Заговор - Шхиян Сергей (библиотека книг .txt) 📗
Когда меня сморил сон, я не уследил, а вот проснулся от света и сразу же схватился за кинжал. В комнате горело сразу несколько свечей, и передо мной стояли какие-то женщины.
– Вы кто, вам что нужно? – не поняв, что происходит, спросил я.
– Так, батюшка, как же так, – привел меня в чувство знакомый голос мамки Матрены, – барышне спать пора, а тут ты разлегся!
– Ну, так пусть идет и ложится, – сердито ответил я, прикрывая рукой глаза от света.
– Как же ей тут ложиться, когда в светелке ты? – гнула свое Матрена.
– Молча, – буркнул я, потом объяснил более вразумительно. – Я Прасковью уже давно от врагов охраняю, поэтому и спим мы с ней одной комнате. Она-то сама где?
– В баню ее повели порчу смывать, – объяснила Матрена, потом вернулась к прежнему разговору. – От кого же ее в отчем доме защищать? Она здесь хозяйка!
– Давно-то хозяйкой? Что же вы ее сами от врагов не уберегли?
Тут возразить оказалось нечего, но, тем не менее, женская делегация не уходила, явно не зная, как поступить. Пришлось им помочь:
– Вы пока идите, а вернется Прасковья, мы с ней сами решим, где мне ночевать.
Таким образом, приличия были соблюдены, и меня оставили одного. Снова ложиться не имело смысла, и я дождался, когда молодая хозяйка в окружении все тех же матрон, появилась в светелке.
Распаренная, розовая девушка казалась счастливой и улыбнулась мне, что называется, лучезарной улыбкой.
– А ты еще не спишь? – спросила она, присаживаясь на скамейку возле небольшого стола.
– Как тут заснешь, когда твои няньки гонят меня прочь.
Прасковья немного смешалась, но женская находчивость помогла ей естественно выйти из щекотливого положения:
– Алексей мой первый помощник и защитник, – сказала она блюстительницам нравственности, – он всегда спит на полу подле моей постели, чтобы враги не причинили вреда.
– Так как же это можно, девонька, ведь он мужеской породы, поди, зазорно с ним под одной крышей пребывать, – подумав, нашла довод Матрена, – как бы люди чего зазорного не сказали!
– Что людская молва, мамонька, на чужой роток не набросишь платок. Мне перед людьми стыдится нечего, я свою девичью честь как зеницу ока берегу! Меня Господь видит и Пресвятая Дева. Мне перед ними ответ держать, а они про меня всю правду ведают!
Такого я, надо сказать, от Прасковьи не ожидал. Она так смело призвала в свидетели высших судий, что я понял, эта девушка далеко пойдет. Особенно мне понравилось о зенице ока. Мамушку и двух других теток, смотрящих, скорбно поджав губы, на мою «мужескую породу», такие доводы убедили, и они, пожелав девственнице покойной ночи, удалились. Мы с Прасковьей, наконец, остались одни. Теперь, когда она так мужественно отстояла мое право ночевать вместе с ней, затевать сцену ревности было бы не совсем уместно. Пришлось отложить выяснение отношений на более подходящее время.
– Ты рада, что вернулась домой? – задал я самый, что ни есть, очевидный в своей банальности вопрос.
– Рада, не знаю, как и рада! – воскликнула Прасковья. – Я до последнего момента не верила, что у нас получится. Если б крестная не созналась, и не знаю, что бы было.
– А как тебе понравилось быть привидением? – вспомнив, как девушка изображала аэроплан, спросил я.
Прасковья засмеялась и замахала рукой.
– Чур, меня, чур, нельзя такое к ночи вспоминать! А крестная-то, как меня увидела, так замертво и упала!
Говорила она это весело, и чувствовалось, что к несчастной Вере у нее нет и капли сочувствия. Честно говоря, осудить за это Прасковью я и не подумал. Тем более, что для нас с ней пока еще ничего не кончилось. Возможно, самое неприятное было еще впереди. Но в тот момент у меня просто не повернулся язык омрачать ей счастье победы.
– Ты устала, будем ложиться? – спросил я, стараясь не делать акцента на последнем слове.
– Ужас как устала, мне казалось, что этот день никогда не кончится. Только что ложиться, ты ведь, наверное, уже совсем стосковался по мне?
Более точное определение трудно было придумать.
– Только давай задуем свечи, чтобы они, – она посмотрела вверх, – ничего не узнали!
– Давай, – засмеявшись, согласился я, умиляясь таким детским обманом высших судий.
Мы разом задули все свечи. Я услышал, как зашелестела ткань, и спустя мгновение ко мне прижалось что-то восхитительно теплое и нежное. Я притянул к себе податливое тело и сразу же нашел мягкие горячие губы...
