"Фантастика 2024-93". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Кицунэ Миято (полные книги txt, fb2) 📗

Миято Кицунэ

Моё тело — тюрьма

Книга 1

Глава 1

Явь и сон

Кире снился сон.

В чёрной пустоте висело позолоченное обнажённое женское тело и казалось светлячком, безуспешно пытающимся рассеять совершенную мглу. На лице девушки чуть подрагивали веки, замерла складка между бровей, губы шевелились, как будто пытаясь что-то сказать, но не доносилось ни звука. Затем на золотистой коже выступили капельки пота, лицо искривилось маской боли, и внутри образовалось ещё более яркое жёлтое свечение, делающее кожу практически прозрачной… пробежала сеть трещин, и Кира поняла, что сейчас, от этого странного, заполняющего сияния, плоть просто разорвёт. Тело выгнулось дугой, и из открывшегося рта вырвался дикий, болезненный, животный вой.

— Нет… Нет! Не надо! Нет!.. — Кира проснулась от собственного крика, разошедшегося эхом по комнате в общежитии.

— Это… Просто кошмар, — в вязкой темноте голос прозвучал неуверенно. — Обычный кошмар…

Привычка говорить с самою собой появилась после поступления и переезда. Кире в каком-то смысле повезло: одна из соседок приезжала только за вещами и ночевала от силы раз в неделю, а так жила у сестры где-то в городе, а вторая жила в пригороде и была только прописана «мёртвой душой». Большую часть времени Кира в комнате обитала одна.

— Почему?.. — оборвала она мысль, понимая, что что-то не так, и подняла голову с чего-то твёрдого.

Была глубокая и отчего-то невероятно тихая для студенческой общаги ночь. В её комнате на девятом этаже стоял жутковатый тягучий мрак, несколько необычный, так как в общежитии напротив никогда не гасили свет. Появилось ощущение, что окна снаружи покрыли чёрной краской — настолько непроглядными те были.

Кира прекрасно помнила, что спать ложилась на кровать, но она сидела за столом. Нащупав выключатель настольной лампы, нажала на кнопку. Жёлто-оранжевое свечение, весьма скромно отогнавшее тьму вокруг, напомнило о странном сне, но Кира отмахнулась от того видения. Сны ей снились редко, но почти всегда были… очень реалистичными до звуков, запахов, тактильных ощущений. Но это же всего лишь сны.

Когда Кира подошла к расправленной постели, то почувствовала, что под одеялом ещё хранилось тепло.

— Только лунатиком стать не хватало, — вслух пробурчала Кира и, решив разобраться с этим утром, вернулась к столу, чтобы выключить лампу. Её заинтересовала лежащая раскрытой тетрадь, которую она спросонья не заметила. На развороте аккуратными столбиками были нарисованы какие-то символы, очень похожие на иероглифы.

— Странно… — поёжившись, Кира закрыла тетрадку и, выключив свет, легла спать.

Утром Кира рассмотрела незнакомые письмена. Она знала только русский и английский «по словарю», так что сложно было понять есть ли какой-то смысл в этих чётких аккуратных столбиках. Но выглядели они так, словно их написали уверенно и бегло. В тексте встречалась парочка одинаковых значков. Именно один из таких Кира перерисовала, потратив минуты три, но выглядел «иероглиф» не так свободно и красиво, к тому же крупней раза в два и чуть вытянутым по ширине.

Это уже было чуть странно. Соседок у Киры не было, в комнате и третьей кровати не имелось, потому что их «мёртвая душа» ни разу не заходила, а оплату за известную лишь по документам девочку, чтобы и дальше жить с комфортом, вносила сама Кира. Да и хлипкий общажный замок, который можно было открыть любой шпилькой, папа Киры поменял на серьёзный «почти гаражный» агрегат, который выточил на заводе дядя Володя — муж папиной сестры. Открывался «агрегат» весьма хитро монструозным ключом длиной в десять сантиметров, который в общем общежитии теоретически мог послужить и защитой от каких-нибудь плохих парней. К тому же изнутри можно было подкрутить шайбочку, и тогда даже с ключом снаружи дверь нельзя было открыть. Кира проверила: дверь оказалась закрыта. Оставался лишь один вариант.

