Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены - Хайнлайн Роберт Энсон (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— Слежу, конечно. Но мне это кажется гораздо более долгим.
— Медовый месяц не должен казаться долгим, тем более, что у нас с тобой он выдался таким хлопотным! На следующий день, в субботу, мы наняли Эзру в качестве поверенного и посетили Правительственный Комплекс, после чего на обратном пути у входа в «Раффлз» попали в засаду. Мы поспешно покинули отель, усеянный трупами, благодаря любезному содействию Гэй Десейвер и Корпуса Времени. Невероятно скоро мы очутились на земле моей юности, в Айове, где такая высокая кукуруза. Потом мы махнули на Терциус. Любимая, с этого мгновения мой земной календарь начинает барахлить. Мы покинули Луну в субботу пятого, вечером. Через несколько минут мы оказались сперва в Айове, потом почти сразу же — на Терциусе, поэтому я полагаю, что мне все еще следует исчислять время с той же субботы 5 июля 2188 года. Условно примем эту дату, независимо от того, как течет время на Терциусе, тем более, что иначе я совсем запутаюсь. Ты все еще контролируешь мои хронологические вехи?
— Нуда… конечно.
— Благодарю. Итак, я проснулся на следующее утро, то есть в воскресенье шестого июля. Проснулся с двумя ногами! Для Терциуса, допустим, отрезок времени составил тридцать семь дней. Для тебя — около двух лет, для Гретхен — пять или шесть, чему мне пришлось поверить, исходя из ее вида восемнадцати- или даже девятнадцатилетней (да еще «нокаутированной») девицы. И все же для меня прошла всего одна ночь — с субботы на воскресенье! Вечером того же дня я заснул вместе с Ксией и Гретхен, ночь провел с Минервой и Галахадом (чуть не забыл про Пикселя!), а еще, возможно, и с Томом, Дином, Гарри и их девицами — Эгнес, Мэйбел, Бекки. И не знаю с кем еще!
— И я не знаю. А кто такие эти девицы? Парни меня не волнуют, я их слишком хорошо знаю, но девки…
— Ты бедная, сладкая, невинная девочка! И слишком юная, чтобы знать всех. И все же, как это ни удивительно, я прекрасно проспал ночь. И таким образом оказался в следующем дне, то есть утром в понедельник, седьмого июля. То есть (условно) во вчерашнем дне, вечер и ночь которого мы потратили на наверстывание нашего медового месяца, за что огромное тебе спасибо, моя миссис!
— В добрый час, сударь, хотя наши радости оказались… несколько дробными. Теперь я поняла, как ты пришел к мысли о «юбилее». По твоему земному календарю и твоим биологическим часам (а они — основа всего, в особенности для «прыгунов во времени»!) получается, что у нас сегодня восьмое июля, вторник. Со счастливым юбилеем, дорогой!
Мы уткнулись друг в друга! Хэйзел зарыдала, я тоже не отставал.
Завтрак был великолепен. Это все, что я могу о нем сказать, ибо, решив попотчевать меня деликатесом тертианской кухни, Гвен втихомолку обсудила меню с Дорой, я же стал энергично уплетать то, что было разложено передо мною, трудясь, как айовский фермер «над собственным надгробием». То же делал и Пиксель, получивший нечто «особое», на мой взгляд, выглядевшее как требуха, а на его взгляд — как пища богов. Его поведение не оставляло в этом никаких сомнений!
Мы уже допивали по второй чашке… нет, не кофе, но вполне… и уже начали снова говорить о дворце Лонга, вернее, об увиденной там девчушке, которую я теперь считал своей доченькой Вайоминг Лонг. Но наше воркование вдруг прервала Дора:
— Экстренное сообщение. Пометьте время, место и дату. Пожалуйста! — Хэйзел удивилась, но быстро схватила сумку, вытащив из нее нечто, мне неизвестное, что назвала «хронометром». Дора продолжила: — Мы находимся на стационарной орбите вокруг Теллуса в системе Солнца-3, временной канал три, кодовое название «Нэйл Армстронг». Дата — первое июля…
— О Господи! Мы вернулись туда, откуда стартовали! В день нашей свадьбы.
— Милый, потише, пожалуйста!
