны были.
- Какие могут быть обиды! Я же понимаю - работа у вас такая. Фёдора Владимировича на золоте взяли?
