Конфайнмент (СИ) - Тимофеев Владимир (читать книги онлайн .TXT) 📗
Приятель убрал мобильник и повернулся ко мне:
— Миша на проходной, подъедет минут через пять. Ты пока здесь побудь, а я его встречу. О’кей?
— О’кей, — кивнул я, вставая с диванчика.
Дверь хлопнула. Мой друг убежал.
Надев и зашнуровав ботинки, я подошёл к окну.
На улице крутилась позёмка.
Синицын был одновременно и прав, и неправ.
Прав в том, что второй попаданец… точнее, попаданка и вправду была и я с ней на самом деле встречался. А неправ, потому что вся моя память о третьем мире ограничилась только знакомством с Леной, от встречи на стройке до её трагической гибели. Впрочем, у остальных и этого не было.
Лену Кислицыну, как и общую память о ней, попросту стёрли из нашей действительности. О ней не помнили и не знали в стройуправлении, не слышали занимающиеся моим делом чекисты, в её квартире жили посторонние люди, а на той даче, куда меня заманили, впоследствии обнаружили только один труп — хулигана Виктора Махова. А ещё пистолет ТТ, из которого, как потом выяснилось, в течение полутора месяцев были убиты несколько человек. «Ну, вот, наконец, мы и нашли нашего лесного стрелка, — сказал по этому поводу майор Ходырев. — Жаль только, что его уже не допросишь…»
Снежинки кружились в воздухе, заметали дорожки, мелькали в неярком свете уличных фонарей. В телефонном журнале скопилось аж пять не отвеченных вызовов. Звонила Жанна. Я обещал приехать сегодня пораньше, но… не срослось. Планы, увы, опять изменились.
Встреча с Шурой Синицыным, пролитый на клавиатуру чай, непреднамеренное включение лабораторной модели, вре́менная потеря сознания. Всё, как тогда, в августе. Только на этот раз случилось не попадание, а возвращение. И это нормально. Вселенная тоже, бывает, шутит. Но чаще всего мы эти шутки просто не понимаем.
Как говорил классик, «от него кровопролитиев ждали, а он чижика съел».
Вот так и со мной. Хотел повлиять на историю, заручался доверием комитетских, пытался дискредитировать «отцов перестройки», спасал на стадионе болельщиков, сдавал предателей Родины и рассказывал о ещё не свершившемся будущем генералу из КГБ, а в итоге…
Нет, за прошедшие тридцать лет мир действительно изменился, пусть не так сильно, как мне хотелось, но всё-таки в лучшую сторону, если конечно сравнивать его с тем, что был раньше, до моего попадания.
Всё это было неплохо, но… стал ли я от этого хоть немного счастливее?
Нет, не стал. Не стал совершенно.
Ведь то, что когда-то казалось счастьем, со временем превратилось в обыденность.
То же самое, наверное, происходило и с Шурой Синицыным. Сложно сказать, чего он лишился в новом «улучшенном» мире, но то, что и вправду лишился — это на сто процентов. Такие вещи не спрячешь ни под какой маской.
А вот Смирнов наоборот — приобрёл.
Генеральское звание, жена, дом, сын — выпускник ВКШ…[2]
Миша у нас — молодец. Не упустил свой шанс, когда он, наконец, появился…
Снегопад за окном мало-помалу превращался в настоящую вьюгу. Снежинки бились в стекло с такой силой, как будто и в самом деле желали проникнуть внутрь и захватить в плен новый кусочек тепла, а заодно и чью-нибудь душу, как в сказке про Снежную Королеву.
Я стоял, уткнувшись лбом в пыльный стеклопакет, и словно бы наяву чувствовал, как острые льдинки впиваются мне прямо в сердце.
Мне страстно хотелось верить, что она не погибла. Ушла к «своему» Андрею, родила ему, как и мечтала, ребёнка и, может быть, прямо сейчас тоже стоит у окна и думает о несбывшемся.
Кто знает, возможно, когда-нибудь, в каком-нибудь из никому не известных миров мы встретимся снова и даже узнаем друг друга…
А может, и не узнаем…
Или вообще — не встретимся.
Ведь, как сказал давеча Шурик, иные миры мы создаём сами. Всегда. И сами решаем, в которых живём, а о которых лишь помним, считая, что именно там были когда-то счастливы…
Эпилог
19 сентября 1985 г. Остров Кипр. Айя-Напа
— Ну вот, теперь я действительно опоздала, — слегка потянувшись, Анна оторвалась от скомканных простыней и начала собирать разбросанную по комнате «униформу».
