Нелегкая поступь прогресса (СИ) - Ежов Сергей (онлайн книги бесплатно полные TXT, FB2) 📗
Дядя налил в стакан квасу из хрустального графина и жестом предложил собеседнику поухаживать за собой, если желает попить.
— Я продолжу. Потом появился многозарядный пистолет, при помощи которого уже полковник Булгаков усмирил бунт целого гвардейского полка. Потом, как из ниоткуда появились казнозарядные ружья, а главное, начинка капсюлей. Ах, Серёжа! Вся Европа сейчас пытается воспроизвести это гениальное изобретение, но пока тщетно, а Россия при помощи него выиграла войну, которая обещала быть тяжёлой и кровопролитной. Более того: Турция пошла на сближение и дружбу с нами. Заметь, Серёжа, в основе этого успеха лежит капсюль с его пока загадочным содержимым.
Сергей что-то хотел сказать, но промолчал, чтобы дать дяде возможность говорить.
— Далее. Безо всякой натяжки гениальное изобретение двигателя внутреннего сгорания дало России возможность строить простые и железные дороги. Ты ездил в Царское Село, каково?
— Великолепно! Невероятная скорость и комфорт.
— То-то же! А таковые двигатели встали в автомобили, тракторы и тягачи, в том числе и артиллерийские. Подвижность артиллерии повысилась необычайно, что граф Булгаков и демонстрирует в текущей военной кампании. Кстати, скажу об артиллерии: с капсюлем как полевые, так крепостные и корабельные пушки приобрели новое качество.
— Что ты скажешь дядя об освобождении крестьян?
— Скажу, что лично я всегда был противником рабства, но до срока помалкивал, чтобы не стать изгоем в обществе. И император доказал, что я был прав: наши поместья после освобождения крестьян стали приносить значительно больший доход. Впрочем, сначала потребовались определённые вложения, но я, как уже говорил, вошел во многие промышленные товарищества, в коих состоят князь Юсупов и граф Булгаков. Новейшая техника теперь имеется и в нашей латифундии. И трактора, и грузовики имеются, и различные орудия, порой чрезвычайно сложные. А чтобы обслуживать все эти устройства, открыты школы для крестьян и мастеровых.
— Скажи, дядя, как ты оцениваешь графа как личность?
— Вопрос непростой, очень непростой. Ты уже понимаешь, что человек, достигнув определённого уровня власти и влияния, смотрит на мир несколько иначе. И окружающих такой человек оценивает сложнее: не по богатству, знатности или близости к трону, а по всему сказанному, плюс ум, образованность, удачливость, умение заводить и поддерживать знакомства. И что важнее всего сказанного — по потенциалу человека. Взять того же графа: внебрачный сын лишённый наследства и отданный в солдатчину, в заурядный городовой полк. И что? Тщанием этого человека полк стал гвардейской дивизией, страна получила невиданное ускорение, а презираемый всеми, лишенный отчего трона принц стал императором, с которым считается не только Европа, но которого боится аристократия собственной державы. Невиданное дело. Скажу так: моя презрительная неприязнь к поручику Булгакову осталась давно в прошлом. А вот уважение выросло настолько, что даже если граф попадёт в опалу и против него ополчится двор и свет, я буду поддерживать графа, потому что в итоге победителем окажется он.
— Даже так? А теперь дядя выскажи своё мнение о влиянии графа на царствующий двор.
— Хм… Сергей, ты понимаешь, что сей вопрос, непрост как по содержанию, так и по возможным последствиям?
— Понимаю, но всё же жду ответа. Чуть позже я объяснюсь, для чего я всё это спрашиваю.
Дядя внимательно посмотрел в глаза племянника, и, что-то для себя решив, заговорил:
— Император Павел Петрович сам по себе цельная и сильная личность. Он образован, умён, решителен, и что неимоверно важно — умеет подбирать себе советников и помощников, и умеет прислушиваться к ним. А ещё он научился передавать власть и ответственность за отдельные направления промышленности, войска и внутреннего хозяйства. Императрица также весьма умна и деятельна. А граф Булгаков выступает доверенным советником царствующей четы. Я доподлинно знаю, что свои советы он даёт исключительно в ответ на прямую просьбу. Надеюсь, я исчерпывающе ответил на твой вопрос?
