Женское оружие - Красницкий Евгений Сергеевич (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Кхе!
— Вот-вот, именно что «кхе!».
Вопреки ожиданиям Анны, разговор на этом не закончился. Мишка немного подумал, пробормотал как бы про себя: «Невидимые бабьи войны, блин», — а потом уверенно сказал в полный голос:
— Тогда тем более всех их разводить надо.
— Как это — разводить?
— Ну матушка… вот есть у нас в Ратном четыре колодца. Мало кто из баб от одного к другому перебегает, около каждого свое толковище. Там и сплетничают, и ругаются, и… в общем, все то, о чем ты сейчас говорила. А теперь представь себе, что колодец только один, а значит, и толпа около него одна, но вчетверо больше. И что, более мирной она будет, более спокойной? Или наоборот — до драния за волосья и махания коромыслами чаще доходить станет?
— Да, — Анна уже поняла, что хочет сказать сын, — пожалуй что, и чаще.
— Ну так давай этот наш клубок змеиный в четыре места разгоним: часть в Ратном оставим, в Старые и Новые Выселки, да сюда в крепость. А вот кого куда — тут женский глаз вернее будет. Это уж ты сама, матушка, командуй.
— Пожалуй… тем более что мне здесь, в крепости, работницы не помешают, для всех дело найдется, и на дурь меньше времени останется. С Веей поговорю, она их всех знает, подскажет, какая на что годна. А там, глядишь, и для молодых вдов мужья найдутся.
— Ну ты, матушка, и прозреваешь! Мне и в голову не пришло.
«Эх, сынок, не знаешь ты, сколько в бабе злости прибавляется, если в ее избе мужским духом не пахнет».
Не успела Анна додумать эту мысль, как чуть не вздрогнула от Мишкиных слов:
— Да уж, если замуж их выдать, сразу угомонятся!
«Тьфу ты, прости, Господи! Да что ж это такое — мысли он читает, что ли?»
— Ну, значит, так и порешили. — Мишка хлопнул себя ладонями по коленям. — А с Демьяном… Тут, боюсь, так просто не решишь. Если он уже сейчас умудрился на отца кинуться… и это еще дед не знает… Но как мать не защитить? Тут нам всем, матушка, потрудиться придется. Ты Алексея попросила бы… хотя у него с Лавром отношения тоже еще те… Нет, сразу не решишь, думать надо. На крайний случай, отведу я его к Нинее…
— Нет! Только не это! — Анна сама удивилась своей горячности. — Нельзя, грех это.
— Да что ты, матушка, я уже кого только к ней ни таскал, и до сих пор одна лишь польза была. Впрочем, если ты против…
— Да, против! И сам к ней пореже таскайся!
— Погоди, матушка, но Красава-то Саввушку лечит, и ты вроде не противишься. Да и Роська… уж как над ним Нинея потрудилась, а все равно прозвище «святоша» заработал. Какой же тут грех? В конце концов, она же и меня спасла!
— Не спорю, сынок, но какова за все это плата? И достанет ли расплатиться?
— Ну я не знаю… как-то ты уж слишком… — вроде бы растерянно ответил Мишка, а потом добавил одну из своих любимых присказок: — Ну так и мы тоже не в дровах найденные. Управимся.
«Ну ничего не боится. И не скажешь ведь, что детская глупость, от неразумения. Ведь и правда, ни Нинея, ни Настена его заворожить не могут. И все-таки, неужто опять к Аристарху за помощью обращаться придется? Уж лучше к нему, чем к Нинее…»
Чтобы закончить ставший вконец неприятным разговор, Анна тяжело вздохнула, прикрыла глаза и проговорила:
— Что-то и впрямь я устала, Мишаня. Давай все остальное завтра обговорим.
И снова сын не подчинился — не захотел уходить, а настойчиво продолжил:
— Погоди, матушка. Прости, понимаю я, что тебе отдохнуть надобно, но еще чуть-чуть совсем. Ты еще не знаешь, а у девиц, которые в телеге Ильи ехали, по дороге урок интересный был. Интересный и необычный. Ты обратила внимание, что Анька в крепость какая-то задумчивая приехала?
— Да, заметила. А что за урок-то?
— Ну в подробностях я не знаю. Отроки-то часть разговора не слышали, часть не поняли, а остальное переврали, но по их рассказам выходит, что Илья девиц обучал, как мужей обольщать и самим от мужского обольщения оберегаться.
— Девиц? Обольщать? — Анна возмущенно всплеснула руками. — Еще и при отроках! Да он в своем уме, осел иерихонский?!
