Доктор. Заново (СИ) - Афанасьев Семён (читать хорошую книгу txt) 📗
— Это да. Котлинский никому просто так платить не будет. — Задумчиво кивает Зоя Андреевна. — Не тот он персонаж. От специалиста действительно должна быть хорошая отдача, чтоб с Котлинским сработаться. У меня подруга дочку устраивала к нему в НОВУЮ КЛИНИКУ гинекологом — та даже месяца не продержалась. Не соответствовала требованиям.
— Сейчас ещё больше рассмешу. — Придвигается в кресле ближе Роберт Сергеевич. — Доходы от Котлинского — около тридцати процентов его дохода. Остальное — эта его мойка.
— Мойка — настолько прибыльно? Всё удивительнее и удивительнее! — брови Зои Андреевны по-прежнему высоко подняты.
— А он делает всего одну услугу. Чистка. Кстати, действительно самая дорогая услуга на мойке — от пятидесяти до восьмидесяти долларов в эквиваленте.
— Ну-у-у, неплохо. Особенно для этого возраста.
— Зоя, это для любого возраста неплохо, — снисходительно смотрит на жену Роберт Сергеевич. — У меня бухгалтер на филиале получает около шестиста долларов в пересчете. Плюс-минус. И — на вакансию очередь, если что. Главное не это. Я же с ним беседовал. Он действительно на нас совсем не рассчитывает. Ни в чем. — Роберт Сергеевич на минутку замолкает, барабаня пальцами второй руки по подлокотнику кресла.
— Роба, я тебе боялась это сказать сразу. Ты же вечно орёшь, что мы не понимаем всех подводных течений. И что нас любой вокруг пальца…
— Да говори, чего уж. — Хмыкает Роберт Сергеевич.
— Ну, я внимательно смотрела, как он на Ленку смотрит, когда они рядом. В общем, Роба, к твоим деньгам он точно равнодушен. Помнишь же нашего «первого мужа»? Не сердись…
— Такое забудешь… — Хмурится Роберт Сергеевич.
— Вот небо и земля. Там сразу было видно, что тебе хотели понравиться больше, чем всё остальное в сумме. А Александр — Роба, он же вообще на нас внимания не обращает! Ну, из вежливости только — как на родителей Лены. Не более того! У меня сложилось впечатление, что если б не Ленка, он бы вообще с нами разговаривать не стал.
— Да у меня тоже… Сложилось точно такое впечатление… Особенно в свете того, что у него и с Бахтиным какие-то дела.
— Вот это вообще странно. — Воодушевляется Зоя Андреевна. — Бахтин, говорят, кристальный образец. Без денежных интересов. Ездит вообще на машине жены. На такой должности. Вот какие у них могут быть совместные дела?
— Зоя, и я не хочу этого знать. И ты забудь. У Государства — масса интересов. Там вообще всё может быть не вокруг финансов. Зная Бахтина. Даже скорее всего не вокруг финансов. Главное, что от тебя я услышал то, что хотел. То, что моё мнение тоже подтверждает.
— Это что? — удивляется Зоя Андреевна.
— То, что наши деньги его не интересуют.
— А-а-а-а-а, ты об этом… Роба, это только твоя паранойя могла не заметить… Я просто боялась тебе сказать. Чтоб ты не начал, как обычно: «Если у вас паранойя, это не значит, что за вами не следят!» — явно передразнивает что-то, известное обоим, Зоя Андреевна.
Оба смеются.
— Но это правда, — настойчиво говорит Роберт Сергеевич. — Если у вас паранойя, это действительно не значит, что за вами не следят!
Асель и Вова с удивлением поднимают голову на балкон второго этажа, где громко смеются родители Лены.
Вчера, в свете случившегося, работа НОВОЙ КЛИНИКИ на сутки застопорилась. Котлинский волевым решением разогнал весь персонал по домам, пациентов обзвонили из регистратуры на первом этаже и согласовали новые даты приёма (кроме Марины Касаевой, она, понятно, осталась).
Весь этаж, до шлюза включительно, на весь день был оккупирован сотрудниками военной прокуратуры, Генеральной прокуратуры, какими-то полицейскими чинами, которые, кажется, выступали в роли отвечающих на вопросы.
