Большая охота - Мартьянов Андрей Леонидович (книги TXT) 📗
В маленьких подслеповатых окнах горело склоняющееся к горизонту солнце, пятная комнату длинными оранжевыми полосами. Новоиспеченные супруги, убрав с глаз долой следы недавнего беспорядка и одевшись, чинно сидели на кровати, передавая из рук в руки кувшин с молодым вином. Начавшийся еще на улицах Марселя серьезный разговор об участи молодоженов то и дело прерывался долгими поцелуями – это немудреное занятие еще не успело им надоесть и казалось чрезвычайно занимательным.
– Слушай, что я придумал, – поделился соображениями Франческо, с трудом заставив себя оторваться от теплых и требовательных губ подруги. – Мы можем рискнуть и вернуться в Ренн…
– Нас там заживо съедят, – в неподдельном ужасе замахала руками Бланка. – Нет-нет, об этом и речи быть не может! Разве что года через два-три…
– Тогда поехали ко мне, в Ассизи, – предложил Франческо. – Родители, конечно, поворчат для приличия, но быстро простят и с радостью примут нас в семью. Ты им наверняка понравишься!
– Не уверена… Пойми меня правильно и не обижайся, – девушка поджала ноги и обхватила их руками, – я очень тебя люблю, но все-таки хотелось бы знать – что представляет из себя твоя семья?
– Н-ну… – молодой человек пребывал в затруднении, – мой отец, мессир Пьетро, заправляет в цехе сукновалов нашего города, а матушка ведет хозяйство… Они достойные, уважаемые люди, хотя отец порой бывает… как бы это сказать… излишне строг, а матушка – чрезмерно хлопотлива и богобоязненна.
Лицо Бланки выразило вежливую заинтересованность. Если она и заблуждалась касательно происхождения и былой жизни своего избранника, то лишь самую малость. Франческо же прекрасно представлял: Бьянку можно затащить в провинциальный итальянский городишко только насильно, в цепях и железной клетке. А жаль. Наивная мечта вернуться в родной городок с красавицей женой, разбогатевшим и прославившимся, была все еще жива и порой давала о себе знать.
– Еще можно обратиться с просьбой о помощи к компаньонам моего отца, – эта идея Франческо совершенно не нравилась, но у них с Бьянкой не то положение, чтобы привередничать. – Я знаю нескольких, живущих в этом городе. Если я буду достаточно убедителен, может, для меня сыщется местечко…
– Приказчиком в лавке, младшим подмастерьем или мальчиком на побегушках, – грустно завершила фразу Бланка. – То самое, от чего ты пытался сбежать. Нет, такой жертвы я от тебя принять не могу.
Снаружи в дверь грянулось чье-то тяжелое тело и сильно заплетающимся языком воззвало:
– Маго, пышечка моя, открой! Маго, шлюха, открывай, кому говорю! Душа горит, мочи нет!
– Не здесь никакой Маго, – раздраженно крикнул итальянец. – Нет и не было! Ищи в другом месте!
В коридоре потоптались, обдумывая услышанное, и поплелись дальше, продолжая окликать неведомую Маго. Бланка недовольно скривилась: жизнь в Ренне не подготовила ее к встрече с вольными городскими нравами, и урожденная де Транкавель испытывала брезгливость всякий раз, когда сталкивалась с непритязательностью простецов. К тому же она никак не могла привыкнуть к новому для себя обстоятельству. Она больше не была дочерью грозного Железного Бертрана, став всего-навсего молодой женой торговца из Италии – коего за пределами родных краев, может, презирали самую малость меньше, чем крещеного еврея.
– Как же нам быть, Франческо? Куда податься?
«В Святую Землю».
Тихий, твердый, хотя и еле слышный голосок в последние бурные дни не баловал Франческо своим вмешательством. Собственно, он хранил молчание с того самого момента, когда четверо искателей приключений поневоле выбрались из обманчивых подземелий Ренн-ле-Шато. Однако Франческо не забыл увиденное там, картины еще не наступившего будущего и никогда не существовавшего прошлого, возникшие на грани яви и небытия. Он помнил бескрайнее поле изжелта-белых костей, истлевающих под пепельным, лишенным привычной лазури небом, помнил шелест бестелесных голосов и возникшее тогда стойкое убеждение: «Мне надлежит свершить в этом мире нечто важное».
