Волчья сыть - Шхиян Сергей (книги бесплатно без TXT) 📗
Старик сощурился и без разговоров прошел через низкую дверь в гостевую избу. Нам осталось только последовать за ним. В полутемном, слабо освещенном через узкие оконца помещении почти не оказалось мебели, только пустые лавки вдоль стен. Святой Отец уже успел пройти в пустой, без икон, красный угол и отвесил низкий поклон бревенчатой стене.
Мы остановились около дверей, не зная, что делать дальше. Снаружи послышался шум, потом раздались женские крики, я бросился было наружу посмотреть, что там происходит, но выбежать не успел.
– Навстречу мне в избу влетели обе участвующие в процессии женщины. Вид у них был встрепанный и донельзя испуганный. Не успели они преодолеть инерцию, как бросились назад к дверям, но те уже захлопнулись, и снаружи лязгнул металлический засов. Я не успел сообразить, что, собственно, происходит, как пленницы с животным воем бросились к узким окнам бойницы, заслонив и без того слабое поступление света.
– Спасите, – кричали они, пытаясь просунуть руки и головы наружу.
– Кажись, мы попали в западню! – зло сказал Иван, поворачиваясь в сторону молящегося Святого Отца. – Твоя была правда, Лексей Григорьевич!
– Покайтесь, грешники! Сатано, изыде! – неожиданно прервав моление, закричал старец и, повернувшись к нам своим светлым ликом, поднял до потолка крест. – В огне очиститесь от скверны, иуды, христопродавцы!
– Стреляйте в окна, чтобы они нас не подожгли! – закричал я товарищам, наконец, поняв, что происходит. Старец решил развлечься самосожжением, прихватив за компанию нас и двух, видимо, чем-то провинившихся женщин.
Они же, между тем, продолжали кричать и пытались высунуться наружу. Святой Отец после проклятия осенил нас всех крестом, бухнулся на колени и запел что-то протяжное. Иван подскочил к окну и, отбросив от него плачущую женщину, высунул ствол ружья наружу. Я так же грубо освободил второе окно. К сожалению, они выходили лишь на две стороны, и обзор оказался не полным. Что делали изуверы со стороны глухих стен, можно было только догадываться.
– Постарайся подстрелить сивого, – крикнул я Ивану, – он у них главный. А ты, Тимофей, попробуй вылезти на чердак, там есть еще одно окно!
Из того, что мне было теперь видно в оконную щель, стал понятен общий расклад «праздника духа». От деревни в нашу сторону двинулась целая процессия селян с хоругвями и крестами. Оказалось, что народа здесь обитает много, и процессия собралась внушительная. Люди двигались с торжественным песнопением.
– В народ не стреляй! – предупредил я на всякий случай Ивана. – Только в солдат!
– А то! – откликнулся он, не оглядываясь, и выстрелил. – Есть один! – сообщил он, ловко и споро перезаряжая ружье.
После его выстрела движение народа приостановилось. Шествие толклось на месте, молящиеся продолжали петь псалмы, но менее дружно и складно, чем раньше. С моей стороны дома никого достойного получить пулю видно не было, зато были отчетливо слышны крики со стороны глухой стены избы. Иван перезарядил ружье и опять высматривал цель.
– Тимофей, – позвал я, – что там у тебя?
– На чердак лезу, барин, – ответил он откуда-то сверху, – отсюда в щель видно, что к избе сносят хворост, жечь нас будут!
– Черт! – выругался я, пытаясь высунуть голову наружу. – Сейчас я их постараюсь пугнуть!
Я отставил бесполезное ружье в сторону, взвел курок у пистолета и, просунув руку с ним из окна наружу, выстрелил. В ответ раздался тоскливый крик боли и, вслед за ним, женский вопль: «Прохора убили!»
Что это за Прохор, я, конечно, не знал и тут же выстрелил в ту же сторону из второго пистолета. Однако, на этот раз, видимо, неудачно.
– Испужались! – закричал сверху Тимофей. – Бегут! Барин, ты кажись, сивого подстрелил!
– Аааа! – завопила одна из наших женщин и начала рвать на себе волосы. – Убили кормильца! На кого же ты меня оставил, касатик!
– Господи, помилуй! Господи, помилуй! – запел своим высоким голосом Святой Отец, стоя на коленях в углу и отвешивая земные поклоны.
Я быстро, как только мог, перезаряжал пистолеты. Иван снова выстрелил из ружья. Снаружи вновь закричали.
– Еще один попался! – радостно сообщил долгожилый, мельком поворачивая ко мне лицо и скаля в гримасе зубы.
– Огонь несут! – закричал отчаянным голосом кузнец. – Сейчас подожгут!
Я снова высунул руку с пистолетом наружу и выстрелил.
После чего наступила тишина.
Даже пение псалмов со стороны деревни больше не было слышно.
– Господи, спаси и помилуй меня, грешницу! – отчетливо прошептала одна из запертых с нами женщин и, притянув к себе плачущую по сивому Прохору товарку, замерла, слушая со всеми нами треск разгорающегося валежника за тонкой, неконопаченой стеной.
Запахло дымом. Я с отчаяньем смотрел, как он валит изо всех щелей в стене и заволакивает комнату, Стало трудно дышать, и я наклонился низко к полу.
– Очисти, Господи, огнем грешников! – вновь напомнил о себе Святой Отец.
– Я тебя сейчас очищу, урод! – рассвирепел я и подскочил к самосожженцу. – Прикажи своим идиотам потушить дом!
– Слава Господу нашему Иисусу Христу! – ответил старец, осенил себя крестным знамением, после чего стянул с головы свой клобук и спрятал в него лицо.
У меня в голове мелькнула безумная мысль, что из каждой ловушки наверняка есть выход, и я тут же позвал кузнеца:
– Тимофей, быстро сюда! – Потом попросил солдата: – Иван, помоги!
Между тем Святой Отец улегся ничком на пол, по-прежнему закрываясь от дыма своей шапкой.
Иван тут же подскочил ко мне, кашляя и давясь от забивающего легкие дыма.
– Чего тебе? – просипел он.
– Под этим уродом должен быть лаз наружу! – закричал я и, схватив Святого Отца за серебряную гриву, оттащил его из угла на середину комнаты.
Святой Отец попытался вырваться, но я успел сорвать с его лица прикрывающую от дыма шапку и зашвырнул ее в дальний угол. Старец вдохнул отравленный воздух, натужно закашлялся и зашарил вокруг себя руками в поисках потерянного фильтра.
– Есть подпол! – закричал безумным голосом солдат и, вогнав в щель пола конец своего бердыша, поддел и поднял крышку.