Котлинский, усиленный вызванным то ли юристом, то ли адвокатом, в присутствии Бахтина и того полковника с двумя мечами в петлицах собрал какую-то кучу подписей с полицейских. Сутью вопроса, как я понимаю, являлось то, что полиция оплачивает ремонт незаконно снесённой двери шлюза.
Я не счёл возможным оставить ни клинику, ни Котлинского в такой момент: он постоянно генерировал какую-то нездоровую напряжёнку (что вполне объяснимо). Мне приходилось периодически «бросать» на него частоту покоя, снимая стресс.
Уже могу и такое. Правда, как со всеми процессами центрального генеза, без моей «подпитки», частота держится крайне недолго. Если пациент добровольно принимает решение нервничать дальше.
Во время очередного чая с бутербродами, я спросил его, пытаясь отвлечь:
— Игорь Витальевич, если не секрет. А вам эта дверь так принципиальна? Мне кажется, вы больше времени на это потратили, чем остальные — на оформление происшествия.
— Саня, тут дело принципа, — откидываясь в кресле, ответил Котлинский. — Никогда никому не спускал ни грамма некомпетентности. Давай откровенно. Уж не знаю, из каких соображений, но людей просто послали на убой. Не понятно кто, не понятно, с какими целями. Так пускай теперь виновные из своих хоть пару тысяч оплатят. Через карман — оно тоже заставляет задуматься.
— Разве не из бюджета?
— Тот случай, когда из бюджета платить не дадут, — грустно усмехается сидящий рядом Бахтин. — Есть чёткое превышение должностных полномочий и личная некомпетентность. Клинике заплатит Управление, но финчасть высчитает потом именно с автора приказа, как минимум одно звено установлено.
О вчерашней перестрелке — ни в интернете, ни по телевидению пока ни слова.
В клинике сегодня в девять утра тоже ничего не напоминает о вчерашнем происшествии. Сотрудники полковника даже следы крови в коридоре убрали.
Наш пациент с суставом вот уже сорок минут добросовестно лежит, расслабившись, с тремя иголками в спине и колене. Частота в синовиальной сумке его сустава восстанавливается на редкость бодро. Глядя на динамику, в будущее конкретно этого сустава смотрю со сдержанным оптимизмом.
В десять утра заканчиваю, вынимаю иглы и бужу больного: за этот час он ухитрился задремать. Что совсем неплохо, так как является одним из индикаторов запуска нужных программ регенерации. Которые я просто «вижу».
С первого этажа на мой мобильный звонит Котлинский:
— Саня, ты закончил с суставом?
— На сегодня — да.
— Что скажешь?
— Боюсь сглазить. Конкретно в этом случае, с иглами, пошло даже лучше чем я планировал. Не хочу ничего обещать заранее — но в моей проекции всё лучше самых смелых ожиданий. Единственная тонкость: надо разобраться с его диетой: я вижу, что в крови кое-чего не хватает для полноценного восстановления. Но это можно сделать и после трёх-пяти сеансов.
— Понял… Можешь сейчас спуститься в пятнадцатый?
— Иду.
В пятнадцатом, Котлинский со Стекловым погружены в папку выписок какой-то женщины — высокой, красивой брюнетки лет 35-ти, с бледным лицом, нездоровым цветом кожи и страшной усталостью во взгляде.
— … не факт. Почему ты думаешь, что эти кровотечения из-за печени? — говорит Стеклов.
— А что ещё может быть? При циррозе — частое явление из-за тромбоцитов.
— Сейчас попробуем узнать. Саша, глянешь?
Концентрация. Смотрю. Я такого ещё не видел, потому пытаюсь разобраться в связях. Работаю минут тридцать, подавая на максимуме всё что могу, туда, где этот необходимо.
Все терпеливо ждут, включая пациентку.
— Я окончил, — подымаюсь со стула и незаметно указываю глазами на дверь. Котлинский ведёт нас в соседний кабинет:
— Что видишь?
— На первый взгляд, основное поражение — печень. Она действительно очень поражена, частоты сбиты, Несколько частот генерируется из одного органа параллельно — действительно выглядит так, будто орган чуть не распадается. Воспринимается, как разрушительная вибрация. Колебания не в резонанс, а "на разрыв".
