Ледяная птица - Мамаев Сайфулла А. (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

Сайфулла Мамаев

Ледяная птица

Господи, какая жарища! Солнце как будто взбесилось, который день палит немилосердно, даром что сентябрь уже перевалил на вторую половину. В Краснодаре стоит такая погода, что впору вспоминать многочисленные теории глобального потепления. Правда, сосед по лестничной клетке, старенький пенсионер Петров, с которым повстречался утром, говорит, что в той же Москве сейчас весьма прохладно, да только кто в такое поверит? Вон как листву на деревьях скрутило. Прямо древний пергамент, такая пожухлая. Деревья в это время еще зелеными должны стоять, а вместо этого посмотри на них – какие-то бронзово-коричневые. И так везде, по всему городу. Разве что у водоемов еще остались небольшие островки зелени, а так весь город скоро в некое подобие Сахары превратится.

Герман прищурил глаза. Черт, до чего же ярко светит солнце! Даже в тени и то смотреть больно: никакие защитные очки не помогают. Да и может ли помочь такая дешевка, как у него? Скорее вред от них. Вон по телевизору говорили как-то, что только дорогие очки могут спасти глаза… Еще бы сказали, где их бесплатно дают, эти дорогие очки. А когда в желудке вот уже три дня ни крошки не было, думать о зрении не приходится. Пожрать бы… да и об этом лишь мечтать остается. Хорошо еще, что родители не дожили до такого позора. Да и от женитьбы бог уберег. А ведь сколько соблазнов было… Это он сейчас безработный майор запаса, а еще несколько лет назад был вполне перспективным молодым летчиком. Имя Германа Александрова гремело в дивизии, да и сам командующий не раз отмечал успехи офицера. И было за что. Гера, как называли его друзья еще со школы, чувствовал самолет так, как иной и свое тело не ощущает. Самую сложную фигуру высшего пилотажа выполнял запросто, не задумываясь. Будто бы с детства этим занимался. Имел все высшие формы допуска на полеты в условиях минимума летной погоды. Вот только летать в последние годы не давали – нехватка топлива, запчастей, денег… да разве все причины перечислишь? А потом… Нет, что было потом, лучше не вспоминать. Да и что его вспоминать, вот оно, твое «потом», ставшее назойливым настоящим, похоже, что и будущим. Голодным и беспросветным.

Александров посмотрел на будку с ярко-красной лентой «Кока-кола» и тоскливо сглотнул. Какая там кока-кола, на хлеб бы денег найти. Но где их взять, работы нет, а занимать… не у кого. Это тебе не прежние времена, когда можно было забежать к соседу и разжиться до получки. Теперь такого нет. С этим рынком народ сильно изменился. Те, у кого есть средства, очень плохо понимают тех, кто их не имеет. Теперь и дружба-то от тех же финансов зависит. Богатые дружат с богатыми, неимущие – с голодными…

Герман уже не раз подумывал о том, чтобы продать квартиру, оставшуюся ему от родителей, но вот куда потом податься? Где жить? Был, правда, вариант рвануть на Север или в Сибирь, купить недорогое жилье, но ведь и там нужна работа, а что он умеет? Кроме штурвала разве еще только баранку в руках держать обучен. Попробовал пристроиться в бригаду строителей, так характером не сошелся. Не умел глаза закрывать в нужный начальству момент. Заметил, что бригадир недоплачивает работягам, и врезал ему как следует. Ну и, как водится, оказался в дураках. Даже те, кого обманывали, его не поддержали. Нет, втихую, конечно, хвалили, руки жали, а вот выступить открыто, встать рядом… духу не хватило. Та же история повторилась и в таксопарке, где отказался давать долю руководству. Результат – увольнение. И не просто вышибли, а еще и негласный волчий билет прилепили. Сбросили информацию коллегам, и все, с тех пор ни один хозяин автопарка с Александровым даже разговаривать не хочет. Это и понятно: кому нужны скандалисты-правдоискатели?