— Похоже, я всё-таки лунатик.

В декабре темнеет очень рано. А вечер, когда ты в комнате одна, нет ни телевизора, ни телефона, длится долго. Кира зашторила окно. В общежитии напротив многие, в основном парни, такими вещами не заморачивались, так что такие комнаты просматривались до самых дверей. Закончив очередную курсовую по начертательной геометрии, Кира мимолётно подумала, что в следующем году дата уже будет не такая красивая и что это так удивительно — жить на рубеже тысячелетий [1]. Она прибрала карандаши и линейки, сложила курсовую и уже собиралась попить чай, чтоб после готовиться ко сну, так как часы показывали девять, но вдруг накатили апатия и равнодушие. Мысли потекли вяло и размеренно, она медленно, но неотвратимо погружалась в состояние полусна. В какой-то миг Кира встрепенулась, пытаясь сбросить странное наваждение, но у неё ничего не получилось. Плавно и неспешно она встала и вышла в коридор, не понимая, куда и зачем идёт. Обзор сужался, словно её выключили, как старый бабушкин телевизор. Наступила полная темнота.

Когда Кира пришла в себя, она находилась в полумраке перед окном с раздвинутыми шторами. На подоконнике стояло больше десятка зажжённых свечей. Огонь играл в стекле жёлто-красными бликами, создавая потусторонний образ из её отражения.

Оцепенение отпустило, и Кира на негнущихся ногах отступила от окна.

Часы показывали одиннадцать.

Включив свет, Кира разглядывала «оккультный уголок» и лихорадочно размышляла. Откуда вообще столько свечей? Похоже, что отовсюду… Неужели она прошлась по всей общаге, чтобы их насобирать? И собирала почти два часа?.. Хотя уже воскресенье, так что кто-то вернулся из дома, а кто-то нет. Если судить по расписанию, то у некоторых старших курсов были выходные в понедельник. Ну как «выходные» — библиотечные дни, для самостоятельной работы… И как ещё пожар не устроила⁈ Мысли судорожно метались от «а не сошла ли я с ума», до «может, в меня призрак вселился, как в фильме с Патриком Суэйзи⁈», но в целом тревога лишь нарастала.

— Надеюсь, свечи я взяла без возврата… — пробормотала Кира, раздумывая, что делать.

Оказывается, не так уж и хорошо жить в общаге одной, когда у тебя в комнате нет соседок.

Вообще их девятиэтажное общежитие было блочного типа, и обитали в нём практически одни парни. Во всём их крыле из слабого пола жила лишь она и ещё одна девушка из «сушилки» — отдельной комнаты, выходящей в коридор, переделанной из запланированного места для прачечной. Катя жила со своим парнем, и Кира редко её видела, да и не общалась особо, кроме как «привет-пока». Знала лишь, как соседку зовут и что учится Катя на пятом курсе. Зато парень из комнаты рядом очень симпатизировал, улыбался, пару раз заглядывал в гости, но Кира держала его на расстоянии, как друга. Тем более, что у неё до недавнего времени в родном городе был молодой человек…

Вспоминать о своём бывшем парне не хотелось. Горло сжалось от горечи, но, глубоко вздохнув и задержав дыхание, Кира усилием воли отбросила болезненные воспоминания. Тем более, по здравому рассуждению, были проблемы куда более насущные и которые надо решать прямо сейчас.

Немного поразмыслив, она погасила свечки, убрала их с подоконника, на пару минут открыла «форточную» узкую створку окна, чтобы проветрить, а после вышла в блок и постучала в соседнюю дверь. Ей ожидаемо открыл Саша, его старший брат, с которым тот жил, подрабатывал в местной охране и редко бывал дома, а если и бывал, то отсыпался, никогда не открывая двери, если в их комнате был Саша.

— Кира! Пройдёшь? Серый на работе, — расплылся в улыбке высокий русоволосый парень, посторонившись.

Она прикрыла свою дверь и вошла к соседу.

— В общем, так… — Кира нахмурилась, формулируя приглашение, которое должно было прозвучать весьма странно, особенно в двенадцатом часу. — Сегодня ты будешь спать у меня. Ташина кровать пустая, на ней и устроишься. Чур не приставать и ничего такого не думать, так надо. Ясно?