Витязь специального назначения - Каменский Юрий (мир книг txt) 📗

— Да, вождь, арак всё же крепче пива, — констатировал Витязь.

— Он что, действительно такой крепкий? — удивился Конунг.

— В несколько раз, — кивнул он, — он примерно настолько же крепче пива, насколько пиво крепче воды.

Викинги переводили друг другу его слова, удивлённо качая головами. Хан молча уселся на прежнее место, с достоинством обводя взглядом всю компанию. Против ожидания, эти простодушные воины в восторге хохотали, с уважением глядя на победителя. Тот факт, что выиграл не свой, как выяснилось, не имел для них большого значения. Морской поход — мероприятие скучное, любая забава идёт на «ура». И слава Богу, а то пришлось бы биться с целой командой.

Наутро весь экипаж хихикал и, отпуская шуточки, наблюдал, как поединщики маялись головной болью. Ветер стих и грести пришлось в полную силу. Через несколько часов на вёсла заступила следующая смена.

— Ну, что, выяснили — чья голова крепче? — засмеялся Конунг, увидев их скучные лица, — Лис, выдай им по большой кружке пива. Я не хочу, чтобы в команде покойники появились ещё до боя.

С видимым наслаждением выдув огромную кружку, Эрик смахнул пену с бороды, шумно выдохнул и протянул широкую, как лопата, ручищу Хану.

— Ты воистину великий воин, раз ты сумел перепить меня. За всю мою жизнь это мог сделать только Медведь Улаф, наш король.

— Я действительно воин не самый худший, — усмехнулся Хан, пожимая протянутую руку, — но пиво здесь ни при чём. Не веришь — спроси его, — он мотнул головой в сторону Акелы.

— Да, Эрик, — кивнул тот, — то, что они пьют, называется «арак». Вино и пиво против него — просто родниковая водичка. Тут просто дело привычки. Но воин он действительно такой, которого встретишь не в каждой тысяче человек. Наши народы воевали, но не было у нас столь опасного врага, как эти кочевники.

— И кто победил? — с любопытством спросил Конунг, внимательно слушавший обмен любезностями.

— Он, — без колебаний указал Джура-хан на товарища поневоле, — он, правда, применил какое-то страшное колдовство…. Но я не в обиде, потому что его войско было раз в десять меньше. К тому же, он честно меня предупредил об этом.

Викинги, услышав о колдовстве, отодвинулись, бросая на Акела опасливо-насторожённые взгляды.

— Колдовство? — воскликнул Лис.

— На моём драккаре не место колдовству и колдунам! — грозно уставился на Витязя вождь викингов.

— Конунг, я не умею колдовать, — усмехнулся Акела.

— Значит, он врёт?! — спросил насторожённо Эрик.

— Нет, — покачал головой Витязь, — просто есть вещи, которые похожи на чудо. Но это на самом деле всего лишь высокое искусство.

— Этот вопрос сложно разрешить, — покачал головой Конунг, — надо очень тщательно разобраться. Колдовство — вещь очень серьёзная и опасная. Мудрый Лис, что ты скажешь?

— Думаю, надо сначала выслушать Акелу, а потом решать.

— Это мудро, — кивнул вождь, — нельзя выбрасывать такого воина за борт. Он имеет право на слово в свою защиту. Ведь бывает так, что побеждённый воин со зла пытается оклеветать победителя. Говори, Акела.

При словах о клевете кровь бросилась в лицо Хана, но Витязь успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Он не клевещет, Конунг. Любой бы на его месте подумал, что это магия. Оружие, которым мы победили его войско, очень страшное. Но это всё же оружие, а не магия. Если человеку, который видел только лук, показать арбалет, он подумает, что здесь не обошлось без магии.

— Это так, — важно кивнул Лис, — но что это было за оружие?

— Пусть расскажет Хан, — распорядился Конунг, — так будет честнее.

— Когда наше войско ступило на русскую землю, — пожав плечами, начал рассказывать Хан, — под ногами наших коней земля с великим грохотом вставала на дыбы, разрывая на куски и коней и всадников.

Среди экипажа пронёсся ропот недоверия и страха.

— С ковра, который летал по воздуху, его воины сбрасывали какие-то шары, которые тоже разрывались огнём. Они также рвали моих воинов и их коней на части. Из-за деревьев прилетали такие толстые стрелы, которые делали то же самое.

