Ловушка для "Тайфуна" (СИ) - Гор Александр (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
Всё это вылилось в серьёзную контрбатарейную дуэль, продолжавшуюся больше часа. А к тому времени и передовая немецкая рота на мост вышла. Её встретили стрелковым огнём, отогнали назад. В ответ получили ответный обстрел предмостных рубежей. Славный такой бой за мост. В конце концов, убедившись в том, что возле моста на острове сосредоточены лишь пехотные подразделения РККА, немцы снова пошли в атаку, но уже при поддержке взвода лёгких «Гочкисов-35», толстокожих, не пробиваемых в лоб не только противотанковыми ружьями, но и, подчас, «старыми» «сорокопятками» с коротким стволом. И послали в бой уже не роту, а практически батальон пехоты. А это — уже хоть что-то, чтобы не переводить попусту дорогостоящий радиовзрыватель.
Кижеватов нажал заветную кнопку, когда и танки, и основная масса пехоты добралась до середины моста, пройдя заминированную опору. Два «Гочкиса» взрывом просто смело в реку, а третий задом сполз по рухнувшему пролёту. Что стало с атакующим батальоном, спрашивать бессмысленно: зря, что ли группа сапёров во главе с бывшим пограничником потратила столько времени, чтобы замуровать в эту опору четыре тонны тола?
Андрей попал в Киев вовсе не сразу после вывода Учебного Центра из-под Минска. Вначале диверсанты обустроились на новом месте, возле подмосковной Коломны. А после окончания начального этапа обучения его отпустили в отпуск к семье, в Пензенскую область.
В Селиксу он приехал на повозке, выделенной ему в областном управлении НКВД. Мстить председателю колхоза, так плохо обошедшемуся с его семьёй, когда мать, жена и дети приехали в село после эвакуации из Бреста, не стал. Во-первых, он исправился (пусть и не совсем добровольно), а во-вторых, не в характере такое у Андрея Митрофановича.
А вот избежать выступления в сельском клубе не удалось: люди настояли. Пусть война и грохотала где-то в тысяче километров, но уже пришли первые похоронки на ушедших на фронт. А тут — живой красный командир, встретивший врагов на самой границе, получивший ранение и даже награждённый медалью. Просили рассказать, как дела на фронте, что он чувствует во время боя.
— Да я толком-то и не воевал, — смутился лейтенант (тогда ещё лейтенант). — Всего-то в одном бою и участвовал. Что чувствовал? Не знаю. Враг был впереди. И его нужно было уничтожить.
— А за что же тогда тебя наградили если, как ты говоришь, только в одном бою участвовал?
— За успешное выполнение боевого приказа. Какого — не имею права рассказывать. Важного.
В общем, даже немного разочаровал односельчан. Но ведь ему и взаправду нельзя рассказывать о том, что заложенные им мины уничтожили несколько десятков германских офицеров и генералов в Минске. Потом, когда война закончится, может, и расскажет.
Зато семья была счастлива, что он жив, уже здоров и вместе с ними. Пусть ненадолго, но с ними, в родном селе.
— Помнишь, мама, как ты плакала, когда я вас вывозил отсюда? Всё говорила, что больше не увидишь родных мест. А вон оно как получилось: снова ты здесь.
А буквально через полтора месяц после этого их группу отправили в Киев. Как объяснил начальник Центра, столицу Советской Украины придётся сдавать, и диверсантам-минёрам предстоит задача, во-первых, не оставить немцам ни одного моста через Днепр, во-вторых, максимально осложнить продвижение гитлеровцев в боях за город, а в-третьих «обеспечить такой приём, чтобы у них земля под ногами горела, когда наши отступят». Именно в таком порядке важности, но не хронологически.
Сапёры Кижеватова (да, в общем-то, и все бойцы, прошедшие подготовку у потомков) действовали в непосредственном подчинении командующего армией, обороняющей город, генерала Чуйкова, недавно вернувшегося из Китая. Командира жёсткого, грубоватого, но сделавшего в Киеве практически невозможное: а как иначе расценить то, что он сковал в городских боях 6-ю армию Паулюса? По численности — практически фронт.
Дорого фашистам обошлась столица УССР, очень дорого! Сколько ни бросали они подкреплений в её развалины, а их перемалывали и перемалывали «люди из камня и стали», как назвал красноармейцев 37-й армии кто-то из журналистов.
