Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Следом за Империей пришёл черёд Ганзы. Пойдя на взаимные уступки, московский князь в обмен на обязательство ганзейцев не оказывать никакой помощи Литве позволил им вновь открыть торговое подворье в Новгороде. Согласно статьям этого договора русские купцы получили неплохие условия для развития своего торгового мореплавания и заграничной торговли, воспользоваться которыми, впрочем, в прошлой истории они так и не сумели.
Потом был посол Дании, Давыд Кохран, с которым говорили о совместной борьбе как с Сигизмундом, так и со шведским наместником Стурре. А уже в мае в Москву прибывает посольство турецкого султана, возглавляемое Кемал-беем, с которым среди прочих иных вопросов обсуждался и его вассал, хан крымский. Османский посол заверил московского князя, что хан будет придерживаться нейтралитета.
В общем, дипломатическая подготовка похода была проведена по высшему разряду.
К плану самой компании государь и боярская дума подошли не менее ответственно, спланировав настоящую крупномасштабную операцию. Главным противником было признано Великое княжество Литовское, но двуликая позиция крымского хана обуславливала необходимость надёжно прикрыть южное направление (ногайцы с послом - хорошо, но бога проси, а себя сам паси), а заодно, на всякий случай, выставить заслон и против Казани. Исходя из этого и состоялось распределение полков.
Первыми, в мае, на крымскую украйну вышла пятиполковая рать князя А.В. Ростовского и боярина М.Ю. Захарьина, считавшихся наиболее опытными полководцами Московского княжества.
В Мещере оставлены были воеводы Федор Юрьевич Щука Кутузов да Григорий Большой Колычев.
На Угре, недалеко от Калуги, встали лагерем полки боярина князя Семёна Воронцова и окольничего князя Ивана Хабара-Симского. Это был резерв, который мог ударить как против татар, так и против литовцев, в зависимости от сложившейся обстановки.
Так же на всякий случай под Серпуховым встал с полками брат государя, Дмитрий Жилка, прикрыв броды через Оку. Другой брат государя - Андрей Старицкий - совместно с Петром-царевичем остался на Москве.
В Великих Луках собиралась новгородско-тверская сила под руководством боярина князя Василия Шуйского, чьей основной задачей было создание угрозы вторжения на Полоцк и Витебск с целью оттянуть на себя часть сил литовского княжества.
Основная же рать собиралась в Дорогобуже, откуда ей и предстояло идти под Смоленск. Однако сначала вперёд выслали "легкую рать" для разведки и опустошения окрестностей. А сам государь тем временем стремился заручиться поддержкой "небесных сил". Пророчество Вассиана подняло дух великого князя, однако никакая молитва лишней не бывает. 21 мая в столице проходит торжественное празднование в честь создания драгоценной реликвии - иконы Успенья Владимирской божей матери. Одновременно по всей Москве, как в Кремле, так и за его стенами, закладываются многочисленные каменные церкви. Такого единовременного церковного строительства в столице не производилось ещё никогда.
Наконец, 8 июня 1514 года, великий князь покинул Москву и выдвинулся в сторону Смоленска.
Государев гонец прибыл как всегда не вовремя.
Ну ещё бы, большие воеводы и именитые люди только-только в баньке попарились да порешили уговорить бочонок мальвазии под сытную закуску (как-никак, а на дворе суббота), а тут на тебе, принесло нелёгкую. И ведь не отмахнёшся - послание самого государя.
Василий Васильевич, распаренный до красноты, внимательно вчитался в ровные строчки полуустава, любовно выписанные писцом. Потом скрутил грамотку в рулон и отложил на походный столик.
- Ну что, други, вот и пришло наше время. Государь со всею силою выступил ко Смоленску, а нам велел идти на Друцкие поля для его государева дела бережения.
Воеводы довольно загомонили: наконец-то окончилось время ожидания, впереди предстояло дело. Гонца тут же отправили ужинать, а сами решили вернуться к тому, что и планировали до приезда гонца: распить бочонок мальвазии, только теперь уже за успешное начинание. Ну и столы велели вынести на широкое гульбище, а то взопреть уже успели все, так что сидеть в духоте комнат никому как-то не хотелось. Разумеется, одним бочонком не обошлось, и культурное мероприятие скоро превратилось в обычную пьянку. Это вылилось в то, что половину воскресенья Андрей и часть воевод провели на лавках, мучаясь с похмелья.
