Меч на ладонях - Муравьев Андрей (список книг .TXT) 📗

Первым взял слово Сомохов.

– Нам здесь уже нечего делать. Старый испанец не позволит обидеть дочку своего бывшего господина. Деньги у баронессы после продажи рубинов императрицы будут. Нечего нам здесь без дела болтаться, господа. Если сейчас выйти к Венеции, то успеем попасть в Эдессу до начала крестового похода. Значит, можем успеть найти врагов и перебраться в свое время. – Он почесался. Чистоплотного ученого очень беспокоило состояние его гардероба и шевелюры. – Мне уже надоели эти блохи. Мало того, что мы здесь в грязи по уши сидим, так в следующем году в Малой Азии начнется такой переполох, что поклонники Архви сами сбегут, не дожидаясь нас. Что мы тогда будем делать? Всю оставшуюся жизнь местных вшей кормить?

Захар согласно кивал.

Против решения о немедленном походе высказался Малышев:

– Улугбек Карлович, вот вы говорите – в Венецию. Там – в Малую Азию. А на какие шиши? – Он демонстративно хлопнул себя по карману. – Путешествия нынче уж больно дороги, а у нас местной валюты – кот наплакал. Если только Тимофей Михайлович не согласится продать Орлика своего да перстень, подаренный императрицей?

Горовой, услышав такое предложение, бессознательно схватился за руку, на которой он носил пожалованное государыней колечко с камнем. То, как рыцарь Тимо отреагировал на предложение Кости, снимало все вопросы. Казак очень гордился августейшим подарком и ценил его, пожалуй, дороже всего.

Денег не было и не предвиделось.

О такой стороне вопроса в Гардарике, большей частью имевшей натуральное хозяйство, они не задумывались. Потом был поход в составе купеческого каравана, где о содержании заботились новгородские руководители, потом – бегство из немецкой столицы, во время которого было просто не до денег.

Теперь финансовый вопрос вставал ребром. Цивилизованная часть Европы любила золото и серебро, а ими похвастаться русичи не могли. Остатков денег, полученных в результате выгодного торга в далеком Хобурге, могло хватить только на дорогу до побережья Средиземного моря, дальше же надо было изыскивать средства.

Сомохов отмахнулся от такой проблемы:

– Наймемся охранниками. Рыцарь с подручными всегда найдут покупателя на меч.

Костя усмехнулся:

– А ты бы нанял вместо своих верных, проверенных охранников пришлых, непонятно откуда, костоломов? – Он следил за реакцией ученого. – За нас ведь никто не поручится. Ярлов знакомых нет… Я бы таких к себе на судно не взял. Да и нет у нас навыка боя на море. Как вспомню ругских пиратов, так и холодею. Палуба ходит, паруса хлопают, все мокрое, скользкое, а на тебя враг прет… Бр-р-р! Из меня тогда слабый солдат был.

Ученый скривился, по-видимому считая замечание несущественным, но Костю поддержал Горовой:

– А вот тутачки Костя дело кажить. Неча нам робить в Венеции той без кассы. Здесь нам и место, и ежу [151] дають, много не пытають. Поглядим, кто чым дыша, можа, где чего и перехватим. А там и в Азию ту, туда ее в бок.

Осмелился подать голос Захар:

– Во-во. Че переться-то от стола? Пущай жирком обрастем, а то все носимся, как волки по весне. Месячишко подождем, может, и придумаем чего.

Горовой привел еще один довод остаться:

– Да и слово я княжне давал за баронеской малой приглядеть. А тут одни огорчения для нее. Не по-людски зараз отседова уезжать.

Сомохов только рукой махнул:

– Придет время, поймете, что я прав был. – Он вздохнул. – Да поздно будет.

Костя, убедившись, что никто его не пробует больше увести от объекта его мечтаний, примирительно предложил:

– А пока предлагаю прикинуть, как заработать здесь денег. А то проблема финансов может стать перед нами вполне серьезно.

На том и порешили.

Баронесса предложила своим товарищам по путешествию сопровождать ее в ходе посещения Ги. Седой Артуро недовольно морщился: старому рыцарю не нравились варвары-северяне, приехавшие с новой госпожой, но противиться воле не решился.

