Двойной писатель (СИ) - Волынец Олег Анатольевич (читать книги txt) 📗
Да, чуда не вышло, Югославия не смогла отбиться от вермахта, но за два месяца упорных боев потери немецких войск в полтора раза превысили таковые во Французской кампании. От британского флота тоже изрядно досталось, правда, в основном итальянцам, не дав высадиться на морском побережье. Эта авантюра обошлась Британии в потопленные два авианосца, линкор и четыре эсминца. Советский Союз тоже потерял поставленными югославской армии танки Т-28 и Т-26 (Это в дополнение к югославским FT-17, устаревшими еще до появления Т-26 в РККА), а также и авиацию.
До августа на советско-германской границе были стычки в воздухе, обе стороны старательно сбивали вражеских разведчиков. Зная из будущего, как сгорела кадровая армия в оборонительных боях лета и осени 1941 года, пока в тылу создавали новую армию, в корне поменяли стратегию. Тогда, изначально в немецких войсках были образцово обученные вояки, которых растеряли, уничтожая кадровую советскую армию. А вот бои реальной истории 1942–1945 годов были между резервистами обоих сторон, РККА шла вперед с очень невыгодных позиций.
План был нехитрый: опережающим ударом армий западных округов сильно потрепать немецкие войска, заканчивающие подготовку к наступлению, а потом потрепанный вермахт встретить на старой границе армиями внутренних округов. Ясно же было, что встречный удар еще задержит наступление, и соотношение потерь будет выгоднее за счет элемента неожиданности.
Удар первого эшелона советских войск устроил погром в первом эшелоне немецких войск, загруженных по уши последними приготовлениями к войне. Но тут подошли войска второго эшелона вермахта и устроили удачное контрнаступление. Да только обе победы были пирровы.
Немецкое наступление продолжалось, пока им в лоб не ударили свежие советские войска и не опрокинули их. Вторая мясорубка оставила Германию с неприкрытой границей. Да, полтора миллиона потерь не остановили РККА. Дальше вермахту пришлось срочно бросать на фронт учебные дивизии. Война затянулась почти на год. Британцы попробовали влезть, но их попросили не соваться на материк. Да и не было у них сил, благо, СССР догадался договориться с Роммелем: "Если вы разгромите англичан в Африке, то будете главкомом социалистической Германии. А в качестве аванса получаете трофейную технику и пленных для пополнения своего корпуса".
Ошиблись в одном: совсем не были готовы использовать шанс морского десанта на Британских островах. Не хватило оптимизма, и англичане разбили французские порты, оставив обновленную Францию без флота. Пришлось ограничиться захватом почти беззащитной Исландии, а перед этим Северной Европы. Для начала.
Потом пошли колониальные войны. Конечно, пришлось в Европе наводить порядок и воссоздавать европейские армии. Нацисты в сибирских лагерях заменили пленных солдат, да во всех странах прошли чистки.
Берлинский пакт не помог: на СССР и так готовились напасть все подписавшиеся кроме Японии, с которой, приведя в чувство Халхин-Голом, неплохо договорились против САСШ.
Лев Толстой ехал в поезде Санкт-Петербург-Москва, возвращаясь домой. Перед этим заключив договор с издательством на третью книгу, причем Шувалов настоял, чтобы Лев Николаевич повторно не переписывал роман.
Соседями писателя оказались офицеры, один подполковник и два капитана, один молодой щеголь, второй служака с сединой на висках.
Толстой мирно дремал, но тут услышал, как обсуждают его книгу "Промеж огненных эпох". Один капитан, щеголь, неистово клеймил роман, что мол не может быть такого, и что офицеры неблагородного происхождения не могут командовать наравне с неблагородными, а те, что справляются, они берут пример с дворян. И, мол, без благородства нельзя воевать. Второй не соглашался, утверждая, что главное это хорошее образование. Подполковник сказал, что Петр Великий брал в офицеры дворян, потому что были самыми образованными. И вообще достойных людей среди дворянских родов маловато на все вакансии, и эти роды надо иногда пополнять лучшими из простолюдинов.