— Да не волнуйся ты так, матушка! Я же говорю: чего-то не поняли, а чего-то переврали. Мальчишки же, чего ты хочешь? Что они в этом понимают?
«А ты-то что в этом понимаешь? Господи, Пресвятая Богородица, наставь и вразуми… опять ведь как умудренный старец…»
— Я так думаю, — продолжал Мишка, не замечая материнского смятения, — что девицы по дороге принялись обсуждать то, что Просдока у церкви учинила, наверняка всякую чушь несли. Тоже ведь, «ума — лопата», а Илья и встрял с какой-нибудь своей байкой. Но точно-то, со слов отроков, я не понял, что там было. Вот и подумал, что тебе с этим, не откладывая, разобраться надо, по горячим следам.
— Верно, сынок, молодец. Ну я с ними разберусь… и с Ильей тоже!
— Погоди, погоди! Да что ж ты так… Может, и не было там ничего такого… непотребного. И вот еще у меня какая мысль появилась…
— Мишаня! — Анна строго взглянула на сына. — Придержи-ка мысли свои, а то от них, бывает, не знаешь, куда и деваться.
— Да ничего такого, матушка! Просто, как ты рассказала про невидимые бабьи войны, я сразу и подумал: а ведь и этому наших девиц тоже поучить неплохо бы. Мы же их замуж отдавать собираемся не просто в другую семью — в чужой город, в столицу! Там все непривычно, непонятно, а тут еще и новое окружение. Неизвестно, какие им свекрови попадутся, какие еще женщины в семье будут. Тебе-то, тоже, наверное, в Ратном по первости нелегко пришлось. А если бы тебя заранее всем этим делам поучили?
Анна даже руки расслабленно на колени уронила.
«Ну вот, кто еще из мужей хотя бы мимоходом о таком задумывается? А этот не просто думает, а вслух говорит, да еще и средство для облегчения измышляет. Неужто все-таки и впрямь в нем кто-то из пращуров пробудился? Или это Нинея его так?»
— Матушка, ты чего? — снова обеспокоился Мишка. — Нехорошо тебе? Или я чего-то не так сказал?
— Да нет, сынок, все верно. Сказала же: притомилась я сегодня. Ничего, ты говори, говори, я слушаю.
— Так вроде бы и все уже. — Мишка продолжал внимательно и встревоженно вглядываться в лицо матери. — Просто Арина тоже в той телеге с Ильей ехала, так ты ее и порасспросила бы. Она же у нас чудесница…
— Чудесница? Это как же?
— Ну помнишь, матушка, я отрокам недавно сказку рассказывал про аленький цветочек, краше которого нет на всем белом свете?
— Помню… и что?
— Так там же все, как у нас, — купеческая дочь чудище ужасное расколдовала!
«Чудище… Андрей… ох!»
Мишка, удивленно вздернув брови, уставился на хохочущую мать, а та, сотрясаясь всем телом и утирая выступившие слезы, все никак не могла остановиться — усталость, тяготы и беспокойства прошедшего дня этим смехом из боярыни Анны выходили. И ведь правда, сказка оказалась похожей на жизнь, но так это все вышло у сына неожиданно…
— Чудище!.. Ой, не могу… ха-ха-ха… раскол… расколдовала… Ха-ха-ха… ой, Мишаня, ну скажешь же… ха-ха-ха!..
— Ну вот и хорошо, вот и ладно! — Мишка тоже разулыбался и, подражая гуслярам-сказителям, продекламировал нараспев: — «Сказка — ложь, да в ней намек, э-э… красным девицам — урок».
— Ну нет, — Анна, словно девица на посиделках, махнула на сына рукой, — тут ты пальцем в небо попал, Мишаня.
— Это почему же? — опешил сын.
— Да потому, что на первый взгляд оно вроде бы и так, а на самом-то деле Арина никакого чудовища не то что не расколдовывала, а и не видела даже, — покачала головой боярыня. — Это мы все, скудоумные, только то, что поверху, замечали, а она сразу же в душу ему заглянула и добра молодца там узрела.
— Ну так это еще лучше. Значит, она нам всем глаза раскрыла, не его, а нас расколдовала. Так я пойду, матушка?
— Ступай, выдумщик. — Анна еще раз утерла слезы. — Чудище, тоже мне… краше которого нет.
Мишка поднялся, с хитрой ухмылкой поклонился матери и потопал к казарме, напевая под нос что-то непонятное:
