Прибалтийская мясорубка (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
К счастью, пока бомбардировщики размыкали круг и выстраивались в колонну, на горизонте показались и отставшие самолеты 116-го полка, о чем его командир майор Степутенков громогласно заявил в эфире: «Эй, парни, вы что, без нас собрались этого немца общипывать?»
Позднее выяснилось, что полк отклонился от маршрута к востоку, вышел на берег Финского залива, затем, не обнаружив перед собой острова Вормси, повернул влево и успел увидеть уходящую колонну. Степутенков смог выставить в дело 19 самолетов Пе-2.
Шумский приказал сбросить скорость, чтобы отставшие смогли пристроиться, не форсируя двигатели и не пережигая топливо, хотя скоростные Пе-2 и так смогли бы догнать колонну.
В 21–33 шедшие впереди широкой цепью истребители заметили «Тирпиц». Огромный линкор шел с северо-востока встречным курсом. Кучевая облачность, закрывшая, было, небо в середине дня, к вечеру почти рассеялась. Отдельные оставшиеся облачка, практически, не мешали обзору. Два миноносца шли перед линкором в строю пеленга. Над ними крутилась восьмерка истребителей прикрытия. Наши И-16 сбросили подвесные баки, дали полный газ двигателям и пошли навстречу немцам.
Шумский приказал полкам перестроиться в отдельные колонны и занять свои эшелоны. Торпедоносцы начали снижаться до 500 метров. Ар-2 остались на четырех тысячах, а «пешки» поднялись на пять тысяч. По приказу Шумского каждый полк замкнул вокруг линкора круг радиусом 9 тысяч метров, вне досягаемости его зениток. Как и было заранее условлено, полк Седельникова крутился по часовой стрелке, а торпедоносцы и «пешки» — против часовой. 58 бомбардировщиков закрутили смертельную трехъярусную карусель вокруг кораблей.
Шумский злорадно ухмыльнулся, представив себе, как у немецких зенитчиков глаза начинают разъезжаться в разные стороны, в безуспешной попытке уследить за таким количеством самолетов. Да, усмехнулся про себя Шумский: «17-го числа немцы нас общипали, а теперь мы их общипаем». «Ишаки», тем временем, оттесняли немцев в сторону от кораблей. Четыре самолета уже падали в море, прочертив небо дымными полосами. К сожалению, с такого расстояния было не понять, чьи они.
— Всем внимание! Атакуем все одновременно со всех направлений по моей команде. Над целью старайтесь не столкнуться, будет тесно. — Подал команду командирам полков Шумский. Они продублировали команду своим экипажам.
Линкор набрал полный ход. Даже с такого расстояния были видны огромные пласты воды, разваливаемые форштевнем линкора. Клубок дерущихся истребителей, тем временем, вывалился за пределы круга бомбардировщиков. Истребители оттягивали немцев к северо-востоку. Некоторые бортстрелки не утерпели и выпустили одну — две очереди по немецким самолетам.
Выбрав момент, когда его самолет оказался к западу от линкора, Шумский прокричал:
— Всем внимание! Атака!
По расчету Шумского, после доворота вправо, самолет окажется точно против солнца относительно линкора. Такое решение было продиктовано не отнюдь стремлением снизить вероятность поражения своего самолета. Как руководитель операции, согласно действующим наставлениям, Шумский вообще не должен был принимать участие в атаке, а, оставаясь на удалении, координировать действия экипажей и оценивать результаты атаки. Он сам, однако, считал, что, самый опытный экипаж полка имеет наибольшую вероятность поражения цели, и, только поэтому, должен иметь наилучшие условия для атаки.
Подсвеченный низко стоящим над горизонтом солнцем, силуэт линкора был прекрасно виден, несмотря на камуфляжную раскраску. Корабль поражал воображение. Многоярусная громада надстройки, казалось, вздымалась вровень с самолетом. Миноносцы уже перестроились, заняв место на крамболах [6] линкора. Очевидно, их капитаны готовились принять на себя торпеды, адресованные линкору. Низкие силуэты миноносцев терялись рядом с громадой линейного корабля.
Бомбардировщики и торпедоносцы «все вдруг» развернулись к центру круга, в котором находился линкор, и по радиусам устремились к цели. Хотя, команда была дана всем экипажам одновременно, выход на цель оказался разнесен по времени секунд на десять. Торпедоносцы, оказавшиеся строго по носу или строго по корме корабля, вынуждены были маневрировать перед выходом на боевой курс, чтобы обеспечить угол атаки, хотя бы, в 30 градусов. Атаковать торпедами строго по курсу линкора, или строго навстречу ему, было вполне бессмысленно, так как в этом случае вероятность поражения корабля устремляется к нулю. Пикировщикам, наоборот выгодна атака на острых курсовых углах, так как вероятность поражения корабля бомбой максимальна, если атаковать вдоль оси корабля. Поэтому, бомберы, оказавшиеся в момент подачи команды на траверсах корабля, тоже маневрировали, чтобы выйти на более выгодные курсовые углы.