— Вполне.
— Тогда поясни, для чего ты меня расспрашиваешь.
— Изволь, дорогой старший родственник. Дело в том, что после моего возвращения из путешествия по Европе, я не узнал Россию: за два года она изменилась разительно. Товарищи мои по путешествию, Анатоль Стасов и Александр Воронцов и Жорж Гореев, по возвращению обнаружили, что их имение разорено. Справедливости ради нужно сказать, что родители моих друзей проматывали состояние, да к тому же, участвовали в оппозиции императору. Впрочем, в заговоры они не вошли, и тем избежали ссылки и конфискации. Но повторюсь, имущественное состояние моих друзей совершенно расстроенно. Большой тайной расстройство дел моих друзей не является, о том знает весь Петербуржский свет. Между тем, Английский клуб предложил нам вступление на правах действительных членов. Возможно вы, дядя, не знаете, но с некоторых пор правила вступления в клуб значительно ужесточились, и малоимущим, пусть и с длинными родословными людям, путь туда закрыт. Моим друзьям пришла в голову мысль представить в клуб свидетельства о состоянии не по текущему состоянию, а по прошлому, и, к моему удивлению, они были приняты. Потом у нас состоялся презанятный разговор с главой правления Английского клуба, в течение которого сей джентльмен подвёл нас к мысли о необходимости дворцового переворота и убийства императорской семьи и графа Булгакова.
Дядя вскочил, и принялся ходить по кабинету. Наконец он повернулся к племяннику:
— Продолжай, Сергей.
— Разумеется, я не стал изображать глупого героя, и промолчал. После разговора мы отправились в клуб, приятно провели время, были приглашены за карточные столы, и все четверо выиграли. По любопытному стечению обстоятельств, все выиграли одинаковые суммы: по полторы тысячи рублей.
— Так-так, продолжай.
— Дальше, дядюшка, ещё интереснее. Александр и Жорж уехали по домам, а я взялся отвезти домой Анатоля, он очень уж сильно отдал должное неразбавленному ирландскому джину. По дороге Анатоль спьяну признался, что готов пойти на цареубийство ради денег.
— Жаль, у тебя нет никаких доказательств, Серёжа. — сожалеюще пробормотал дядя.
— Кое-какие имеются. — усмехнулся племянник.
— Какие же?
Юноша вынул бумажник, а из бумажника стопку банкнот, и протянул собеседнику:
— Вот мое доказательство.
— И что докажут сии купюры?
— По возвращению домой я обратил внимание на номера. Посмотри и ты.
Дядя принялся перебирать купюры, и сообразив, уставился на племянника:
— Что за притча? Номера идут по порядку!
— Заметь, дядюшка, за столом было четыре игрока. Свои деньги из выигрыша я убрал. О чём говорит мой выигрыш?
— Тебе вручили замаскированную взятку, твоим друзьям тоже. Но верно и то, что при нужде вас мгновенно опутают карточными долгами.
Сергей нахмурился и жёстким голосом произнёс:
— Не друзья они мне, дядя. Сергей Савлуков не был изменником и не станет. Я специально поехал с Анатолем: он единственный казался мне хоть немного преданным России, но я ошибся. Те двое ещё раньше доказали свою приверженность измене.
— Чего же ты хочешь, Серёжа?
— Я хочу довести до сведения Их императорских величеств факт измены и подготовки цареубийства. И я хочу поучаствовать в следственных действиях по этому делу.
— Дело благое, слов нет, но как, по твоему мнению, я должен это организовать?
— Дядя, ты лично знаком с генералом Кукориным, а он вхож к Павлу Петровичу. Кроме того, ты вхож к главе Тайной Экспедиции, Никите Сергеевичу Ильину. Решай, по какому пути идти.
— Хм… Допустим, я соглашусь на твой план. Но каким образом ты полагаешь действовать?
— Из нас, насколько я понимаю, собираются сделать ударный отряд, придав нам наёмников. Удастся цареубийство, мы получим отработанные иудины сребреники. Не удастся, значит, чёрт с нами. Организаторы и заказчики спишут нас со счетов и найдут для исполнения зловещих замыслов других марионеток.
