Моя Крепость - Сапожникова Раиса (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Из мест... Линкольншир вроде зовут ту страну, м...милорд. Да мы разве землеведению обучены? А имение барона Карста... Жили мы там давно. Еще при милостивом короле Генри, когда мой дед в живых был. Говорили, мол, деду моему земля та вроде бы насовсем дана, чтобы служил, сыновей растил, да и барону в войско их посылал, ежели война или там король требует... Латников, стало быть, так король Генри на землю сажал, чтобы и войско жило, и землица не загуляла... Только не вышло так...
Никто его не перебивал, и Джон постепенно перестал хрипеть и даже разговорился, словно в корчме:
— Дядьки-то мои, два брата отцовых, с королем Ричардом в Святую Землю ушли. Там и службу несли, там и сгинули. Жен-детей у них ни у одного не было. Дед пахал, сеял, урожай баронскому управителю пополам сдавал. Испольщики мы, были то есть испольщики, называют так мужика, что пол-урожая барону отдает за то, что землю его пашет и на ней хлеб растит... И избу себе строит, и прочий уклад. Ничего, хорошо жили. Мать, сестры свою бабью работу делали, пряли шерсть, что с овец барон настрижет, ткали, все на манор шло. Барону Карсту в оброк. Ну, покуда семья мала, оно вроде хватало... Из братьев моих один только и умер дитем еще, да сестра одна, что, говорят, после меня была, года не выжила. Молока, мол, у матери не хватило, а козу нашу аккурат свели со двора. Дескать, заместо урока пряжи, что мать спрясть не успела. Ну, мать после того и лета не дожила...
Джон прервал долгую речь, пересохший язык его попытался облизнуть губы. Самым волшебным образом на столе появилась кружка пива, подсудимый Джон машинально из нее отпил. Только потом он вздрогнул и оглянулся. Из-за его спины смуглый мальчик лет четырнадцати водрузил на стол тяжелый поднос с кувшином и дюжиной деревянных кубков. Сам Мозес догадался, или отец ему подсказал, не суть важно. Паж Арден-холла выполнял свой долг.
Граф Конрад, главный судья, одобрительно улыбнулся мальчику.
Никто не произнес слова, и Джону пришлось возобновить показания.
— Ну, ждали мы барона с похода. Долго ждали, да не вернулся барон Карст. Сгинул, видать, как и мои дядьки. Война и благородных не милует... А управитель в маноре жил, точно барон! Золотом себе стол уставил, полотно на стороне закупал, рухлядь мягкую... на все деньги нужны. А где взять? С мужика взять, больше неоткуда... Другой, может, добычу на войне взял бы, да не этот. Этот только оброки горазд был высчитывать...
— Вот и стал он прикручивать посильнее. Как испольщину меряет, себе более добавляет, нам менее. Мол, ячменя вам не полагается, одна рожь, а овес вовсе и делить нечего, коней-то у мужика нету, кур-гусей со своего стола, мол, объедками выкормите... А козу кормить, дескать, так это все одно баловство, когда еще она вырастет! Да и баб, говорит, нету у вас, чтоб ребят молочком выпаивали!..
— Отец мой по той зиме... что я аккурат до притолоки дорос... хворать начал. После матушки, что преставилась. Братья... Было их у нас двое. Старший, что всегда его Лотом кликали, Бог знает, что за имя крестное, а кликали так... Вроде спокойный был. К делу всякому ручному годный, да и не ленивый. Пахал, сеял, сам плуг таскал, да и я за ним, точно за конем. И если что, косу направить мог без кузнеца, сено в стог верстал один, вилы в две сажени ему что соломинка! И добрый был Лот. Слова злого не говорил. А второй, средний, что остался еще, другой был. Он слушать да говорить умел. Да еще, на беду нашу, сам считать научился...
Вот и сказал он мне раз: «Джон! А знаешь ли ты, что управитель наш не вполовину, да и не в две трети у нас берет? Выходит у меня тут, что отдаем мы семь мер на одну свою. Обманщик он, брат Джон! Как есть, мошенник да мужиков грабитель. Нас, испольщиков, тут три дюжины изб, да с каждой по семь мер содрать, да не за год, а за десять лет! Да он отца нашего в смерть загнал, Лота, меня, тебя, жадностью своей в три года тоже угробит! Сколько можно?!! Да король Генри, благодетель, да барон Карст, наш добрый сеньор, да милорд судья Линкольншира такого бы в жизни не допустили! Жалобу подать, мол, на управителя! Правды искать! Суда! Самому королю жаловаться!..»
И ведь сделал брат так... Лот, простак, не остановил его. А я, младший, что я понимал, кроме плуга да топора? Пошли к одному доброму монаху, что грамоте разумел, наговорили ему, что кто хотел, тот пергамент весь как есть исписал и велел каждому к сургучу палец приложить, вроде как печать — мол, чтоб все знали, кто письмо написал.