Городок встретил свою новую госпожу распахнутыми воротами, перед которыми стояла толпа знатных жителей Ги во главе с бургомистром. При приближении отряда баронессы, в котором кроме нее и «полочан» было около десятка дружинников во главе с д'Кобосом, жители Ги разразились приветственными криками. Самые заводные даже подбрасывали свои колпаки и береты в воздух, чем привели в ужас многочисленное воронье с окрестных помоек.

Селение производило благоприятное впечатление. Традиционные узкие улочки были вымощены деревянными чурбачками, плотно пригнанными друг к другу, а главная площадь и торговый ряд даже сохранили еще с римских времен булыжное покрытие. Центром города был небольшой плац, на одной стороне которого стоял местный собор Святого Иоанна Крестителя, а на другой – ратуша, где размещались и стража, и суд, и приемная бургомистра, и арсенал городского ополчения.

По сторонам площади стояли дома наиболее состоятельных жителей городка. Население насчитывало чуть меньше тысячи человек, но было по большей части достаточно зажиточным. Доход давали цеха кузнечного дела, имевшие в том числе и оружейные мастерские, кожевенные цеха, из-за вони, которую они создавали, вынесенные на окраину, противоположную замку. Кроме того, Ги был торговым центром для окрестного сельского населения, а на воскресную ярмарку сюда съезжались купцы даже из Генуи, Милана и Бургундского герцогства, скупавшие урожаи местных деревень. Кроме двух цехов, продукция которых расходилась по всей Италии, в Ги существовали пара красилен для выделки кожи, две мясобойни, перерабатывавшие мясо для закупщиков из Генуи (миланцы просто гнали животных к себе), пяток харчевен и постоялых дворов, десяток лавок самой разной направленности – от суконных до торговавших специями [152]. Кроме собора гичане построили еще пять церквей (по количеству улиц).

Все это рассказали и показали баронессе во время импровизированной «экскурсии». Сама Иоланта заинтересованно поддакивала и время от времени задавала уточняющие вопросы, чем вызывала новый всплеск эмоций у пожилого добродушного толстяка-бургомистра. На новую госпожу встречные жители смотрели как на икону в церкви – с трепетом и экстазом. К ее приезду улицы убрали от нечистот, вылизали фонтан на главной площади, подновили городские ворота. Стража блестела начищенными кирасами и алебардами, чем выгодно отличалась от чумазого голодранца, встреченного баронессой и ее спутниками по приезде у ворот замка.

По окончании экскурсии новую госпожу и ее спутников пригласили в ратушу на обед с видными жителями города. Иоланта благосклонно приняла предложение, чем привела верхушку местного бомонда в полный восторг. Костя отметил про себя, что, судя по всему, бургомистр и хранитель замка недолюбливали друг друга. Кроме того, бургомистр Энрико Товальятелла не был тем румяным добродушным простаком, каким он желал казаться своей госпоже. Несколько раз он совсем не дружелюбно рыкал на своих подчиненных, а раз даже устроил вполголоса разнос какому-то важному горожанину. Рядом же с баронессой он просто истекал елеем и нескончаемым потоком комплиментов.

Обед, вернее сказать, ранний ужин городской общине удался. Кроме хозяйки манора, рыцаря Тимо и Артуро на нем присутствовали около полутора десятков граждан Ги, которых очень взволновало данное мероприятие. Это было видно по надутым, красным от волнения лицам и выпяченным вперед солидным животам. За обедом Товальятелла произносил тосты за новую госпожу, желал ей всяких благ и удачи, а Иоланта де Ги благодарила за прием и надеялась обрести в присутствовавших не только подданных, но и верных друзей. Костя отметил, что от такой речи благородный Артуро поморщился, но смолчал. Когда Малышев пихнул в бок Сомохова и указал на реакцию хранителя замка, тот знаком показал, что видел ее и принял к сведению.

Для дружины и гостей баронессы, а также рядовых мастеров цехов накрыли столы перед ратушей. Стража обнесла это место небольшим заборчиком и следила, чтобы местный сброд не пробовал втиснуться за столы для избранных.