В толпе послышались восклицания, призывающие Фрею, Тора и Одина.

— Он говорит правду? — севшим от волнения голосом спросил Лис.

— Да, — без колебаний ответил Витязь, — но это не магия, просто неизвестное вам оружие.

— Я тебе не могу поверить, — мотнул головой Конунг, — такого оружия не может быть.

— Да, — воскликнул Лис, — такого оружия не может быть. Ты хороший воин, но колдунам не место на корабле викингов. Тебя придётся утопить, мы так всегда поступаем с колдунами.

— Да, — вздохнул вождь, — жалко, конечно, денег, но придётся…

Он не успел договорить. Поняв, что ситуация уже необратима, Акела выхватил меч у ближайшего викинга. Отпрыгнул, он прислонившись спиной к мачте. К его удивлению, рядом оказался Хан и тоже с мечом в руке.

Команда, обнажив оружие, плотным кольцом окружила соратников поневоле.

— Я не знаю, — услышал он спокойный голос Хана, — как он сделал такое, но я ему верю. Он честно предупредил меня об этом оружии, хотя я не поверил. Этот воин не станет врать даже ради спасения жизни. Если вы решили его убить, я готов умереть с ним вместе. Но не ждите, — его белые зубы блеснули в зловещей усмешке, — лёгкой победы. Если здесь ляжет меньше половины команды, то я — христианский монах.

— Стойте, — крикнул вдруг Лис, — Конунг, прикажи им остановиться! Я знаю правду.

— Стоять! — гаркнул вождь, — говори, Лис. Ты, без сомнения, самый старый и мудрый из всего экипажа.

— Чем отличается колдовство от изделия рук человеческих? — важно спросил старик, обвёл глазами товарищей и сам себе ответил, — колдовство производится специальными заклинаниями. Верно? А для изготовления оружия нужен труд и специальные приспособления.

«Лукавит старик, — понял Акела, — в магии тоже сколько угодно разных приспособлений — разные там пантакли, артамы, всякие там мумии [60]. Он же не может этого не знать».

— Если бы, — продолжал хитрый дед (вот уж, воистину, Лис), — Акела был колдуном, он бы прошептал заклинание, которым всех нас разорвало бы. Но он этого не сделал ни сейчас, ни тогда, на острове. Он дрался с вами, как и подобает воину. Вот и сейчас он схватился за честный меч, а не за какую-нибудь волшбу. Разве не так?

Все, включая Конунга, опустили оружие, три десятка рук почесали лохматые затылки.

— Лис прав, — первым высказался Эрик, — да и не похож он на колдуна.

— Акела оправдан! — объявил вождь, — никто не смеет больше обвинять его в колдовстве. Если он считает себя оскорблённым, то имеет право вызвать на поединок тех из нас, кто обвинил его в колдовстве.

— Я не виню никого, — Витязь протянул хозяину меч череном вперёд, — такое оружие, действительно, трудно отличить от магии.

— Есть ли кто-нибудь, — вдруг подал голос Хан, — кто считает, что я поступил неправильно? Пока у меня в руках меч, я готов дать ответ любому.

— Нет, — послышались голоса, — никто, ты поступил как истинный воин.

— А то, что ты вступился за своего врага, тем более делает тебе честь, — торжественно сказал Конунг, — о таких врагах наши скальды слагают саги и саги эти переживают и самих скальдов и героев их саг.

— Тогда возьми свой меч, — повернул он клинок остриём к себе, — находясь среди вас, мне пока нет нужды применять наше прославленное восточное коварство.

И, обойдя озадаченного его последней фразой Конунга, величественно направился к бочонку с пивом. Акела хмыкнул, оценив по достоинству экзерсис заклятого друга.

…День перешагнул на свою вторую половину, усталое светило клонилось к горизонту, готовясь уйти на покой. Его лучи освещали море, забавляясь с палитрой красок так, как не может позволить себе ни один художник. И на фоне этого лазурно-золотистого с алым, предзакатного неба всё чётче обозначался тёмный силуэт галеры. Викинги о чём-то переговаривались на своём языке. Впрочем, всё было понятно и так, — появился конкурент и хозяева драккара обеспокоены. Только как им к этому относиться? Кто эти конкуренты?