Камбрия — навсегда! - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Немайн скосила вбок глаза. Вытянула уши вперёд…
— Не видно, — пожаловалась. Дождалась улыбок, продолжила:
— Всё верно. А о засаде мы узнали благодаря вам. Так что к мосту добавьте и три сотни клидоговых упрямцев: все согласились, что до подхода главных сил будут меня слушаться.
Теперь у неё было больше тысячи всадников — и дело нашлось всем. Иные пытаются задержать сбор ополчения, отвлекают саксов рейдами. Остальные, вместе с пехотой, превратились в кротов. Которым каждый вечер напоминают: ведро пота — капля крови. Твоя — или товарища. Вокруг Глостера встали три лагеря — напротив каждых ворот. Между лагерями протянулся частокол — в два ряда. Потом — рвы. С обеих сторон. За рвом — ещё ров. В каждом лагере выросло по наблюдательной башне. Саксам внутри наверняка ясно: камбрийцы готовят долгую осаду. И хорошо.
Работа трудная и не совсем привычная, но понятная. Зачем рвы и частокол, ясно. Зачем колья, ясно. Зачем капканы-стрекала, тоже вполне понятно. И триболы, шипастые железные шары, нужны тоже. Скоро ополчение Хвикке оправится от потерь — и явится на помощь городу. А ведь в одном городе не меньше тысячи воинов засело. Придётся держать осаду снаружи и вести внутри. А решит всё река: Глостеру не помочь, а гленцы получат всё нужное. Раненых вывезут, и даже подкрепления получат.
«Сида знает, что делает!» — таков был общий глас. Немногие скептики нашлись на военном совете.
— У них там припасов на три года! — заявил Окта. — Я знаю, я им сосед. И бывший союзник. Мне показывали.
— Поэтому я предлагаю сделать мангонель. Разобьём стены — и на приступ.
Понравилась принцу Рису мощная машина.
— Можно ещё малыми машинами огонь кидать, — заметил Ивор, — углей раскалённых в железную клетку насыпать… При полёте ещё и раздует.
Немайн слушала, подперев кулачком подбородок. Как добрая мать слушает лепет детей. Первой — сестра заметила.
— Ты всё уже решила!
— Не то чтоб решила. Мангонели — построим. И перрье. И огонь метать хорошо. Но все забыли штуку, что случилась на Белтейн!
— Суд? Это когда ты римский ход в Кер-Мирддин создала?
— Не создала, нашла. Такой же должен и в Глостер вести. Римский стандарт. Если саксы озаботились найти, приставить стражу или засыпать — поставим мангонели. Советник у них был. Вот только вряд ли озаботился обороной.
— Да какая разница, как называть: нашла, создала… А почему не торопиться?
— А рвы? А стрекала? А камнемёт? А те двести тысяч стрел, что нам привезли? Что, добру пропадать? Я жадная! Я подожду ополчение. Пусть придут. Пусть — отведают. И когда они подожмут хвост и разбегутся — мы возьмём город.
— То есть нам заниматься внешней обороной?
— И внутренней тоже. Хороший гарнизон будет делать вылазки. А уж видя помощь — и плохой себя попробует! Полагаю, недели две на подготовку у нас есть. Давайте распределим работы…
Себе Немайн оставила город. То есть — сходить туда раз-другой, «поднять настроение» защитникам.
Первый визит в подземелье показался обескураживающим: ход оканчивался стеной из слежавшейся земли. Немайн вскинула глаза вверх. Никаких признаков проседания свода. Зато на стене нацарапано: «FODITE». «Ройте».
— Будем рыть, — пожала сида плечами. — Ничего другого не остаётся. На всякий случай — держите наготове клеть.
Её немедленно оттёрли. В благожелательность писавшего не верилось — а зря. Через несколько минут работы один из заступов стукнул о крышку сундука. Дренаж работал — и старинная вещь рассохлась, а не сгнила, сохранив внутри кусок пергамента.
Кто бы ты ни был — раз ты читаешь это, ты владеешь латынью, и смог найти тайный ход. Раз он тебе интересен — ты или осаждаешь саксонскую твердыню, либо заботишься о безопасности отвоёванной у врага. Если ты сакс — прими моё проклятие, убийца, быть может, оно хоть немного отравит тебе победу. Если ты бритт или римлянин — тебя благословляет Сибн верх Кинвайл, королева Кер-Глоуи. Я последняя в моём роду, а потому завещаю королевство тому, кто освободит его — потому, что мой Кер-Глоуи пал, и только каменная базилика пока стоит, дав приют последним защитникам. На улицах — гарь и крики, и за последний час к нам не удалось прорваться более никому из граждан. Остаётся заключить, что королевства более нет: лучшие граждане погибли вместе с моим отцом и братьями на поле близ Дирхэма, остальные умирают теперь. Немногих спасшихся сюда мы вывели через подземный ход. Я, однако, остаюсь, как и полсотни защитников, для того, чтобы враг не сразу начал искать беглецов. Полагаю, мы займём саксов не меньше, чем на два дня. За это время мы засыплем ход хотя бы локтей на пятьдесят и замаскируем ход деревянным щитом, благо в помещении, куда он выходит, стены обиты дубовыми планками. Надеюсь, саксы не заметят, что часть обивки несколько новее, или решат, что это следы ремонта. Ещё я должна тебе сказать, что выйдешь ты в базилике — вряд ли варвары её разрушат, скорей используют для чего-нибудь. Это большое каменное здание в центре города. В нём удобно накопить войска перед внезапным ударом. Будь осторожен, мой друг — и отомсти за нас хорошенько! И не забудь вспомнить добрым словом тех, кто в день поражения верит в окончательную победу своего народа.
Сибн.
Строки — ровные. Ни кляксы, ни помарки — а их так легко сделать заострённой деревянной палочкой, какими иные ретрограды и посейчас пишут, не желая признать, что гусиное перо куда удобней. Да ещё ворчат, что птичек жалко.
— Я напишу сагу, — сказал Харальд, услыхав перевод. — Сагу, эпичней сказаний об Инглингах! Суметь отомстить через долгие годы после смерти… Когда это случилось?
— Семьдесят лет тому назад. Хвикке тоже помогали уэссексцы, тогда и они совсем зверьми оставались. Потом город ещё несколько раз из рук в руки переходил. Возвращаемся! Документ нужно сохранить. А ещё нужно послать к Артуису. Архив префекта Западной Британии римляне отсюда перевезли в Кер-Леон, значит, он мог уцелеть. Мне нужны планы города, каменных зданий, канализации, укреплений… Всё, что найдут! Кто у нас хорошо знает латынь… Эйра, сдаётся мне, что это твоя работа!
Которую никто не возьмётся делать в одиночку. Вся небольшая дружина Немайн — в сопровождение. Дороги пока опасны. Оруженосцев, что в одиночку послания возят, за три поездки, даже если ни одного врага не видели, в рыцари посвящают. А опоясанные рыцари такие рейды считают, ибо это почётно, сказать в старости внукам, сколько раз ты прорывался сквозь страну врага. Но блокгаузы — ещё одно сидовское слово прижилось — стоят, а на них — всё те же ведьмочки, уже ничуть не усталые. Свыклись. Да и работа стала не то чтобы легче — обыденней. Одна, выписывая в толстую книгу расход фуражного зерна, даже успехами похвасталась.
— Вот!
И продемонстрировала висящую на шее монету с дырочкой. Золотой.
— Мне это дал Эмилий, — объяснила, — за то, что я с деревянными дощечками придумала.
— Но это ведь просто монета. Зачем было делать дырку? Солиды принимают на вес.
— Три причины. Чтоб не потерять. Чтоб все видели награду…
— А как понять, что это награда? Солид и есть солид. Ценная денежка, да и только.
— Так она ж в книги все вписана. «За сообразительность, сбережение средств и времени — Ллиувелле из Аннона, один солид». И в мою, и Эмилия. А с неё и в контору в Кер-Мирддине внесут. Так что разменяю — и не будет награды. Это третья причина, зечем дырочка. На высверленное я поросёнка купила. Люблю вкусное!
Мясоедка… Наверняка пример с Майни берёт! Снова дорога, снова станции, уже без ведьмочек, и гарнизон похлипче. Своя земля. Гвент. Тут местные грамотеи сидят. Но ей — не за серые стены шершавого камня. Ей — в лагерь рядом с городом. У армии Гулидиена — днёвка? Нет, не днёвка, вредные гвентцы дальше не пускают. А Майни пропустили. Впрочем, Артуис тогда ещё короноваться не успел и боялся, что соседи оспорят трон. Теперь же подтянул войска из Эргинга, задобрил гарнизон столицы — и почуял силу. Значит, раздать письма, помочь епископу в поисках — и назад во весь опор. Не хватает к битве опоздать!
