Наши уже не придут 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" (библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
— Что теперь? — спросил Свердлов.
— Это разговор не для телефона, — ответил Немиров.
— Понятно, — произнёс Яков Михайлович. — Ещё увидимся.
— Обязательно, — Аркадий положил трубку и посмотрел на связиста. — Проведите связь в мой кабинет.
— Сделаем, товарищ гвардии генерал-майор, — козырнул тот.
«Что всё это может значить?» — задумался Аркадий, возвращаясь в свой новый кабинет.
У Японии всегда были интересы на Дальнем Востоке. Корею у китайцев они отняли уже давно, на Маньчжурию уже есть притязания, но реальных шагов ещё не сделано, а вот на Приморье они всерьёз ещё не засматривались.
«А что, если они сумели договориться с Антантой?» — предположил Аркадий. — «Есть конкретные сроки, по истечении которых Советская Россия должна зафиксировать свои границы. Корнилову нужно было продержаться ровно год с момента заключения мирного договора, то есть с двадцать третьего марта 1919 по двадцать третье марта 1920 года. Но он уже понял, что это невозможно».
Участие во всём этом Японии — очень толстый, но выгодный для Антанты, политический ход. Ленин может повозмущаться, что Япония в сделке не участвовала, её действия нарушают правила международной политики, но Антанта может сказать, что вообще не при делах, поэтому разбирайтесь с японцами сами.
И если Немиров не сможет выбить японцев с российского Дальнего Востока, то Советской России придётся признать потерю тех своих территорий, на которых будут стоять японские войска. И эта потеря будет закреплена международным договором. Или же Ленину придётся отказаться от международного признания, что будет стоить очень дорого и обратит в прах все их усилия по налаживанию отношений с Антантой.
Одно понятно — японцев придётся бить с особой жестокостью. Если разгромить их не окончательно, то они подумают, что им просто не повезло и надо пробовать ещё.
У японцев ещё свежи воспоминания о Русско-японской войне, поэтому они пребывают в некоторых иллюзиях по поводу своих возможностей на Дальнем Востоке.
Немиров посчитал, что нужно развеять все эти беспочвенные иллюзии раз и навсегда.
— Шапошникова ко мне! — приказал он, выглянув из кабинета.
Полковник прибыл в течение нескольких минут.
— Здравия желаю… — начал он.
— И тебе не хворать, — кивнул ему Аркадий. — Садись — будем обсуждать главные новости. На повестке — выступление Японии. Японский экспедиционный корпус начал высадку во Владивостоке, поэтому можно считать, что теперь Японская империя полноценно участвует в нашей гражданской войне.
— Вот как… — Борис Михайлович задумчиво посмотрел в окно. — Это всё объясняет.
— Высылайте конных разведчиков — нужно выяснить, оставляет ли противник другие населённые пункты, — приказал Аркадий. — Бронепоезд «Красный Сентябрь» в Омск — придать ему пассажирский состав с 3-м ударным батальоном 5-го ударного полка и одним бронеавтомобильным взводом из 3-й роты 2-го бронеавтомобильного полка. Нам нужно удостовериться, что отступление противника — это не локальное явление и, если получится, занять как можно больше городов.
— Сделаем, — кивнул Шапошников. — Но должен сказать, товарищ гвардии генерал-майор, что нужно отправить хотя бы полк в Казахстан, на поддержку революционеров. Товарищ Иманов просит подмогу — корниловцы прислали в Петропавловск и Кокчетав казацкие подразделения.
— Отправьте 8-й стрелковый полк и одну артиллерийскую батарею с тягачами, — решил Аркадий.
— Там ещё замечено местное ополчение, собранное контрреволюционерами, — добавил Шапошников. — Не менее двух тысяч штыков, но с оружием очень плохо.
Немиров задумался. Самопровозглашённое правительство Алаш-орды активно сотрудничает с Корниловым и не брезгует брать у него те крохи оружия и боеприпасов, которые он готов выделить для поддержания штанов дружественного режима. Скорее всего, у этого ополчения ситуация «одна винтовка на семерых, а патроны у восьмого», но это всё ещё две тысячи ополченцев.
— Добавьте четыре кавалерийских эскадрона, — приказал он. — Этого должно хватить.