Честь по чести пергамент тот в свиток скрутили, со всего села на гонца денег наскребли и послали... Жалобу в королевский совет.
Короля-то тогда в Англии не было. Воевал король то в Святой Земле, то в морях, то еще, говорят, чужой король его в плен взял. Не было его. Совет правил, лорды да управители. И, видать, прочитали они-таки брата моего расчисления...
Джон умолк. Еще одна кружка пива утолила его жажду. Здоровенный косноязычный разбойник, оказывается, мог быть красноречив, если его слушать и не перебивать.
— Войско ночью явилось. Сколько — кто ведает? Может, сотня. Манор заняли, управителя с женой да сынком, вроде меня паренек был, сразу из дому выволокли да на воротах повесили. Слуг, может, четверо там было... Не знаю. Из подвалов все выволокли, на подводы сгрузили, да и хлестнули по лошадям... Что там было да сколько — о том одни только стряпчие и узнали. И куда все делось — неведомо. Может, правда королю повезли. Выкуп за него, бедолагу, германскому королю нашими грошами и заплатили... Да только этим не кончилось.
— С подводами-то из той сотни человек двадцать ушло. Не больше. Остальные в село наше подались... Грабить. Насиловать. Мужиков бить, чтоб перед ними, оружными, и головы не поднимали, когда ихних баб в луже валяют. И не стерпели мужики... За вилы взялись. За оглобли, за топоры, молоты схватились, брат мой Лот косу свою саженную в руки взял!..
Голос Джона сорвался на долгий хрип.
— Срубили Лота мечом. Успел, правда, и он пару голов сшибить наземь. Срубили мужиков, баб конями топтали, потом зажгли село с четырех сторон. И никого там не осталось. А брат мой, что дело это по неразумию совершил, первым умер. Он, глупый, еще навстречу им вышел, когда в село ехали...
— Таких, как я, недоростков, конные на аркан ловили. По тем временам, раба можно было продать за цену коня, а то и поболее. Вот и прибыль, коли с манора добычи досталось им с гулькин нос... Только я не дался. Бежал, аж пятки звенели! Петлял, зайцу впору, в помойной яме день просидел. Но — ушел. Из всей деревни, может, один я и ушел!
Сорока— или даже пятидесятилетний Джон, руки которого занимали на столе площадь не меньшую, чем пять кружек пива, вздернул свою рыжую голову с выражением вызова. Ноздри его раздулись. Он обвел стол налитыми кровью глазами и остановил взгляд только тогда, когда леди Арден медленно кивнула ему и задала вопрос:
— И что было дальше?
Джон опомнился и опустил взгляд на стол. Выпил еще полкружки и тихо продолжил:
— Ну... мало ли что там было. В общем, убежал я от них. А может, они гнались плохо. Мало ли им ребят досталось? За одним парнем гнаться, можно остальных потерять. Удалось мне. Сумел уйти.
Парень я был на славу. Дед мой, отец, братья — все в сажень ростом, а Лот — тот даже и в полторы. Хоть и малец, а росту во мне, да плеч, да в руках сила... Добежал я до зеленого леса, выломал дубок и дубком тем убил в тот же день молодого кабанчика. Кровь его пил, мясо сырьем пробовал, ничего, выжил. Через три дня — опять... Жить всем хочется. Брел я и брел, куда глаза глядят. С восхода и до заката. Ноги у меня тоже ничего были, мог бы и оленя догнать, а уж волку или медведю какому за мной ни по чем не угнаться было. А под елью спать — милое дело... Коли елей нет, можно и на дуб залезть. Или найти полянку какую поласковей, чтоб ручеек, ягодки, орехи...
На заскорузлом лице Джона появилась улыбка.
Он умолк.
Леонсия снова подбодрила:
— И что дальше?
— А дальше... — посмурнел старый Джон, — стали в лес люди ходить. И дубец мой по головам начал стукать. То лесник явится: ты, малый, по каковым правам королевский лес своим хамским дерьмом портишь? Мы ж тебя! В тюрьму! В яму! Да на галеры!!! Так я леснику тому руку в бублик скрутил: не трожь! Я, мол, такое видел, что галер твоих мне и на тьфу не надо!.. А он потом стражников на меня навел, конных да еще панцирных... Хорошо, бегал я по лесу что по лужку, болото одно нашел да всех там и оставил, со всем ихним железом, чтоб неповадно было... И без дубца моего уж больше ни шагу... Озлился я. Брел дальше, да как чью морду людскую в лесу увижу — дубцом! Изо всей силы! Пока скопом не навалились! Озверел, точно кабан в гону... И сгинул бы, как кабан, коли в один день светлый не повстречал в лесу светлого человека.
