Башни земли Ад - Свержин Владимир Игоревич (книги онлайн полностью .TXT) 📗
– Это невозможно. Баязид простоял под его стенами несколько лет, и всё без толку. И не он первый.
– Тамерлан войдёт в крепость за считанные часы. И если я выиграю пари, и вы услышите, с каким треском распахиваются ворота Европы, тогда, полагаю, излишне будет доказывать, что думать и действовать следует очень быстро.
Герцог потеребил длинный ус и выдохнул после недолгой паузы:
– Я принимаю ваше пари.
– Ай-ай-ай, дядько Вальдар. Нехорошо глумиться над простодушными туземцами.
– Исключительно для пользы дела.
– Для пользы – так для пользы. Ты почему про медведей не спросил?
Замок герцогов Бургундских поражал великолепием. Он всё ещё сохранял мрачное величие неприступной крепости, но лишь снаружи. Внутри под неусыпным присмотром огромной башни донжона красовался дворец, равного которому не сыскать было по эту сторону Альп. Лучшие архитекторы Европы съезжались в Дижон, зная, что герцоги несметно богаты и не скупятся на золото для демонстрации собственного величия. Совсем рядом, за границами цветущего герцогства, задыхалась от войны, неурожаев и чумы несчастная Франция. Но пока соседи истекали кровью и затягивали пояса потуже, Бургундия набирала силы если не славой мечей, то объемом торговли. Даже чума, пару лет назад опустошившая Европу, лишь вскользь затронула этот благословенный край. Всё это вкупе с личной храбростью и высоким происхождением давало великим герцогам Запада основание помышлять о королевском венце. Жан Бесстрашный – могучий красавец с врождённой осанкой и решительностью монарха, куда более подходил для роли монарха, нежели Карл Безумный, повелитель Франции.
В тот день на ристалище хозяин Дижона превзошел себя. Его копьё раз за разом находило цель, и противники герцога, все как один могучие воины, вылетали из седел, подобно тюкам с соломой. Среди ликующей толпы то и дело слышался радостный вопль. «Азур эт ор! – Лазурь и золото!» Любому, имевшему глаза, было видно, что именно эти цвета имеют перевязи на гербовом щите отважного Бургундца. В отличие от привычного начертания герба, где их окружала алая кайма по краю щита, нынешняя эмблема точно повторяла герб королевства Арелат, прекратившего существование уже более трех с половиной веков назад. Кроме непосредственно Бургундии, оно включало Савойю, Прованс и ряд других земель, на которые теперь герцоги Бургундские поглядывали с нескрываемым интересом.
Всё время турнира Камдил сидел на расшитой подушке в герцогской ложе среди высоких гостей, по большей части знатных дам свиты герцогини, а также почтенных старцев. Он то и дело кусал губы, наблюдая за происходящим на ристалище и слушая на канале связи ехидные комментарии Лиса:
– Капитан, где мой фотоаппарат? Вальдар Камдил – победитель всего, что движется, – на скамейке ветеранов. Ща я гляну на тебя своими честными глазами и начну транслировать на Базу эту скорбную картину маслом по сыру. Эх, жаль не родился еще Леонардо да Винчи, чтобы запечатлеть её на холсте.
– Где же ты честные глаза возьмешь? – хмуро отозвался Камдил.
– Только в этом и загвоздка. Ладно, не журысь, кумэ! Пока ты здесь разыгрываешь ветерана на детском утреннике, я метнулся резвой рысью по местным объектам культуры, как то: базары, торговые ряды и прочие кабаки.
Так вот, в одном из них удача улыбнулась мне в шестьдесят четыре зуба. Причём, на эти зубы ни разу не ступала рука стоматолога.
– Лис, а если опустить предисловие?
– Если опустить предисловие, останутся одни голые тощие факты. Куда менее эротичные, чем модели «Плейбоя». Ладно. Специально для вестфольдингов, не доросших до понимания изящной словесности, перехожу к фактам. Имеется в этом славном городишке очень уютная гостиница с изысканным названием «Семь лун». Я бы счёл это название скрытой рекламой спиртного, но ты опять начнёшь впадать в истерику. Так вот. В гостинице остановился богатый греческий купец. Даже и не греческий. А прям из Константинополя…
– О, интересно!
