День (СИ) - Романов Герман Иванович (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt, fb2) 📗
Глава 12
Братья не сговариваясь, закурили. В комнате наступила тягостная тишина — все они прекрасно понимали, видели виды и лучшие, и худшие, и еще ощущали, что самое плохое еще впереди.
— Ты как думаешь, Саня, чем эта война окончится?
— Ничем хорошим, это уже точно. Или мы их, либо они нас, хотя наши олигархи о «договорняке» мечтают. Но уже поздно — слишком далеко все зашло. Буржуям нас надо было в девяностые давить, и все ресурсы на себя записывать — нас бы тогда голыми руками взяли — предатели у власти это все, смерть стране. А сейчас ничего не выйдет — пусть только попробуют. Живо передавим, я вообще не понимаю, что с ними возиться, уговаривать, к патриотизму взывать⁈ К стенке сотню другую поставить, и нет «пятой колонны» — исчезнет как таковая. Я тебе так скажу — прежним мир уже не будет, и те кто сейчас у власти, вскоре будут делать выбор — или они с народом, или в могилу, и пусть все свои капиталы забирают…
Младший брат рассмеялся, но затем лицо его исказила гримаса. А вот старший зло усмехнулся:
— В девяносто пятом у меня в батальоне так говорили — прежде чем брать Грозный, нужно Москву занять и всю «семибанкирщину» с рыжим прохвостом, на фонари вздернуть — «украсить» Первопрестольную. И народ сейчас иным становится, особенно такие как ты — с войны вернувшиеся. И мэр с бандитами своими, и полицаи его купленные, явно бояться стали. Уже «распальцовку» не устраивают, притихли — то тут одного, там второго на отсидку направляют, и люди такой подход только приветствуют. Пора коррупцию изводить, раз уговоров не понимают.
— На фронте это понимают, — мотнул головой брат. — Сейчас нужно штрафбаты формировать, и всю сволочь в окопы, под дроны. Ворье только так унять можно, иначе не выстоим — тяжело воевать, когда в тылу сплошной бардак, который предатели создают. Сталин бы не церемонился, недаром всех в тридцать седьмом году ' подчищали'.
— На такое не пойдут, брат — у нас 35 лет капитализм, ворье у власти укоренилось, везде деток и внуков поставили у рычагов власти. А они сейчас тихий саботаж ведут, перемены для них нож острый. Но уже боятся — раньше посты делали, высказывались, а как реальные срока стали отвешивать, притихли. А тех кто сбежал, обратно не принимать — пусть на европейских помойках подвывают. Не понимаю, чего их амнистируют…
— Сейчас не тридцать седьмой год, иначе сами промеж себя передеремся на счастье «натовцам».
— Так в «евросоюзе» и так радуются — стравили нас насмерть, сотни тысяч погибли, и счет так на миллионы пойдет. А они будут оружие и боеприпасы поставлять, наемникам счета оплачивать, и такую войну могут вести до последнего украинца, Зеля ими с потрохами куплен,
— Пусть воюют, потом дойдет до уцелевших, что победить нас не смогут. У нас война на выживание — Россия и так многое потеряла после распада, что столетиями у нас находилось. А им верить нельзя — НАТО никакие договоренности выполнять не намерено, а если бы Украину приняли, то нам настал бы конец, причем бесповоротный. Это я там понял, когда осознал, что вовремя СВО начали — пусть лучше так, сопротивляясь, иначе бы удавили. К этому все дело и шло — наши ресурсы им очень нужны, причем задешево, как в девяностые года. Без этого никак — страны в мире начинают на европейцев косо смотреть, прекрасно понимают, что эти гады от своей колониальной политики никогда не откажутся. Ресурсы за раскрашенные бумажки покупают — накося, выкуси.
Младший брат ткнул в сторону окна кукишем, поморщился, стал поглаживать ногу. Затем тихо произнес:
— Не победят они нас — думаю, если открыто воевать начнут, то мы долго не продержимся — силы несопоставимы. Так наши и говорят в окопах, что «ядеркой» бить нужно, и не по Киеву, а по Вашингтону и Лондону. У нас территория большая, многие выживут, а вот европейцам всем хана настанет. А там будь что будет — они нас пугают, так пусть за свой гнилой базар серьезно ответят, да так, чтобы обосрались.