Торпедоносцы после доворота снизились до бреющего. Пикировщики, сблизившись до двух-трех километров свалились в крутое пике, поливая надстройки линкора из курсовых пулеметов. По соглашению командиров полков, «пешки» пикировали почти вертикально, а «архангельские» — более полого. Классическая «звездная» атака. В исполнении такого количества самолетов — тактический прием, не отбиваемый в принципе.
Впрочем, немецкие моряки свое дело знали туго и сдаваться не собирались. Двенадцать башенных шестидюймовок линкора били осколочными по поверхности воды по курсу торпедоносцев. Даже громадные орудия главного калибра успели дать по одному выстрелу. Огромные столбы воды встали перед самолетами. Один из торпедоносцев зацепил плоскостью водяной столб и рухнул в море, потеряв крыло. Шестнадцать универсальных 105-миллиметровок линкора тоже били по торпедоносцам осколочными снарядами с дистанционными взрывателями. Воздух густо прошивали осколки. Самолеты встряхивало и сбивало с курса взрывными волнами. Но, торпедоносцы упрямо шли на цель. На миноносцы никто не обращал внимания.
Вся малокалиберная скорострельная зенитная артиллерия линкора и миноносцев, всего 36 стволов калибра 20 и 37 мм, работала по пикировщикам. Навстречу пикирующим самолетам густо возгонялись многочисленные цепочки огненных мячиков. Но, одна зенитка на один самолет — это не слишком много. Тем более, что управляющие зенитным огнем офицеры не успевали распределять цели. В итоге, по некоторым самолетам били две — три зенитки. А по некоторым — вообще ни одной. То есть, они атаковали, практически, в полигонных условиях.
Зенитчики, вообще говоря, могут победить летчиков только числом. Даже в идеальных условиях одиночная зенитка может сбить атакующий самолет с вероятностью порядка 0,1 — не выше. А, когда, рядом бьют орудия крупных калибров, оглушая и сбивая с ног ударной волной от выстрелов, когда скорострельные авиационные пулеметы с каждого атакующего самолета выпускают по 30 пуль в секунду, и все эти пули со звоном бьют в броню надстроек рядом с расчетом, рвут металл ограждений и пробивают тела товарищей, разбрызгивая их кровь, наводить орудие и стрелять по цели совсем не просто.
Сжав зубы, Шумский удерживал на боевом курсе, рыскающий от близких разрывов по курсу и по высоте, самолет. Весь силуэт корабля расцвечивали вспышки орудийных залпов. Набегающий поток воздуха сносил к корме густые клубы дыма от выстрелов. Вверх, навстречу пикировщикам, тянулся лес трасс зенитных скорострелок. Именно скорострелки и причинили наибольший ущерб, расстроив атаку полка по двум карманным линкорам 17-го числа. Теперь же, все скорострелки достались на долю пикировщиков.
Штурман, стиснув рукоятку сброса торпед, с бешенной скоростью просчитывал в уме задачу встречи торпеды с кораблем — так называемый «торпедный треугольник». Несмотря на кажущуюся легкость задачи — подумаешь, попасть торпедой в корабль длиной в четверть километра, это совсем не просто. Скорость торпеды 40 узлов, скорость линкора на полном ходу не намного меньше — 30 узлов. Поэтому, необходимо давать большое и, при этом, строго рассчитанное упреждение по курсу корабля. Причем, величина упреждения зависит не только от соотношения скоростей торпеды и корабля, но и от угла между векторами их скоростей. На подводных лодках для расчета величины упреждения и момента выстрела имеется специальный счетно-вычислительный прибор. А летчику-штурману приходится рассчитывать упреждение по выученным наизусть таблицам, по оцененным на глаз скоростям и курсам. То есть, согласно своей интуиции и опыту. Но, и это не все. При слишком раннем сбросе торпеды требуется задавать большое упреждение, и, соответственно, снижается вероятность попадания в цель. При сбросе «в упор», торпеда после падения в воду нырнет в глубину на 20–30 метров и пройдет под килем корабля. Момент сброса также нужно точно рассчитать. Штурман Михеев, недаром, был лучшим специалистом полка в своем деле.