— …по григорианскому календарю. Повторяю: временной канал три. Солнце-3,1 июля 2177 года григорианского исчисления. При щелчке — отсчете времени — начнется зона пять ноль девять сорок пять. Щелк! Приготовьтесь к принятию более точного звукового сигнала, ждите… — этот сигнал начался тоном низкой частоты, потом, постепенно повышаясь, превратился в визг, от которого заломило в ушах. Дора прибавила: — Еще один щелчок, и вторая звуковая коррекция будет произведена через пять минут. Время на корабле или в означенной пятой зоне Теллуса является теперь законным дневным временем в канале три. Хэйзел, дорогая, кое-что специально для вас…
— Слушаю, Дора, милая!
— Тут у меня туфли Ричарда… («Шлеп!» — они уже на нашей кровати)… но я еще кое-что из мелочей для вас припасла. Не надо ли добавить парочку свитеров? Я обмерила Ричарда, пока вы спали. Эти свитера, как одежда Геркулеса: их не надо стирать, они не пачкаются и не изнашиваются.
— Спасибо, Дора, милая моя! Это трогательно — я ведь не успела купить ему ничего, кроме костюмов.
— Я это отметила. («Шлеп!» — еще один пакет на постели), — Дора добавила: — Мы всю ночь занимались погрузкой-разгрузкой. Последние солдаты высадились в девять ноль-ноль, но я сказала капитану Лэз о вашем юбилейном завтраке, и она запретила Лазарусу вас тревожить. Вот послание от него: «Если не слишком возражаете, предписываю вам оторвать ваши задницы от кровати и отрапортовать о сем в Ти-Эйч-Кью. Конец послания». А теперь послушайте прямую трансляцию с капитанского мостика.
— Хэйзел! Говорит капитан Лэз. Не могли бы вы покинуть Дору в десять ноль-ноль? Я сказала своему носатому братцу, что он может рассчитывать именно на это время вашего отбытия.
Хэйзел вздохнула.
— Есть. Мы сразу же отправляемся в «карманный кораблик».
— Хорошо. Мы все желаем вам удачи: я, Лор и Дора. Счастливо возвратиться домой. Будем рады взять вас снова на борт!
Через две минуты мы уже находились в «карманном кораблике», то есть в нашей старой подружке Гэй Десейвер. К ее двери нас привел конец бортового коридора Доры. На мне красовались новые туфли, впрочем, одна старая, одна новая. И снова я не смог увидеть те «сворачивающиеся» ванные комнаты, ибо один из близнецов-правнуков Хэйзел, встретивший нас у двери, велел сразу же устроиться на задних сиденьях. Он посторонился, давая нам войти внутрь.
— Привет, бабушка! Доброе утро, сэр!
Я ответил, а Хэйзел на ходу, не теряя ни секунды, по очереди расцеловала обоих правнуков. Мы уселись и пристегнулись.
Кэс по рации вызвал нас:
— Доложите о готовности к взлету.
— У пассажиров ремни пристегнуты, — сообщила Хэйзел.
— Мостик! Доложите готовность к ленчу!
Голос Лэз произнес:
— По первому требованию!
Мы мгновенно стартовали и ощутили невесомость. Пиксель начал вырываться, я держал его обеими руками. Мне кажется, он испугался, бедняжечка, да и как он мог понять, что такое невесомость? Впрочем, он и раньше почти ничего не весил!
С правого борта показалась Земля, правда, не очень близко. Мы находились на широте середины Северной Америки, что подтверждало в моих глазах высочайшую компетентность Лэз как пилота. Если бы мы оказались на обычной двадцатичетырехчасовой орбите, концентрической по отношению к экватору, мы сейчас бы оказались на девяносто градусов западнее, то есть над Галапагосскими островами. Я предположил, что она выбрала орбиту с наклоном около сорока градусов, соотнесенную с десятью часами корабельного времени (по Гринвичу!), и наказал самому себе при случае, если удастся заглянуть в вахтенный журнал корабля, проверить свое предположение. (Это же типичный профессиональный зуд любого пилота — сунуть нос в записи своего коллеги! Извините меня!)
Затем мы сразу же вошли в атмосферу, одним махом одолев спуск в тридцать шесть тысяч километров. Гэй выпустила крылья, Кэс пригнул ее нос к Земле, затем выровнял корабль, и мы снова обрели вес, равный земному, хотя и эта перемена пришлась совсем не по вкусу Пикселю. Хэйзел наклонилась ко мне и, взяв котенка, стала его гладить. Он успокоился, наверное, почувствовав себя в большей безопасности у нее на руках.
Когда крылья Гэй втянуты внутрь (а я раньше в другом виде ее и не наблюдал), она является как бы «ракетой-лифтом». Но с расправленными крыльями Гэй великолепно может парить и плавно взмывать по наклонной линии.