— Ерунда, успеешь, — улыбнулся Михаил, упёршись локтем в подушку и наблюдая за одевающейся красавицей.
— Ты на мне дыру протрёшь, — рассмеялась та, заметив его «оценивающий» взгляд. — Лучше отвернись. У нас до свадьбы так смотреть не положено.
— А всё остальное?
— А остальное по-разному, как получится, — гречанка показала язык и, поправив прическу, подошла к зеркалу. — Господи, ну и вид! Как я в таком на улице покажусь?
— Неправда. Вид у тебя просто шикарный.
— Ты думаешь? — задумчиво пробормотала девушка, придирчиво разглядывая себя и оправляя помятую юбку.
Через пару секунд, удовлетворившись наконец своим внешним видом, она вдруг весело хмыкнула и лукаво посмотрела на жениха:
— Слушай, Майк, а давай я не пойду сейчас на работу. Позвоню подруге, попрошу заменить, она не откажется. А мы с тобой возьмём в аренду машину, съездим в Пафос, я тебе покажу камень, где родилась Афродита. А?
— Да нет. Наверно, не стоит, — покачал головой мужчина. — У меня ведь сегодня тоже дела. Так что… хотелось бы, но не получится.
— Жаль, — Анна забросила на плечо сумку и тихо вздохнула. — Ладно. Тогда давай так. Сегодня я вернусь поздно, ты мне тогда завтра с утра позвони где-нибудь в десять-одиннадцать. Хорошо?
— Хорошо, только…
— Номер на телефоне записан. Только ты обязательно позвони, а то я умру от тоски.
— Позвоню обязательно.
— Да, совсем забыла. Будешь уходить, дверь входную захлопни. О’кей?
— О’кей.
— Ну, я тогда побежала.
— Беги. Под машину только не попади.
— Теперь ни-за-что.
Девушка чмокнула Михаила в щёку и, ещё раз оглядев себя в зеркале, быстро вышла из спальни. Через десяток секунд на улице щёлкнул замок. Хлопнула, закрываясь, калитка.
«Какая же она всё-таки… славная».
Улыбнувшись собственным мыслям, Смирнов встал и прошёлся по дому, прикидывая, как поступить. Обратный билет с «открытой» датой до Мюнхена лежал в гостиничном номере. В принципе, можно было бы задержаться здесь ещё на денёк — контейнер с закладкой требовалось передать куратору из кёльнской резидентуры в течение ближайших трёх суток. Времени, по любому, хватало. И на то, чтобы встретиться завтра с Анной, и на то, чтобы без проблем довести до конца свой этап операции…
Взгляд снова уткнулся в висящие на стене фотографии.
Штабс-капитан русской Добровольческой армии. Нескладная девчушка с косичками и архиепископ Макариос. Двое мужчин с автоматами…
В горле неожиданно запершило.
От накативших воспоминаний капитану стало не по себе. Он никогда не был, да и не мог быть в Смирне начала века, в Критских горах в 43-м, на крыше президентского дворца в Никосии…
И тем не менее он как наяву видел сейчас свинцовые воды залива и горящую набережную, мелькающие среди развалин каски немецких десантников, дымный след реактивной гранаты, устремившейся к замершему под пальмами БТРу… Как будто он там действительно был с теми, кто на фотографиях. Словно это он сам вылавливал из воды потерявшего маму парнишку, палил из трофейного МГ по штурмующим перевал фрицам, бил морды наглым британским «томми», подбивал из РПГ-2 вражеские бронемашины и закрывал от случайной пули юную Анну Смирну…
А ещё в памяти всплыли чьи-то слова, сказанные вроде недавно, но кем и при каких обстоятельствах — этого Михаил вспомнить так и не смог:
«Когда тебе придётся решать, что важнее — строго придерживаться инструкций или забить на них и поступить, как велят эмоции — не спеши. Прежде чем что-то решить, подумай, что в данный конкретный момент важнее именно для тебя и, возможно, кого-то ещё, близкого, чья судьба будет тебе небезразлична. И это вовсе не выбор между долгом и совестью. Выбирать, скорее всего, предстоит между прошлым и будущим…»