– Вальдар, это еще не интересно. Это так, птицы над лесом. Суть, как водится, под деревьями. Поэтому зри в корень. Как мне поведал хозяин заведения, купец приехал через пару дней после торжественного явления принцессы Анны бургундскому народу. Арендовал три лавки, и ведёт активную торговлю. Шелка, восточные диковины, дамасские клинки, чеканное серебро… В общем, обороты представляешь. Поговаривают, что сей негоциант решил остаться в Дижоне надолго. В Константинополе – по утверждению почтенного труженика прилавка – сейчас неспокойно, а Бургундия – такой перспективный рынок…
– Меня это не удивляет.
– Меня тоже. Меня напрягает другое. Собственно, с чего всё началось. Я зашёл снять номер, и тут в салон спускается этот «грек». И вид у этого грека ну, мягко говоря, не античный. Таким носом в Византии мамаши детей пугают. И, ежели увидишь подобного красавца, особенно при ятагане на коне, то лучше сразу в погреб прячься. В довершение всего, этот герой Эллады командует своему слуге, чтобы тот прихватил ларец, привезенный из его обожаемой Сабы и отнес жемчуга Анне. Для здешних туземцев что Саба, что Сибирь без – разницы. Но я точно помню, что этот город в Аравии.
– В Йемене, – Поправил Камдил.
– Хрен редьки не слаще.
– Да. Я понимаю, о чем ты. Но внешность обманчива. Османы уже не один десяток лет обретаются на византийских землях. А слуга и вовсе может быть не ромеем.
Но, по сути, ты прав. Связь между принцессой Анной и купцом из тех самых мест, откуда она сейчас приехала, наводит на размышления. Тем паче, судя по словам герцога, Анна расхваливала ему Тамерлана как любителя прекрасного, почтенного мудреца, вынужденного покорять мир исключительно в порядке самообороны. Ты прав, – повторил Камдил. – Следует обратить внимание на связь этой парочки с высочайшим дуэтом.
Стоя в затенённой нише окна, Камдил направлял усиленное внимание на «дуэт». Вернее, как и подобало в танце Труа-а-труа, таковых было три. Под звон лютневых струн и подвывание шеврета – французского родича шотландской волынки, пары церемонно скользили по драгоценному паркету, усыпанному лавандой и розмарином, сходясь, расходясь, куртуазно раскланиваясь и сменяя друг друга. Среди кавалеров изысканностью и великолепием отличался сам герцог, сопровождаемый иными героями сегодняшнего дня. Их дамы – сама герцогиня, несравненная Анна Венгерская, и некая прелестница двора, имени которой Камдил не знал, притягивали взоры окружающих, как и подобало первым красавицам Бургундии. Специально для сегодняшнего бала Анна Венгерская отказалась от привычных восточных нарядов. Отказалась в пользу темно-лилового платья с шитой золотым узором алой оторочкой и горностаем на плечах. На длинной изящной шее её красовалось изумительной работы жемчужное ожерелье с тонкой работы подвесками.
– Лис, ты видишь то же самое, что вижу я?
– Это ты насчёт тюбетейки, или тебе мониста понравились? Ясен пень, вижу.
– Серёжа, это не тюбетейка, а тюрбан.
– Да всё равно – привет из солнечного Узбекистана.
– Насколько я помню курс географии, в Узбекистане жемчуг не добывают. А очень похоже, что жемчужины на шее Анны Венгерской и на головном уборе ее кавалера из одного комплекта.
– У вас там, в Итоне, географы малахольные. В Узбекистане добывают все, шо угодно. Главное – знать, у кого.
– Лис, ты понял, о чем я говорю?
– Да уж, как тут не понять!
На голове Жана Бесстрашного, ошеломляя благородное общество доселе невиданным покроем, высился тёмно-лиловый тюрбан, расшитый по краю изумительным скатным жемчугом. Длинный край экзотического в здешних широтах головного убора спадал на грудь, и все придворные модники готовы были в клочья разорвать собственные шапероны [5], и отдать последний ливр за этакую восхитительную диковину.