А в понедельник полки снялись с насиженных мест и двинулись в сторону границы.
И вот снова потянулись дни недели схожие, от начала до конца. Дневной зной висел в воздухе, сгущенный запахом земли и пересохших трав. Мимо проплывали чудесные пейзажи: леса, рощи, медлительные реки, яблоневые сады, высокая рожь в полях, стада коров и овец. Мирные, мирные места, и даже не верилось, что на самом-то деле всё округ совсем не так. И лишь пепелища сожженных деревень встречающихся на пути напоминали об этом. Верста за верстой, верста за верстой полем, лесом, через реки, болота, по холмам, по низинам, по оврагам шли русские дружинники. Ежедневная тряска в седле к вечеру приводила лишь к одной мысли - скорее бы привал. Иной день выматывал так, что и есть-то совершенно не хотелось. Зато жажда мучила почти постоянно.
Выйдя из Великих Лук, новгородско-тверская рать спустилась к Велижу, где переправилась через Западную Двину и уже тут вторглась в пределы Литовского княжества и продолжила свой путь, рассыпавшись на загонные отряды, грабя и раззоряя всё по пути. Целью их был городок Друцк находящийся к западу от Орши, в которой намертво засели две тысячи наёмников Спергальта.
Попавшийся дозору купец был либо слишком глуп, либо слишком смел. Ну не верил Андрей, что людская молва ещё не разнесла по окрестностям слухи о том, что московиты в очередной раз пришли с войной. Конечно, конные отряды были быстры, но слухи, как известно, распространяются чуть ли не мгновенно. И вот этот товарищ, вместо того чтобы быстренько укрыться в какой-нибудь мало-мальски укреплённой местности, прекрасно зная, что загонные рати не штурмуют города и замки, взял да и продолжил свой путь надеясь непонятно на что. Ну и кто ему тут доктор? Разумеется, в один не самый прекрасный для купца день на его небольшой (возов в семь) караван выскочили конники андреевой сотни. Дружинники богатой добыче обрадовались очень даже - купец, это вам не полунищие деревни. Распотрошили быстро и со знанием дела, благо купеческой охране хватило ума не оказывать сопротивления.
Ну а вечером, рассматривая бумаги, изъятые у повязанного купца, Андрей вдруг поймал себя на мысли, что обоз может быть не только добычей. Ведь если заменить возниц и охрану своими людьми, то можно под видом торговцев попытаться захватить всё тот же Друцк. Он в упор не помнил, был ли тот белорусский городок захвачен в этом году или нет, но попытаться-то стоило! Всё лучше за стенами сидеть, чем в чистом-то поле. Да и добычи в городе явно больше, чем в деревеньках взять можно. Нет, а что? Ведь во многих книгах это срабатывало, да и из истории он помнил, как сто лет спустя те же казачки Хмельницкого ворвавшись в белорусские земли сналёта городки брали. Ну а его конная сотня чем тех казачков хуже? Ведь не сидят же литвины постоянно за закрытыми воротами.
Откинув бумаги в сторону, князь велел привести купца к нему. И пока расторопный служка бегал за пленником, Андрей, вкусно поужинавший к тому моменту, просто развалился на земле, застланной плащом и, заложив руки под голову, умиротворённо уставился ввысь.
Яркое, слепящее солнце весь день пышущее жаром, давно скрылось за окоёмом, и даже его последние лучи уже спрятались за дальним лесом. Ветерок, всю дорогу приятно остужавший тело через распахнутый ворот рубахи, стих, но листья деревьев еле слышно шелестели, словно шептались между собой. Постепенно на небе проявились первые звездочки, вспыхивая одна за другой на темнеющем небосводе. Природа притихла, готовясь уйти в сон. С небольшой речушки, откуда набирали воду для котлов, явственно потянулой прохладой, столь приятной после дневного зноя. Звуки отходящего ко сну лагеря давно слились в один невнятный гул, и Андрей почувствовал, что начинает засыпать.