Накопившийся гнев вырвался с руганью — обычно воевавшие люди снимают стресс алкоголем, но братья от природы были непьющие, и предпочитали успокоение в тайге обретать, на рыбалке, или по грибы сходить. Но в конце марта в лес не сходишь, особенно когда нога искалечена. Вот и сидели дома за кружкой чая, по душам говорили, благо жены мозги «не клевали», и не требовали себе покупок с поездками в Турцию, понимали, что такое невозможно. И они оба такую адекватность «своих половинок» ценили, а может все дело в том, что сотовая связь работала отвратно, а потому ролики в интернете просматривали немногие жители.
Страшная штука — «промывание мозгов»!
— Да, это я, — зазвонил обычный проводной телефон, и старший брат снял трубку. С минуту выслушивал, явно озадаченный сказанными словами, потом положил трубку, даже не попрощавшись с собеседником. Повернулся к младшему и негромко произнес:
— «Деда» вчера видели на станции, с каким-то парнем приехал на электричке. И уехали в санаторий с Юрком — та еще мразь. И что интересно — вся его шайка тоже собралась, и на своей «газельке» уехала. Сутки уже прошли — дозвонится ни до кого не могут, телефоны молчат, причем отключены. А в санаторий так никто и не приехал — оттуда полчаса назад позвонили. Ни «уаза» не видели, ни «газели». И что это может быть?
— Неужто старика «замочили», суки? С них станется — если трупы не найдут, то полицаи спишут на «временно отсутствующих». Это уже который случай будет — четвертый вроде бы?
— Пятый, — на лице старшего брата появилась нехорошая улыбка, скверная. Затем он тихо произнес:
— Надо ехать, доколе такое терпеть…
Глава 13
Скальник впечатлял своими размерами, вытянувшись каменистыми грядами на несколько верст. Впрочем, за исключением немногих участков стенки невысокие, а вот подножие относительно пологое, поросшее лиственницами и кустами. Светлело, и теперь можно было разглядывать место, к которому старик пока не торопился идти — еще где-то полчаса имелось времени, пока окончательно светло не станет.
Нет ничего хуже, чем догонять или ждать, а потому Алексей просто от безделья ел — разогрел вскрытую банку плова, и теперь орудовал ложкой, памятуя, что возможно его путешествие в подземный мир надолго затянется. А на сытый желудок и невзгоды переносить легче, и чувство оптимизма куда прочнее присутствует в душе, надежду на лучшее укрепляет. А вот Павел Иванович явно нервничал, руки места не находили, да и курил многовато вопреки обыкновению, смоля свои папиросы.
Явно от беспокойства изводится, как в народе говорят в подобных случаях — пребывал «не в своей тарелке»!
— Пошли, время настало. Еще раз карманы проверь — никакого оружия быть не должно, мало ли что случиться может. Вообще лучше все железо выложить, оно там ни к чему. Сам поймешь…
Старик недоговаривал, это было заметно, чего-то опасался и явно беспокоился за него. Но был нарочито уверен, что ничего серьезного не произойдет, но то была больше демонстрация, специально для успокоения парня предназначенная. Зато ясно стало, что последствия для него могут быть самые непредсказуемые, а то вообще эта экспедиция станет дорогой в один конец, без обратного выезда. Но отступать Лешка был не намерен, ему самому не терпелось узнать, кто такие предтечи, о которых говорил старик.
Все же в основе человеческого познания лежит любопытство, а оно и кошкам свойственно. Даже с печальным для хвостатых созданий итогом. Что же говорить о «хомо сапиенс», что проделал тысячелетний путь с того момента когда слез с пальмы и лишился рудиментов…
— Как видишь, все просто — убрали каменья, и перед нами лаз в пещеру, с виду обычную, но не совсем так. Я первый, ты за мной, там недалеко идти, у меня тут тайник — внутри сухо.
