Даймон - Валентинов Андрей (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Однако, я не имел возможности производить научные наблюдения, которых неведомая европейцам река, конечно же, достойна. На нашем пути оказалась не только река, но и те, кто ее охранял. Точнее, охранялись лодки – впереди была переправа.
Услышав мушкетные выстрелы, мы с Мбомо привычно (!) взялись за оружие, которое теперь стараемся в любом случае держать под рукой. Ружье Дрейзе и американский карабин смотрели в сторону врагов. Их оказалось немало – не менее шестисот, причем не менее полусотни имели огнестрельное оружие. Нас атаковали сразу же вслед за первым мушкетным залпом, причем сия толпа (строем ее называть затруднительно), стреляя из луков и швыряя копья, пыталась охватить голову колонны. Успех им не способствовал – мачака быстро выстроили наших новобранцев, уже привыкших к подобным неожиданностям, приготовили мушкеты… Хватило одного залпа – нападавшие бежали, оставив нам до десятка убитых и раненых. Однако, их нелепая атака казалась таковой лишь по виду. Пока мы отбивали приступ, лодки были уже на воде, лишая нас средств быстрой переправы. Посему последовала новая команда, и наше войско само побежало вперед. Несколько лодок оказалось в наших руках, и наиболее опытные мачака тут же начали перебираться на другой берег Буа, захватывая плацдарм.
Мне и Мбомо и на этот раз не пришлось пострелять. Переправа шла быстро – солдаты, распугав крокодилов и бегемотов, уверенно перебирались вплавь. Некоторые связывали камыш, готовя примитивные плоты. В ожидании их постройки носилки леди Ньямоаны оставались на берегу, равно как и мы с Куджуром. Я решил не спешить и дождаться возвращения одной из лодок, дабы не подвергать ненужному риску маленькую Викири и нашего ослика. Время шло, я от нечего делать поглядывал по сторонам. Камыши, столь густо покрывавшие берега Буа невольно привлекли внимание. Солдаты наши не заходили далеко, между тем камыш мог скрывать не только пустые прошлогодние гнезда приречных птиц. Подумав немного, я направился прямо к носилкам леди Ньямоаны. К счастью, ее охрана имеет приказ пропускать меня немедленно.
Камыш подожгли. Густой темный дым поднялся к самому небу – и почти сразу же послышались отчаянные крики. Десятки голых воинов, бросая копья и луки, кидались из горящего ада прямо в мутные воды река. Я оказался прав – нас ждала засада. Неприятель выгадывал момент, чтобы ударить наверняка, когда носилки правительницы окажутся у самой воды. В случае успеха им хватило бы одного удачного выстрела. Без леди Ньямоаны поход не продолжился бы.
С самой леди мы так и не увиделись, чему я, признаться, рад. Выслушивать благодарность за правильный совет отчего-то не хочется. Леди привыкла повелевать, ее воля и мудрость не подвергаются сомнению, а тут некий бродяга-иностранец выручает правительницу… К чему смущать красивую женщину – и смущаться самому?
Во время переправы вновь удалось увидеть старого знакомца – ястреба-рыболова, причем за весьма неблаговидным занятием. Хищник отнимал добычу у пеликана. Подождав, пока эта птица наполнит свою находящуюся под клювом "мошну", ястреб начинал снижаться прямо на нее, не слишком быстро, но производя крыльями сильный шум. Пеликан в страхе и растерянности разевал клюв, словно крича "караул!". Ястребу оставалось лишь выхватить добычу из "мошны" и отправиться с нею на беззаконный пир.
Поистине Африке нужен свой Лафонтен!
Иное событие не столь драматично, скорее, странно и даже загадочно. Мне казалось, что я знаю о моем друге Мбомо немало. Свою биографию он никогда не рассказывал, но на расспросы отвечал не таясь. Исходя из его слов (и песен!) я был уверен, что мой друг родился в где-то Южных Штатах и был рабом на одной из бесчисленных тамошних плантаций. Этому предположению соответствует его манера разговора, скорее, американская, чем африканская. Все оказалось иначе – и сложнее. Мбомо родом из Африки, но родился в Либерии, на Перечном берегу, в поселении Мэриленд, что на реке Гранд-Сесс. Его родители и вправду были рабами за океаном, но освободились и вместе с прочими прибыли в Африку, дабы по почину Американского Колонизационного общества основать там вольное негрское государство по образцу Северо-Американских Штатов. Таким образом, Мбомо не американец, но потомок американских колонистов на африканской земле – выходцев из Африки (!). Поистине, затейливы и прихотливы дороги Судьбы!
