Возвращение (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
Твою ж мать, ну за что мне это?!!
Неожиданно лицо Сталина начало медленно багроветь, он перестал дышать и вдруг сильно закашлялся. Кашель был таким сильным, что, казалось, Отец народов сейчас выхаркнет свои лёгкие. Тут же рядом оказался Власик.
- Вам плохо, товарищ Сталин? - обеспокоенно спросил он, не зная, что предпринять.
Однако постепенно кашель стих, багровость ушла с лица Иосифа Виссарионовича, и он махнул трубкой на своего начальника охраны:
- Николай, я в порядке, ступай...
Когда мы снова остались одни, Сталин доверительно, негромко произнёс:
- Здоровье уже не то, суставы болят, в прошлом году инсульт случился, а тут ещё эта зараза прицепилась, вторую неделю дохаю. Врачи пичкают какой-то гадостью, а я лучше них знаю, что мне пить и как лечиться. Но мысли об уходе на покой посещают всё чаще. Уже как-никак пережил себя же из вашей истории, про март 53-го я помню, - грустно улыбнулся он. - Я вот и Лаврентию говорю, чтобы готовился меня подменить. Хочется пожить жизнью простого советского пенсионера. Мне этот климат противопоказан, уеду на южное побережье, буду жить в небольшом домике, поливать цветы по утрам...
А может, не стоит торопиться с выводом активов? Сталин уже не молод, вон и сам признаётся в своих недомоганиях. Если время потянуть, то, как говаривал незабвенный Ходжа Насреддин, либо ишак сдохнет, либо падишах помрёт.
- Кстати, а вы, товарищ Сорокин, не хотели бы заняться политикой? - отвлёк меня от раздумий голос Вождя. - Всту́пите в КПСС, для начала займёте пост какого-нибудь секретаря райкома, затем быстрое продвижение по партийной линии, а мы вам в этом деле поможем.
- А что, разве так можно?
- Шютка, - улыбнулся Сталин и негромко, дрябло рассмеялся. - Вы бизнесмэн, делайте то, что вам ближе. Ладно, поговорили - теперь пойдёмте ужинать.
За ужином мне кусок не лез в горло, но я пихал в себя еду насильно, делая вид, что очень проголодался и всё очень вкусно. Хотя и впрямь было вкусно, несмотря на то, что блюда вроде бы подавались без особых изысков. Иосиф Виссарионович шутил и смеялся, и даже заставил меня рассказать анекдот о нём, пришлось вспоминать самый нейтральный.
- Сталин разговаривает по телефону с Черчиллем: 'Нэт... Нэт... Нэт... Нэт... Да... Нэт... Нэт...' Кладет трубку. Поскребышев спрашивает: 'Товарищ Сталин, а в чем вы согласились с Черчиллем?' 'А это он меня спросил, хорошо ли я его слышу'.
Дядя Джо долго смеялся, а просмеявшись, признался, что слышит этот анекдот впервые и постарается его запомнить. А на прощание, уже на крыльце, наклонился к моему уху и негромко сказал:
- И спасибо, вам товарищ Сорокин, за сына. Если бы не ваше вмешательство в ход истории, одного из сыновей я мог бы лишиться.
В первый момент я не понял, о чём он, но спустя мгновение сообразил. Ах да, это же Иосиф Виссарионович про Якова! В том далёком, ещё довоенном письме на имя Сталина я упомянул, что его старший сын в самом начале войны окажется в плену, а в 43-м погибнет, бросившись на стальную проволоку концлагеря. Вот только какого - я тогда так и не вспомнил. Но упомянул, что в плену Яков вёл себя достойно. Вот сейчас Великий кормчий и вспомнил о том письме.
Варе о предложении Сталина я рассказал только на следующее утро. Накануне вечером, после возвращения с 'Ближней дачи', не хотелось лишать её сна. Однако, к моему удивлению, Варя восприняла это известие скорее позитивно, чем негативно.
- А что, я все эти годы знаешь как тосковала по Одессе?! - негромко заявила мне суженая, чтобы не разбудить спящих в соседней комнате детей. - Мне эта Америка даром не была нужна, и если бы не задание партии и Правительства... Ты даже не представляешь, как мне было противно изображать леди на всех этих выходах в свет. Хотя все знали, что я до знакомства с тобой как бы работала официанткой, и помню все эти перешёптывания за спиной. Как-будто сами - потомственные аристократы.