Казахстан сложен тем, что там сейчас очень плохо развиты железные дороги, поэтому всё происходит очень медленно. Броневики там полноценно не реализовать, поэтому самое мобильное, что там можно использовать — это кавалерия.
Царь был заинтересован в одной ключевой линии железной дороги, ведущей на самый юг Средней Азии, где выращивали хлопок и мак, а также к Персии. И Аркадий пользовался этой железной дорогой, когда отправлялся на службу в Ферганскую область.
Но этого решительно недостаточно, поэтому у большевиков уже есть планы на строительство дороги, которая соединит Сибирь с Туркестаном, что позволит реализовать потенциал региона.
Аркадий собирался потратить очень много ресурсов страны на геологическую разведку Казахстана, чтобы найти тут, в первую очередь, уран. Местная нефть его не особо интересует — глубина залегания 4–5 километров, пять месяцев в году заморозки, что критически осложняет добычу. У него в Тюмени непонятно, как быть с теми двумя-тремя километрами глубины, а тут четыре-пять километров…
Более реалистично начать добычу казахстанского урана.
Он уже предпринимает меры, чтобы сильно замедлить будущие ядерные проекты ведущих стран. Оппенгеймер уже должен быть убит, к Энрико Ферми уже выехали специалисты, а Эдварда Теллера ищут. В случае с последним всё осложняет послевоенная разруха в Венгрии, поэтому поиски затруднены.
Также целью Немирова стал Станислав Улам — этого уже нашли во Львове и пригласили его семью в Петроград.
Биографии самых известных физиков-ядерщиков Аркадий изучал детально — это было нужно для серии книг по Великой Отечественной войне. Помнил он не всех, некоторых вспомнил только по фамилии, но вот американская и немецкая группы запомнились ему очень хорошо.
По всей Вене сейчас ищут Пауля Карла Марию Хартека, а Отто Гана уже нашли — этот, в отличие от остальных, известная в учёных кругах фигура. Рассматривался вариант с похищением всех этих людей, но это было слишком рискованно. Гораздо надёжнее убить их всех.
Идея, что нацистская Германия получит ядерное оружие, пугала Аркадия. Этого сценария нельзя было допустить любой ценой. Даже если должны умереть сотни, это несопоставимо с возможной гибелью сотен тысяч или миллионов. Почему-то, он даже не сомневался, что шайка Гитлера даже не задумается, прежде чем пустить такое чудо-оружие в ход.
«Хотя нет», — пришла к Аркадию мысль. — «Они задумаются над тем, кого взрывать первым».
Также сейчас разыскивается Фридрих Штрассман, но Аркадий не вспомнил ни города, ни года…
Зато он помнил, что Вернер Карл Гейзенберг родился и жил в Вюрцбурге, что в Баварии — к этому точно приедут специалисты.
Марка Олифанта, Отто Фриша и Рудольфа Пайерлса тоже ищут — эти трое сыграют ключевую роль в англо-американских разработках.
Также кандидатами на устранение были Джеймс Чедвик и Эрнест Лоуренс — эти двое связаны с открытием принципов деления ядра. Чедвик откроет нейтрон, а Лоуренс построит первый циклотрон.
В принципе, в разработке ядерного оружия есть явная причинно-следственная связь. Чедвик открывает нейтрон, потом обнаруживает, что нейтроны могут взаимодействовать с ядрами, а уже потом, на основе всех этих открытий, Ган и Штрассман производят первое в истории расщепление ядра атома урана.
Потом письмо Эйнштейна Рузвельту, проект «Манхэттен» и далее, по накатанной…
«Фон Брауна, главное, не забыть», — подумал Аркадий. — «Он, несмотря на то, что мудак, который хорошо впитал расовую бредятину, гений ракетостроения. Фау-1 и Фау-2 — пусть лучше этого не будет у немцев».
Наверное, его должно было смущать то, что эти люди, по сути, ещё ничего не сделали и убивать их несколько преждевременно. Но Аркадия всё это не смущало. Надёжные люди, набранные из добровольцев ещё до конца войны, едут заниматься грязной и кровавой работой, которая призвана отложить появление на планете Земля ядерного оружия. Это не оправдание душегубству, но Аркадий и не искал себе оправдания — у него есть конкретные задачи, которые должны быть выполнены.
