Параллельный катаклизм - Березин Федор Дмитриевич (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
33. Сдвиг декораций
И еще раз скажу: время – вещь относительная. Уплотняется оно или растягивается резинкой нервущейся жевательно-однотонной, все от обстоятельств и зоны восприятия зависит. И, может, не могу я представить, но уж вполне душой приемлю состояния, подобные сингулярности, когда вечности и мгновения неизмеримо мизерные прессуются в общую безрадостную и безсобытийную кучу-малу. Вот он, живой пример-доказательство, перед глазами.
Только двадцать минут назад сидел капитан-лейтенант Баженов в теплом, сухоньком помещении, досаждали ему всяческие малые жизненные несчастья: прямой начальник Евгений Ильич; технические гении, возомнившие из себя богов; ручка перьевая, пятна ляпающая где ни попадя, да писаря непослушные, только спящие и жрущие. Еще, конечно, давило предчувствие грядущих неприятностей, ну так это и сейчас никуда не делось, даже более уплотнилось, перейдя из чисто абстрактных рассуждений в ощутимую всеми чувствами материальность.
Теперь не присутствует рядом капитан первого ранга Скрипов, даже в зоне зрительной видимости не наблюдается; нет в непосредственном окружении технологически сложного, непонятно как функционирующего мира, могущего управляться лишь специальными, таинственным образом обученными людьми; и совсем не плавают поблизости ручки перьевые, не приспособлены, видимо, для автономных заплывов; и тех, кто должен по штатному расписанию в чернила их макать, тоже почему-то нет. И что же, думаете, Баженов возрадовался такому успешному устранению из жизни всех досаждающих неурядиц? Ничуть не бывало, человек есть неблагодарное и очень забывчивое существо.
А почему, спрашивается, так? Да потому, что на смену одним горестям пришли другие, а поскольку эти другие совсем свеженькие, душа к ним еще не притерпелась, те старые – черви, уже проделавшие в мозгу норы, вспоминаются с ностальгической тоской и благоговением. К тому же те, что сейчас, грозят не просто неприятностями, а роковым и скорым обрывом общения со всякими неприятностями вообще.
А еще эти новые, посланные судьбой или случайностью неприятности, набросившись скопом, абсолютно не оставляют времени думать, по крайней мере пока. Сейчас надо бороться за жизнь.
С чем бороться? Да вот хотя бы с тонким слоем мазута, обильно покрывающим воду. Нужно выбраться из него поскорее, потому как такой же слой присутствует сейчас на непокрытой голове, лице и одежде капитан-лейтенанта, и если полыхнет поблизости зажигательный снаряд, встанет вокруг Баженова огненный вал. Да, можно будет нырнуть, уйти от жара в холодный сумрак, но долго ли Баженов сможет маскироваться рыбой? Наверное, очень недолго, от силы – минуты две.
Но надо плыть еще быстрее, потому как, кроме огнеопасного окружения вокруг, там, позади, висит, упираясь в облака, чудовищная железная статуя – обелиск канувшим и еще живущим техническим гениям – эдакий наклоненный под сорок пять градусов небоскреб, прихотью судьбы очутившийся в синем море-океане – задирающаяся все выше и выше корма «Советского Союза». И прут в небеса чудовищные винты, однако как они мизерны, глядя отсюда. Если бы было время соображать да сопоставлять, то можно было бы припомнить наблюдаемые ранее айсберги Антарктиды. Возможно, в представленном сейчас зрелище размеры даже миниатюрней, но, за счет соотношения длины и ширины, эффект достигается обратный. Кроме того, здесь нет статичности покоящихся в воде гор – идет постоянное нарастание высоты, благое стремление к завершенности – вертикали. Вот этого последнего и надо бояться. Когда критическая точка – апофеоз роста – будет достигнута, время снова спрессуется, и вся эта новая Вавилонская башня начнет разгоняться вниз – эдакий курьерский поезд весом в шестьдесят пять тысяч тонн. А за ним, заполняя пустоты, ринется Ниагара. И когда тебя всосет метров хотя бы на сто – а что, собственно, помешает на двести или километр? – никакие сверхчеловеческие усилия более не вытащат тебя на свет божий. И если ты будешь еще в сознании, то тем хуже для тебя. А потому надо плыть, пока есть случай, увеличивать дистанцию от грядущего кошмара.
