Сержантиха (СИ) - Воцензук Александр (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗
А сколько было стран таких под рукой у фашистов? Много. Промышленных предприятий с отлаженной технологией – тысячи. А на заводах работали не дистрофичные подростки и полуголодные женщины на грани обморока, как у нас, а здоровые мужики. Профессиональные токари, слесари, инженеры, конструкторы, управленцы, наладчики, электромонтажники. Сырья хватало разного. Проблем со снабжением не было. Получали зарплату, ели, пили, сидели в кафешках и обсуждали новости, стучали друг на друга в местные отделения гестапо по доброй воле. И совсем не заморачивались на тему, что оружие, выпущенное их руками, убивает советских людей. В том числе и мирных, женщин, стариков, детей. Естественно, и качество изделий вначале было выше, чем у СССР. А когда наши ввели в 1968 году в Чехословакию танки, то это, на мой взгляд, лишь миллионная часть возмездия за тот вред, что они принесли нашей стране, все эти политические подстилки. Так почему же нас заставляют перед этими моральными уродами, да – да, Лель – настоящими уродами извинятся сегодня? Несправедливо.
До сих пор историки этих стран скромно умалчивают, сколько же оружия они поставили рейху. А цифры здесь зашкаливают. По отдельным видам вооружений и боеприпасов, Турция, Испания, Франция, Норвегия, Швеция, Польша, Голландия, Бельгия, Дания, Португалия, и прочая шантрапа, чуть ли не на восемьдесят процентов, закрывали потребности вермахта. Я уже не говорю о обмундировании, защитных шлемах, сапогах, саперных лопатках, полевых кухонь, проводов для полевой связи, дальномеров, прицелов, и многого другого, без чего нельзя представить армию. Даже взять США, вот уж где был рог изобилия! Начиная только с тридцать девятого года по сорок четвертый, суммарный объем поставок в фашистскую Германию через подставные фирмы в «нейтральных странах», всего и всякого, по самым скромным подсчетам не только не уступал поставкам в СССР по так называемому ленд- лизу, но даже превзошел. Вот только либералы и демократы об этом говорить не любят – табу для них.
По официальным и далеко не полным данным, на стороне немцев воевало два миллиона с лишним человек со всей Европы. Не так давно всплыли цифры, что только одних поляков в вермахте воевало не менее шестисот тысяч человек. А один исследователь, причем поляк, прибавил к этому еще примерно триста тысяч. Сегодня можно смело говорить о трех миллионах европейцев, шедших вместе с нацистами убивать мою страну. А это не учитывая тех, кто был в военизированных формированиях. Они обслуживали тылы, доставляли к фронту боеприпасы, обмундирование, провиант и множество того, без чего армия не может вести боевые действия. Я где то читал, что одного солдата находящегося в окопе обслуживают только в прифронтовой полосе несколько тыловых и гражданских человек. Так, что эти два миллиона европейского сброда, смело можно увеличивать еще в три – четыре раза минимум. Если по фронтовым потерям у нас количество погибших солдат соотносимо с потерями фашистов и их шестерок, то вот с мирными гражданами пропорция жуткая. Восемнадцать миллионов жителей, если не больше, женщин, детей, стариков убили в рамках программы «Ост». Причем, около семидесяти процентов из этого числа сожгли, расстреляли, заморили голодом фашистские добровольные приспешники из оккупированных стран, полицаи.
На совести всех этих национальных формирований крови мирных граждан больше, чем у самих немцев, которые творили такое, что не по себе становится. В годы советской власти народу эту статистику не называли. Прятали. Все таки, представители этих стран и республик, наши – «советские». Неполиткорректно. Взять туже белорусскую деревню Хатынь. От нас скрывали, что всех жителей сожгли украинские полицейские формирования из националистов. Сожгли всех, женщин, детей, стариков. Никого не пожалели. Удивительно, но несколько человек сбежали, и попали на патруль настоящих эсесовцев из немцев. Так они отпустили их. Благодаря этим безвестным немцам, настоящим фашистам, они уцелели. А таких деревень, сел и хуторов было уничтожено просто огромное количество. А все эти представители национальных меньшинств в концентрационных лагерях служили охранниками, надзирателями.
Даже в самой Германии были большие лагеря, где администрация состояла только из немцев, а все остальные из полицаев, разных предателей и националистов. И такие издевательства творили, что сами фашисты от зависти спать спокойно не могли. А нам этих подонков выдавали за немецких эсесовцев. В мое время Лель, нашлось множество продажных «писателей» и «историков», которые с пеной у рта доказывают, что, дескать, таким образом, эти уроды мстили советской власти. Нет. Если человек изначально гнилой, то он себе начнет придумывать сотни отговорок и оправданий для своих действий. Лель, мне тяжело об этом говорить. Но, если я попал сюда, то должен сделать все, что бы, хоть на немного уменьшить число наших потерь. Пусть жертв станет на сто тысяч меньше. На десять, на тысячу. Даже сто, десять человек…
– Мы должны это сделать. Ты и я…- тихо поправила меня Леля, – иначе, зачем жить? А у вас в будущем очень страшный мир. Такое ощущение из твоих рассказов у меня сложилось, что никаких светлых идеалов в твоем мире не осталось. Только личная выгода, получение удовольствий любой ценой, достижение успеха. Деньги стали мерой всех отношений. Я не хочу жить в таком мире.
Мы с Лелькой составили план наших дальнейших действий. Обсуждали каждый пункт. Если так можно сказать, спорили до хрипоты. Со стороны, наверное, это выглядело забавно. Лежит в палате деваха с огроменным фингалом, энергично жестикулирует, корчит рожи. Это так отражался наш неслышный и невидимый для посторонних напряженный внутренний диалог. Я рассказал и Лельке обо всем, чему меня научили в разведке. Как выяснилось, знал я немало. Экс – хозяйка тела оказалась особой дотошной, въедливой и весьма сообразительной. Она просто изводила меня вопросами и уточнениями. Особенно меня доставало это перед сном. Только начнешь засыпать, а эта непоседа опять лезет со своими вопросами.
– Лелик, спишь?
– А -а! Что!? Где!? Господи, уснешь с тобой! Ни днем ни ночью от тебя покоя нет. Ну, что вы, женщины за народ такой. Все мало, мало вам. Не могу уже – все. Сил больше не осталось. Всю душу из меня вынула.
– Да, я про другое, только один вопросик уточню и – все. Еще раз пробежимся по тактике действий малых диверсионных групп в глубоком тылу противника. Согласно наставлениям…
Как правило, за одним вопросиком, следовал другой. Потом еще, и еще… А главное, от Лельки невозможно было спрятаться. Сидит по соседству где – то в организме, и методично плешь переедает. И ведь не убежишь от нее никуда. Ни на рыбалке с друзьями не скроешься, ни в гаштетной не посидишь. Теперь я точно знал, что значит настоящий кошмар. Летящий ужас на крыльях ночи. И понял, каково местным преподам и инструкторам от ее характера. Все голливудские фильмы ужасов ничто по сравнению с этим. На мои возражения и вопли Лелька никакого внимания не обращала.
– Война на носу, а этот подселенец, настоящий бездельник и лентяй, только о сне мечтает! – возмущалась она, – А, ну учи гад пулемету!
Мужики, какое счастье просто так лежать на диване, когда тебя никто не теребит. Не голосит, не заставляет выносить мусор, пылесосить, идти в магазин. Лежишь себе, плюешь в потолок, глупо улыбаешься. Можно в носу ковыряться. Похрапеть полчаса. Кайф! Настоящая нирвана. Блаженство. Диван и ты. Ты и старый проверенный и проеденный временем диван. Цените эти минуты тихого счастья мужики. Я не знаю, по какой причине Лелька не могла управлять своим телом. Я искренне хотел, чтобы она опять стала полновластной хозяйкой. Могла ходить куда угодно. Делать, что захочешь. Но после титанических усилий она стала владеть только своей левой рукой. И немного голосовыми связками. Правда сильно уставала. Мне было забавно смотреть, как рука безо всякого усилия с моей стороны действовала. Мы даже начали руками на скорость хватать разные предметы. Чаще всего Лелькина рука опережала мою правую. Шустрая, однако. А в шахматы играть с ней было одно удовольствие. Она левой рукой свои фигуры двигает, а я свои. Я наивно думал, что довольно крепко играю в шахматы. Однако Лелька меня почти всегда разносила в пух и прах.