Щеголь задумался, потом выдал:
— Не завидую я книжным офицерам. И денщиков у них нету, и живут небогато, и за лишние разговорчики слишком легко пострадать.
— Не скажите, вон, мне пришлось закупить разной всячины на годовое жалование прапорщика по приходу на службу, потом три года из долгов вылазил. А тут по книге ничего такого не требуют. И не надо думать, что одевать на торжества, есть парадная форма за казенный счет, — возразил служака.
— Понимаю, так у многих, кто живет с одного оклада, — кивнул щеголь. — Мне еще не понравился эпизод о том, как судили молодого лейтенанта. Дали десять лет каторги за то, что в пьяной драке нечаянно убил молодого крестьянина, хотели вовсе двадцать пять, но снизили, потому что все было в пылу драки. Меня же не засудят, если я прямо сейчас пристрелю этого бородача, который непонятно что делает в первом классе.
— Вынужден вам напомнить, что бог создал всех людей равными, — не смог промолчать Лев Николаевич.
— Да кто ты такой, чтобы нам указывать? — разозлился щеголь. — Как смеешь дерзить нам, шпак?
— Поручик в отставке и к тому же имею титул графа.
— Вы где служили, и как вас зовут? — спросил подполковник.
— Два года на Кавказе, потом участвовал в обороне Севастополя, жил на четвертом бастионе, был и на речке Черной, и на Малаховом кургане. Имею награды. Зовут меня Толстой, Лев Николаевич, — медленно представился писатель.
— Это вы тот самый?! — удивился подполковник. — Я Бернштейн, Владимир Святославович.
— Капитан Голицын, Федор Мстиславович, — представился щеголь.
— Капитан Синицын, Степан Иосифович, — служака тоже представился и добавил. — Ваши книги просто великолепны. И "Севастопольские рассказы", и "Война и Мир". Но последние два романа совсем уж необычайно хороши, да только несколько неоднозначные.
— Наш Степан Иосифович несколько смягчает, у нас кто хвалит, а кто отчаянно ругает ваши две последние книги, — добавил Бернштейн.
— Да, есть за что, уж поверьте, — сказал Голицын. — Как-то странно у вас вышло, что в генералы попали одни худородные дворяне, и это даже у белогвардейцев.
— Я воевал и видел, что там и как. А на любой великой войне карьеру делают талантливые, а не родовитые. Без этого никак не победить. Все наполеоновские командиры были или из мелких дворян, или вовсе неблагородного происхождения.
— Почему вы написали, что очень много офицеров благородного происхождения перешли на сторону якобинцев? — спросил Голицын.
— Я отвечу, — вмешался Владимир Святославович. — Потому что эти якобинцы отобрали власть не у царя, а у думских пустозвонов, которые не смогли достойно править страной. И стали реформировать Россию, как считали нужным, и власть держали твердой рукой, у них была цель развития, и что предложить народу. А белогвардейцы пошли на сговор с иностранцами. Мы же не только царю, но и Отечеству присягаем. Вам не надо напоминать о преимуществах монархии над республикой? Так власть якобинцев с диктатором во главе во многом ближе к монархии, чем к республике. Плохо, что уровень образования упал.
— Потому что избавились от многих дворян, — сказал Голицын.
— Избавились от тех, кто дворянином был только по происхождению, но совсем не по духу. Да, насчет наказания за убийства, — добавил Толстой. — Если общество бесклассовое, то таких вольностей как у вас быть не может. И в первой книге был эпизод, когда пришли в деревню белые и стали грабить и обижать крестьян, а командир еще и избил жалобщиков. Командир красных своих наказал за мужицкие обиды. И я все написал в книгах.
— Вторая книга называется "Промеж огненных эпох". То есть и третья будет? — спросил Синицын.
— Будет и четвертая, и пятая, это одна книга в двух частях. И шестую планирую. Насчет седьмой в сомнениях, — проговорился Толстой.
— Когда третья?
— Уже отдана в издательство. Название "Европа в огне". Скучно не будет. Вообще, вторая книга самая скучная, я так думаю, — поделился Толстой.