Она фыркнула, сминая между ног свою половину одеяла, и положила ладонь мне на грудь.
- У тебя волосы уже седеют, - заметила она, грустно улыбнувшись.
- Надеюсь, только на груди, - хмыкнул я.
- Ну, на голове я тоже замечала седые волоски, а вообще, мне кажется, лёгкая проседь только придаст тебе благородства.
- По мне - его и сейчас хоть отбавляй.
Следующие десять, а то и все пятнадцать минут мы посвятили друг другу, а по их истечении потные, но довольные по очереди направились в душ.
Через час, уже позавтракав, я постучался в номер Стетсона, но ответа так и не дождался. Похоже, Саймон на всю ночь завис с Вишневской. У них там, судя по всему, отношения налаживались полным ходом. Ладно, семь футов ему в штаны, а я отправился на 'Мосфильм', где меня дожидалось портфолио потенциальных актёров, имена которых я озвучил по телефону ещё до прилёта в Москву.
Памятуя, что Куравлёв и Варлей сейчас пребывают в совсем юном возрасте, я заранее продумал варианты замены. В итоге после долгих размышлений и прозвонов в СССР на роль Хомы Брута я предложил кандидатуру Юрия Никулина, в настоящее время работавшего в цирке в дуэте в Шуйдиным. А образ зловещей и очаровательной Панночки я предложил воплотить студентке актёрского факультета Киевского института театрального искусства Элине Быстрицкой, уже успевшей сняться в паре фильмов. Оба только начинали свой путь к будущей славе, причём Никулин пока был сосредоточен исключительно на цирке. По своим каналам я выяснил, что после войны из-за якобы отсутствия актёрских способностей Никулин не смог поступить ни во ВГИК, ни в ГИТИС. Знали бы эти экзаменаторы в приёмной комиссии, каких высот достигнет этот парень.
Фотопробы мне понравились, я тут же попросил уведомить актёров, что они утверждены на роли. По остальным ролям я предложил поработать приданному мне в качестве второго режиссёра некоему Адольфу Бергункеру.
- А массовку набирать будем из местных, - добавил я, глядя на обвисший нос своего помощника.
С ним же мы выбирали места для натурных съёмок 'Вия'. Церковь и хутор нужны были настоящие, а не макеты, хотя солидную часть предполагалось снимать в павильонах 'Мосфильма'. На натурные съёмки мне предстояло отправиться в компании Стетсона и остальных членов съёмочной группы, но без Вари и детей. У них была запланирована поездка в Одессу, к моей любимой тёще. Причём туда Варя и дети отправлялись по поддельным документам, а их маршрут из гостиницы на Киевский вокзал должен был напоминать уход от погони. Мало ли, вдруг за семьёй известного американского бизнесмена ведётся наблюдение.
Я же в данный момент был всецело сосредоточен выбором натуры. Заинтересовавшие меня фотографии я откладывал в отдельную стопочку.
Опа, знакомые места! Я держал в руках чёрно-белое фото церкви, на оборотной стороне которой было написано: село Зелёное, Гусятинский сельсовет, Тернопольская область. В памяти сразу всплыли события 43 года, когда я какое-то время партизанил на Тернопольщине, и где у нас с Варей впервые случилось ЭТО!
- Вот эта церквушка мне нравится, - сунул я снимок Бергункеру .
- Хорошо, тогда я сегодня же позвоню в Тернопольский обком партии, попрошу организовать встречу и размещение съёмочной группы.
- Кстати, когда будешь звонить, спроси, как там с бандеровцами, шалят или уже всех в расход пустили?
- Хорошо, и насчёт командировочных выясню...
- Все финансовые издержки я обязался покрыть из своего кармана, так что в этом плане можешь быть спокоен.
Н-да, фильм, конечно, обещал влететь в копеечку, согласно смете в пересчёте на советские деньги бюджет 'Вия' должен был составить порядка 300 тысяч рублей. Но деньги уже перечислены, процесс запущен, заднюю включать поздно.
По возвращении в гостиницу я сказал Варе, куда собираюсь отправиться, и она взволнованно взяла моё лицо в свои ладони:
- Фима, почему именно туда, неужели нельзя было выбрать что-то восточнее?
- Церквушка приглянулась, места живописные, всё как-будто создано для съёмок 'Вия'. Да и националистов оттуда давно выкурили, так что волноваться не о чем, - приврал я для пущего спокойствия супруги.