Вместе с тем, Мбомо, если верить его словам, покинул родину много лет назад. Мой друг обмолвился, что отъезд был связан с попытками центральной либерийской власти подчинить себе самоуправляющийся Мериленд. Эти события мне известны, но случились они более двадцати лет назад.
Семь лет назад мы с Мбомо познакомились в Судане. Так и хочется спросить, где мой друг был долгие тринадцать лет. Неужели наша Викири в самом деле… Не спрошу – каждый имеет право на свою тайну.
Переправа через Буа обозначена на карте и тщательно зарисована. Мы идем дальше.
Дорожка 8. "Сулико". Исполняет Леонид Утесов. Запись 1947 г. (3`23).
«Долго я бродил между скал, долго я могилку искал…» Так и кажется, что Утесову негромко попевает знакомый голос с грузинским акцентом. «Но найты ее нэлэгко…»
Толпа слева, толпа справа. И впереди – толпа. Оглянулся Алеша: может, сзади лучше? Где там! Всюду народец, не протолкнешься, даже в турнирном рыцарском доспехе.
Занесло! Или митингов не видел? Сколько можно? Главная площадь, справа – Администрация, сзади, чуть левее – Университет, впереди трибуна, на трибуне… Геббельс-Лапчинский на трибуне, кто же еще?
– …Значит, товарищи, мы – сепаратисты? Мы родину, Украину нашу, на части режем, вдоль и поперек пластаем? Мы, значит, шпионы, агенты влияния, масоны недодавленные?
Рядом с Геббельсом, само собой, штандарт – малиновая ткань, золотые буквы. "Отечество и Порядок" на посту. Слева и справа – камуфляж, парни с повязками и значками. Десант тоже не дремлет. И как дремать, если Отечество в опасности?
– Сколько орали, сколько слюны извели! И такие мы, русскоязычные, и этакие. И вот вам результат. Продули бандеры из-за Збруча выборы и сразу отчаливать собрались. Широкая автономия Галичины! Знаем мы эту "широкую"!..
Алексей Лебедев поглядел на Игоря. Не слинять ли с сонмища? Надоело. Понял его Хорст Die Fahne Hoch, широкими плечами под серой штатской курткой дернул. Раз уж пришли… Женя звонила, просила найти, подождать.
Геббельс пограмотней бабы Галамаги будет. Не «бендеры» – «бандеры». И на том спасибо!
Женя-Ева где-то возле трибуны, как обычно. Начальство в последнее время ее в фоторепортерах держит. Хороший цифровик Профессор дочке купил.
– Двинули? – Алеша Хорсту.
– Двинули! – Хорст Алеше.
Двинули! Сквозь толпу, сквозь народ сознательный, что сбежался на митинг, времени не пожалел. Как не сбежаться, если Отечество…
– …На части режут. Сперва по Збруч, потом – по Днепр. Вот они, гуцулы, лемки с бойками и прочие львовяне! Выборы проиграли – и прости, прощай!.. Кто не хочет в одном государстве жить – они или мы? У кого местечковые амбиции?
Не выдержал Алеша, поморщился. Век бы не слушал, хоть и правда. Не возразишь Геббельсу! Черт знает что братья-галичане учудили. Не нравится русский язык – не надо, никто вас Пушкиным не закармливает. Страну зачем резать? Не просто так – с фанфарами. Во Львове памятный знак дивизии СС открыли – 14-й панцергренадерской, которая "Галиция". Сплошное "Zum letzen Mal wird nun Appell geblasen". То-то Еве радость! Львов – ладно, там все на эсэах и на Бандере помешаны. Им что Гитлер, что Дудаев, лишь бы русских резали. Но ведь они…
– …К нам решили пожаловать, товарищи, "Опир" свой прислать. Зачем, спрашиваете? Памятный знак открыть – бойцам УПА, Украинской, понимаете ли, Повстанческой армии. А под это дело парад провести, прямо тут, на площади. Много в УПА этой наших воевало? Один? Два? Вот и я говорю…
Тяжело сквозь толпу пробираться! Чем ближе к трибуне, тем народа гуще, плечи шире. Совсем близко не подойдешь – десантники в парадной форме кольцом оцепили. За их строем еще один – "каштаны", милиция муниципальная. Рядом стоят, не ссорятся. У Десанта с ними почти что дружба. А может, и не почти.