Вот тут-то Кижеватов сполна хлебнул боёв. Ведь сначала пришлось заниматься минированием зданий почти под носом врага. И лишь потом — минировать здания, в которых, по предположениям, могут разместиться оккупационные власти: республиканский Наркомат внутренних дел, здание ЦК компартии, почти не пострадавшая «дача Хрущёва», почтамт, здания на Крещатике…
Особенно гордился старший лейтенант (звание присвоили перед самой командировкой) тем, как он разработал схему минирования здания ЦК, которое после взрыва должно… сползти вниз по многометровой круче к Днепру. Но это — потом, когда немцы, взявшие наконец-то город, начнут обустраиваться в нём.
А пока… Пока Кижеватов, убедившись в том, что опора последнего киевского моста разрушена на две трети, а два огромных пролёта рухнули в воду, перебрался к хорошо замаскированной землянке, чтобы доложить о выполнении приказа.
— Молодец, старший лейтенант! — похвалил командующий армией. — Взрыв мы даже тут, в Русановке, ощутили.
Ну, не любит Василий Иванович отсиживаться в тылу, всё норовит поближе к передовой. Вот и сейчас — вместо того, чтобы отсиживаться в штабе, дислоцированном в городке Бровары, находится практически на берегу Днепра, на той стороне которого уже только немцы.
— Считаю, что ваша группа свою задачу выполнила на отлично, и до того момента, когда река встанет, нам ожидать попыток одолеть Днепр не следует.
Фрагмент 5
9
Сухие цифры доклада: на вторую половину 1940 года СССР располагал всего четырнадцатью радиотехническими заводами. Из них семь были расположены в Ленинграде, один в Минске, один в Харькове, один в Воронеже и один в Риге. Если бы война развивалась по тому же сценарию, что и в мире потомков, все они оказались бы потеряны. Ведь какое производство радиотехники может быть в голодном и холодном блокадном Ленинграде? И какое производство в Воронеже, где идут ожесточённые бои? Итого только три могли бы производить столь нужную фронту продукцию.
Именно поэтому и было принято решение сначала о «дублировании предприятий радиотехнической промышленности с последующим расширением отрасли», а потом, прямо накануне войны, «об эвакуации ряда предприятий на восток». В первую очередь это коснулось заводов VEF, Минского радиозавода имени В. М. Молотова №287. Потом к ним присоединились все ленинградские радиозаводы. А на карте промышленности СССР появились их «дублёры» в Красноярске, Новосибирске, Омске, Барнауле, Петропавловске (Казахская ССР), Ташкенте, посёлке Касли Челябинской области, Уфе, Саратове, Саранске, Сарапуле. Хотя часть ленинградских, харьковский и воронежский заводы, хоть и в значительно меньшем объёме, но продолжали выпускать продукцию. Успели закупить оборудование для пары небольших заводов у Германии, на конец 1941 года завершается монтаж оборудования радиозаводов, купленных у САСШ, в Куйбышеве, Оренбурге, Челябинске, Иркутске.
За прошедшие пять месяцев производство радиоэлектронных компонентов не только не снизилось, но и выросло вдвое. Освоено производство миниатюрных стержневых радиоламп, позволяющих существенно снизить массу радиостанций, устанавливаемых на самолётах, переносных радиостанций. Это — помимо поставок из Российской Федерации, которые вполне могли бы покрыть потребности фронта, но партия и правительство целенаправленно развивают отрасль, чтобы воспитать специалистов и квалифицированные кадры для неё.
Конечно, радиолокаторы, производимые в СССР, существенно уступают тем, что поставляются потомками. Но уповать на поставки из будущего ни в коем случае нельзя: ещё неизвестно, как будут развиваться отношения с буржуазным, хотя и столь родственным государством, если там произойдёт смена власти. Российская Федерация уже однажды пережила мощнейшее экономическое потрясение, отбросившее её в развитии на десятки лет, когда к власти пришли компрадоры. Да и возможности у неё далеко не безграничные, поскольку, во-первых, сама ведёт войну с соседом, выбравшим нацистскую идеологию, во-вторых, из-за этого находится под жесточайшими санкциями «коллективного Запада», а в-третьих, как проговорились их учёные, поле для создания межвременных «проколов» ограничено каким-то невообразимым сочетанием физических параметров, включая космическое излучение. И представляет собой эллипс, размерами примерно 70 на 50 километров. По счастливой случайности, оказавшийся на территории, захватывающей Москву.