Нет, если быть до конца откровенным, нельзя сказать, что уж совсем не было выхода. Кое-какие серьезные предложения были. В милицию предлагали идти, в пожарные… Первый вариант отклонил, потому что душа ну никак не принимала снова погоны, а вот форму пожарных примерил и носил целых четыре месяца. Но, так и не дождавшись зарплаты, ушел. Звали его и в школу преподавать географию, так ведь и там не платят. Да и вспыльчив Александров чересчур, трудно было надеяться, что выдержит и не отвесит подзатыльник какому-нибудь великовозрастному балбесу.

Гера с надеждой посмотрел на подъезжающий трамвай. Может, кто-то из знакомых покажется. Чем черт не шутит, вдруг что-то да вылезет, проснется Фортуна и бросит на забытого ею летчика свой ленивый взгляд. Ведь было ж так однажды, когда удалось заработать, помотавшись по районам вместо школьного товарища Витька Черкасова. А тот, пока жена ждала его из командировки, со своей кралей в Лазоревское рванул, на море… И заплатил-то гроши, а все равно выручил. Вот так бы и сейчас… Должно же повезти наконец. Да нет, обязательно повезет, Герман это прямо нутром чувствовал. Именно сегодня, именно сейчас, с этим трамваем…

Нет, видимо, предсказатель он никудышный. Трамвай отошел, а знакомых что-то не появилось. Единственное, что увидел Александров, когда трамвай отъехал, был неведомо откуда взявшийся на противоположной стороне улицы внушительный темно-вишневый, с тонированными до непрозрачности стеклами, микроавтобус. Машина была явно дорогая и мощная, скорее всего американского производства. «Додж», – решил про себя Герман и, хотя понимал, что уж здесь-то ему точно ничего не обломится, от окна не отошел.

Водительская дверца распахнулась, и из кабины выпрыгнул высокий худощавый парень. Тут же хлопнула вторая дверца, и с другой стороны микроавтобуса показалась загорелая крашеная блондинка. Длинные, ровно подстриженные волосы закрывали половину спины и были схвачены вверху узкой лентой. На вид девушке было лет двадцать пять. Короткий топик подчеркивал небольшую, явно не стесненную бюстгальтером грудь, а сквозь бежевые обтягивающие брючки просвечивала светлая микроскопическая полоска трусиков. Завершали образ этой явно не комплексующей бизнес-леди почти незаметные босоножки на высоком каблуке.

Приехавшие обменялись несколькими словами и быстро направились к углу здания, где, согласно вывеске, должен был находиться пункт обмена валюты. Дверь распахнулась, и незнакомцы вошли внутрь.

Александров, отметив по себя, что мужчина явно не страдает галантностью – войдя первым, он даже не подумал придержать дверь для дамы, – вздохнул и отвернулся. Что ему до чьих-то проблем с валютой и воспитанием, когда у самого в кармане ни копейки? Черт его знает, зачем ему все это – и образование, и воспитание, и порядочность, если в доме жрать нечего? И продать тоже. Мебель – старая, никому не нужная рухлядь, телевизор – ламповый мастодонт, который если кто и купит, так только разве что музей. Даже бутылок пустых нет. Те, что были, давно сдал, а до того, чтобы ходить по улицам и подбирать чужие, еще не докатился. Лучше уж и вовсе не жить…

Герман проводил взглядом пассажиров очередного трамвая. И здесь пролет. Ни одного знакомого. Безнадежный взгляд Александрова обратился снова к обменнику. Парочка уже вышла, но, по-видимому, у них ничего не получилось. Вид у обоих был расстроенный, они старательно вертели головами, высматривая, нет ли поблизости еще одного места, где можно поменять деньги. Но пункта не оказалось, вместо этого к молодым людям подошел светловолосый мужчина с небольшой кожаной сумочкой-барсеткой в руках. Мужчина показал рукой на дверь и что-то спросил. Блондинка отрицательно мотнула головой и отвернулась. Ее взгляд скользнул по Герману, прошел мимо, но затем вдруг вновь вернулся назад. Летчику показалось, что незнакомка заинтересовалась им, но он тут же отогнал эту мысль: слишком уж непривлекательно он, должно быть, выглядит, чтобы им могло заинтересоваться такое удивительно эффектное создание.