Кроме того, имелась еще одна веская причина побывать в городе Гроба Господня. Ни Франческо, ни Бланка не возвращались в своих разговорах к жуткой ночи в Камаргских болотах – хотя оба не избыли случившегося из памяти.
«Любой грешник, принесший свое моление к стенам Иерусалима, будет прощен. Нуждающийся в защите и помощи Господа обретет ее, страждущий исцелится, а утративший веру вновь обретет ее», – так говорили проповедники, и мессир Бернардоне верил этим словам. Всемогущий Господь защитит Бьянку, очистит ее душу от скверны Ренна, и тогда… Тогда все будет хорошо.
– Мы отправимся в Святую Землю, – отчетливо выговорил молодой человек.
Бьянка склонила голову набок, но ожидаемого града возражений не последовало. Напротив, законная половина семейства Бернардоне раздумчиво протянула:
– Несколько неожиданный поворот… Знаешь, дома я частенько слышала разговоры о том, что Крестовый поход – неплохой шанс для безвестных, но предприимчивых. Но я также слышала кое-что иное, – она нахмурилась, – по общему решению королей Англии, Франции и Римской империи к участию в великом паломничестве допускают лишь тех, кто обладает хотя бы небольшим состоянием. Тех, кто может подтвердить заемным письмом или рескриптом королевского сборщика налогов – названный человек в силах обеспечить себе содержание не менее тридцати безантов в месяц, причем на длительный, не меньше года, срок. Уж извини, у нас нет таких средств. Тем золотом, что подарили нам господа рыцари, мы сможем только оплатить место на корабле до Сицилии. Разве что твои соотечественники проникнутся сочувствием к твоим высоким замыслам и пожертвуют толикой своих богатств.
– Не пожертвуют, – замотал вьющейся челкой Франческо. – Назовут глупостью и скажут: каждый должен знать свое место в мире, не замахиваясь на большее, – он помедлил и нерешительно добавил: – Allora, вот еще идея. Когда мы были в Тулузе, монна Изабелла назвала мне имя и слово к человеку, живущему в Марселе. Она сказала, к нему можно обратиться в случае затруднений. Я тогда полагал, она направила меня к партнеру или посреднику по торговым делам, но теперь…
– Ага, значит, ты поверил тому, что говорил про твою покровительницу кельт? – поддела Бланка. Молодой человек досадливо скривился и продолжил:
– Давай придем к этому знакомцу монны Изабеллы и от ее имени попросим – нет, даже настойчиво потребуем! – как можно скорее отправить нас вдогонку крестоносному воинству. Мол, там есть человек, коему монна Изабелла желала с нашей помощью передать очень важное и срочное сообщение. Например, про этот самый архив, будь он неладен!
– Слишком рискованно, – после долгого раздумья произнесла девица. – А если от нас потребуют подтверждений тому, что мы именно те, за кого себя выдаем? Признайся, ты же толком не представляешь, какая паутина тут плетется и кто придерживается чьей стороны! Все лгут напропалую – и твоя драгоценная мистрисс Изабелла, и этот шотландский кондотьерро, якобы верный конфидент мадам Элеоноры!
– Пожалуй, ты права, cara mia, – неохотно согласился Франческо, – а я увлекся. В таких делах частенько вместо обещанного золота и помощи можно…
Он подавился недосказанными словами, безмолвно тыча указательным пальцем в сторону двери. Надежный, прочный засов вскинулся вверх, покидая скобы, створка отлетела в сторону и внутрь молча ввалилось человек пять – с виду обычных горожан, но исключительно крепкого сложения.
Ворвавшиеся действовали слаженно, без суеты и толкотни. Один, с вздернутой заячьей губой, выглянул в коридор и немедля захлопнул дверь. Двое сгребли ошеломленного Франческо за шиворот и распластали по стене, отбив дыхание и мертвой хваткой удерживая за руки. Двое других сноровисто опрокинули Бланку на кровать. Раздавшийся пронзительный визг тут же стих, приглушенный запасливо припасенной тряпкой. Девица отчаянно дергалась, лягаясь и выкручиваясь, но силы были явно неравны. К тому же один из ее пленителей выволок из-за пазухи отрез разлохмаченной веревки и принялся деловито обматывать ею запястья девушки.