Единственная на всю планету - 3 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович (версия книг .txt) 📗
— Если коротко, то произошло нечто вроде революции, — сев в кресло, начал объяснять Нор. — Началось все с того, что я пошел к Саше в НТЦ. В одном из переходов ко мне обратился инженер из последнего набора, который еще не проходил оптимизации. Они ждут обработки и работают на подхвате у наших головастиков. Ему в голову пришла идея, и он не рискнул обратиться с ней к своему шефу. Оптимизация не улучшает характера людей, а его шеф — очень заносчивая личность. А Субари для него вообще некто вроде бога.
— Если можно, то давай покороче, — попросил Егор.
— Можно и покороче, — согласился Нор. — Рассказал он мне свою идею, чем поверг в изумление ее простотой, очевидностью и последствиями для значительной части человечества. Я взял его за шиворот и потащил к Субари. Вы когда‑нибудь видели Субари бьющимся головой о стену? Нет? Ну а я сегодня видел!
— А если совсем коротко? — сказал Егор. — Считай, что ты нас уже заинтриговал.
— Сейчас объясню, — Нор достал авторучку. — Где у нас бумага? Смотрите. Вот это космолет. Генератор перехода у него расположен в хвосте. Он создает конус в направлении корпуса космолета с полусферой в задней части, диаметр которой определяется размерами кольца генератора. Все, что попадает в эту область, переходит в гиперпространство и удерживается там либо в течение времени работы генератора, либо очень непродолжительное время, зависящее от массы вещества. А по новой технологии все, находящееся в конусе, можно переправлять в любую заранее рассчитанную точку пространства, причем для выхода в эту точку из гиперпространства генератор уже не нужен.
— Ну и что? — спросила Ольга. — А то мы этого не знали!
— В том‑то и беда, что знала толпа головастиков и таких умников, как мы с тобой, а додумался простой, не прошедший оптимизации инженер. Смотрите. Берем генератор и погружаем его в воду, например, в устье Оби. Настраиваем на бывшее Аральское море, какую‑нибудь пустыню или на Марс и включаем. В конус попадает около девятисот кубических метров воды, но для простоты будем считать, что их тысяча. Цикл передачи занимает примерно одну десятую секунды, поэтому за секунду можно передать уже десять тысяч кубометров. А Енисей, Обь и Лена суммарно приносят всего пятьдесят тысяч кубометров воды в секунду. Не буду утомлять вас цифрами, но только один такой генератор может за год переместить в любую точку около трехсот миллиардов кубов воды. Конечно, реально получится в два–три раза меньше, потому что воде нужно время для заполнения возникшего вакуума, но ведь и генераторов можно поставить сколько угодно! Не будет никакого потопа, и не нужно массового переселения. Убрать тех, кто живет на побережье и в устьях рек, и все! Кроме того, убранная вода уже не будет опреснять мировой океан. А если договориться с Бразилией и ополовинить сток Амазонки, опреснение будет еще меньше. И уровень Мирового океана будет увеличиваться не так быстро. А эту воду, в которой много ила, забросить к поверхности Марса. Там и так можно жить в теплой одежде и с кислородной маской, а если добавить несколько сотен кубических километров воды, которая создаст облачный слой, появится возможности колонизации. В системе Юпитера должны быть замерзшие углекислый газ и азот, которые не помешают Марсу. На Европе навалом воды, а плазменные технологии помогут разогреть атмосферу. Теперь, когда не придется рвать жилы из‑за кризиса, можно вернуться к уже почти готовому проекту многоцелевого космолета «Веста». С этими кораблями мы легко попадем на любую из планет Солнечной системы.
— Действительно, — сказал Егор. — Очень простое решение. А что решили по электростанциям?
— Все решили. В этом же году запустим в производство экспериментальную плазменную станцию, на которой все обкатаем. Схема очень простая. Котел из стали двойной плотности обрабатывается плазмой, а нагретый до высоких температур пар вращает турбины двух генераторов по миллиону киловатт каждый. Еще нужна система конденсации пара. Он не радиоактивный, так что можно использовать и для обогрева. Станция будет примерно в двадцать раз дешевле атомной по строительству и в десять — по эксплуатации. И при ее работе не будет оставаться никакой гадости. Малая энергетика — это хорошо, но промышленности нужны большие мощности. Золото Ардеса мало применяли из‑за нехватки электроэнергии. Наш проект — это гроб ядерной энергетики и мечтам о термоядерном реакторе.
— Еще что‑нибудь обсуждали? — спросил Егор.
— Смеетесь? — сказал Нор. — Мы с этим еле раскрутились, а на рассмотрении больше сотни изобретений. Сейчас мы оптимизируем еще триста набранных инженеров и ученых и достроим второе опытное производство, и я на фиг уйду! У меня от всего этого потока открытий уже спекаются мозги! И не помогает куча вузовских учебников, которых в них запихнули. Субари и тот растерян: он такого не ожидал! Куда гонит правление? Еще собираются строить отдельное здание с новыми лабораториями! Ладно, сейчас придет Саша, она вам об этом поплачется со всеми подробностями.
— Ольга Егоровна! — взволнованно выкрикнул ворвавшийся в кабинет секретарь. — Президент погиб!
— Как погиб? — растерялась она. — Из‑за чего?
— Передали о падении самолета, — уже чуть спокойнее ответил он. — Он упал при заходе на посадку, поэтому никто не успел воспользоваться системой спасения, да и не эффективна она на малых высотах. Погибли все, кто был в самолете. Будет создана государственная комиссия для расследования, а о похоронах объявят позже. Сказали, что траур…
— Подождите, Илья Николаевич, — перебила его Ольга. — Кто будет вместо него, надеюсь, не премьер?
— По Конституции должен быть спикер, — сказал секретарь, — но об этом пока ничего не объявляли.
— Я и сама знаю Конституцию, — сказала Ольга. — Знаю и то, как легко ее меняют в случае необходимости.
Зазвенел звонок, и она взяла трубку.
— Ольга Егоровна? Это говорит председатель Думы Архипов. Помните такого?
— Здравствуйте, Александр Григорьевич, — поздоровалась Ольга. — Я вас слушаю.
— Слышали уже, наверное, о нашем несчастье? Это произошло три часа назад, просто мы позже сообщили. Я взял на себя полномочия президента, но долго ими пользоваться не собираюсь. Полчаса назад я распорядился созвать Конституционное собрание. Догадываетесь, для чего?
— Мой возраст?
— Да. Выборы состоятся раньше, чем мы планировали, и ваш возраст не дотягивает до установленного Конституцией, вот мы это и исправим. А после сразу собираем Избирком и объявляем о регистрации кандидатов. Не думаю, что их будет много. Скорее всего, когда узнают о вашем участии, не будет вообще никого. Просто не захотят позориться.
— Не скажу, что вы меня обрадовали, — мрачно сказала Ольга, — но и не собираюсь отказываться.
Позади были безальтернативные выборы, на которых она получила почти девяносто процентов голосов явившихся избирателей, инаугурация и обращение к народу. Она заняла Ново–Огарево, потому что эта резиденция была наилучшим образом обустроена для работы. Только в один небольшой домик она так и не зашла и распорядилась его закрыть. Здесь жил Уголек, который, узнав о гибели президента, забрался в его комнату, достал из ящика стола пистолет и вернулся к себе. Здесь кот приставил ствол к виску и выстрелил. Похоронили его неподалеку от ограды. Скучающий Хитрец встретил ее с восторгом, исполнив что‑то вроде танца.
Прошел месяц. Пришлось делать то, что она все время откладывала на потом, — учиться, а заодно вникать в хитросплетения государственных связей и знакомиться с очень многими людьми. А сегодня Ольге позвонили и сообщили, что с ней хочет поговорить Алексей Николаевич Григорьев. Такого она не знала и посмотрела справку. Оказалось, что это последний из ныне живущих кандидатов в члены ЦК КПСС, в прошлом видный политолог. В этом году ему исполнилось девяносто два года. Прочитав его биографию, Ольга сообщила, что согласна на встречу. Григорьева привезли через два часа и доставили прямо к порогу гостевого дома. Почему ему оказали такую честь, стало ясно при первом же взгляде на старика: если он и выглядел моложе своих девяносто двух, то ненамного. Лысая голова, сморщенные лицо и шея и согнутая спина. В дом он зашел, опираясь на палку.