34. Пессимисты
Сегодня генерал Уруков умудрился заарканить на свою трехэтажную дачу крупную «рыбу» – академика Сулаева. Теперь они распивали чаек на шикарной лоджии, сравнимой по габаритам со стандартной двухкомнатной квартирой. Дача была вторым необходимым и строго обязательным для российского генерала предметом престижа, после паутины служебно-неслужебных связей с вышестоящим командованием. Первое было, конечно, самым важным, поскольку без оного не получалось становиться генералом, а следовательно, возможности иметь второе.
– Послушайте, Адам Евсеевич, – задушевно пел соловьем Уруков, – вы, конечно, не какой-нибудь футуролог, но все же, как вы считаете, эта экспансия будет расширяться далее?
– В вас, Вадим Гиреевич, сидит неуничтожимый джинн, – улыбаясь, ответствовал академик, пуская в лицо Урукова зайчики отражения от толстенных линз своих массивных окуляров. – Этот джинн-привидение сидит в каждом военном, могу вас уверить. Знаете, что это за джинн?
– Интересно.
– Идея о том, что вооруженное покорение земного шара достижимо.
– Да?
– Конечно, вы все считаете, что вот если бы Александр Македонский не умер, то он бы дошел до Индийского океана; а если бы Рим не раздирали внутренние противоречия, то он со временем помаленьку присвоил бы себе еще большую территорию; или если бы Великая армада не затонула, то Испания до сей поры владела бы всей Америкой…
– Вы так думаете?
– Нет, так думаете вы. У ученых есть свои причуды. Они страдают другими комплексами. Так вот, сейчас вы считаете, пусть и не высказываете этого вслух, что при новом раскладе, том, что сложился в Мире-2, обанкротившийся здесь Советский Союз имеет шанс на мировое господство. Так, признайтесь?
– Признаюсь. Я на лопатках. Вы, оказывается, опасный человек, Адам Евсеевич – читаете мысли. Как вам это удается?
– Я не волшебник, я просто учусь, как говорится. Так вот, о чем мы говорили?
– О мировой экспансии, кажется, – генерал откинулся в кресле. – Вы не будете против, если я закурю?
– Ну что вы. Я, правда, уже пять годков как забросил это гибельное дело, и знаете, не тянет. Так вот, в плане порабощения мира каждая эпоха завышает свои возможности. Рим в свое время дошел до верха возможностей для своего технологического периода. Открытие Америки разожгло новый виток страстей. Это произошло в связи с развитием мореплавания, ну и еще, конечно, из-за научно-технической отсталости цивилизаций, оторванных географией от основного ствола. Сверхцентрализация управления государством в гитлеровской Германии или в СССР, в свою очередь, породила у правящей верхушки иллюзию возможности неограниченного раздвигания подобной системы, ее закукливания лишь в пределах земного шара. На уровне развития техники тридцатых-сороковых годов это было принципиально невозможно.
– Вот, – радостно вставил Уруков. – Но ведь сейчас, в век компьютеров и автоматизации производства, это становится достижимым?
– Это новый миф, точнее старый, подогретый радостными футурологическими прогнозами. В гигантском масштабе увеличились возможности по прогнозированию кое-каких факторов, определяющих развитие цивилизации, но количество самих факторов, в свою очередь, выросло, а вероятности их комбинаций взметнулись геометрической прогрессией. Вы же сами наблюдаете, что, как и ранее, странами и цивилизацией в общем движут сиюминутные интересы.
– Мне кажется, – опять перехватил нить полемики генерал, – вы, Адам Евсеевич, увели тему к слишком общим вопросам.
– Пожалуйста, Вадим Гиреевич, вернемся к конкретике. Только прошу, разумеется, учесть, что мы ведем теоретическую дискуссию. – В стеклах очков академика блеснули маленькие четкие отражения шикарной цветкообразной люстры. – Наш уважаемый Большой Советский Союз удивительно здорово разросся вширь. Не всегда, понятно, простым способом наращивания «свободных» республик, чаще это подчиненные тем либо другим образом вассалы. Но возможности метрополии ограничены. Чем дальше находятся ее окраины, тем тяжелее ими управлять и тем труднее оберегать, а уж тем более завоевывать новые области. Вы же военный, вы знаете. Чем длиннее линии коммуникаций, тем сложнее их обслуживать. Есть какой-то предел.
