Крестовый поход восвояси - Свержин Владимир Игоревич (книги хорошего качества .TXT) 📗
– Что ты предлагаешь? – пожал плечами я.
– Э-эх! – вздохнул Лис. – Не ко времени я отпустил японского городового. А то б мы ему враз устроили тень отца Гамлета в брудному простелядли. Против него-то он наверняка что-нибудь попытался предпринять.
Перед моим внутренним взором вновь всплыла картина пылающего замка Херсирк и почтительный самурай, смиренно испрашивающий у счастливого от близости Татьяны Викулишны Лиса права на свободу… «У талисмана одиннадцать слуг, – всплыли вдруг в памяти слова прилежного Ансельма, сдающего зачет по истории Черного дракона Шихуань-ди. – И стоит ему отпустить одного, он сейчас же находит на его место другого».
– Херсирк, – произнес я, поворачиваясь к Лису.
– В каком смысле? – Венедин непонимающе уставился на меня.
– Попробуй искренне, от души, так же, как ты вызывал японского городового, вызвать барона Херсирка.
– Ты шо, таки успел приложиться к завтраку? – Лис покрутил пальцем у виска. – Вот только его здесь и не хватало для полного счастья. После нашей последней встречи, боюсь, общение с ним будет начисто лишено приятствия.
– Лис, – радостно вскочил я с места, – ты не понял. В тот момент, когда Санада улетучился на свою Акинаву, я готов держать пари, Херсирк стал слугой талисмана. Стало быть, он будет послушен, как пограничная овчарка. А черный волк-оборотень, да еще, возможно, и светящийся, это же как раз то, что нам нужно для наведения на старину Карла такого ужаса, что без магической защиты ему не обойтись. Если, конечно, он ею владеет.
– И вот тут мы будем смотреть в дырочку! – подхватил Лис. – Особый эффект ожидается, ежели наш суженый действительно из Риббека. Вот его порадует явление покойного сюзерена! Короче, собака Баскервилей сдохнет от зависти!
Дальнейшее плавание в лексиконе разведслужб носило наименование «шпиль». То есть состояние, когда обе стороны уже догадываются о замыслах друг друга и стараются провести соперника на его же действиях. Днем мы исправно страдали, мучимые неведомой хворью, в полночь же прикладывались к едва заметной дырочке, проделанной в перегородке между каютами, и наблюдали явление черного волка-оборотня перед несчастным риббекским купцом.
В первую ночь, когда гонимый торговец, погруженный в записи, услышал за спиной злобное рычание и, повернувшись, увидел дюймах в десяти от своего лица оскаленную волчью пасть с капающей с клыков слюной, он отпрянул в ужасе, крутанулся на месте и… исчез.
– Что и требовалось доказать, – подытожил увиденное Лис. – Локальный пробой пространственно-временного континуума. Возможно, гиперпереход. Так себе, средней руки высшая магия.
Потрясенный Ансельм приложился к освободившейся щелочке.
– О великий, – тихо произнес он, – волк лег на пол и смотрит в одну точку. Стало быть, он чует исчезнувшую из виду добычу. Да будет позволено мне предположить, что сей маг никуда не перешел. Он просто завернул вокруг себя пространство.
– М-да? – пристально глядя на Ансельма, бросил Лис. – Возможно, ты прав. Мне и в голову не пришло такое банальное решение. Фи, что за пошлость! Где школа?! Какой-то дрянной примитивизм. Ладно, время позднее, пора ложиться спать. А Херсирка… на рассвете отзовем. Пусть пока посторожит.
Спал я вполглаза, поэтому время от времени слышал волчий рык из-за стены, вероятно, уставший от неподвижности маг пытался сменить позу или же попросту развернуть пространство, в котором он находился, словно бабочка в коконе. На следующее утро мы «изнывали от мучительных болей», еле двигались по палубе, выползая подышать морским воздухом; старина же Карл еще бодрился, пытаясь изобразить условно здоровый вид. Следующая ночь почти доконала его: он вышел на палубу много после полудня, и воспаленные глаза его свидетельствовали, что ночное соседство по-прежнему не давало купцу ни минуты роздыха.
– Крепкий парень, – уважительно глядя в спину шверинского наймита, констатировал Лис. – Храброе сердце, железные нервы, да и в голове кое-что имеется. Право, жаль приводить в полную негодность такой-то экспонат здешнего паноптикума. А что делать, придется.
Пытка Херсирком продолжалась все плавание. Плюнув на удобства, несчастный риббекский купец перебрался на палубу, но и там, когда поблизости никого не было, его настигал огромный черный зверь. Он ложился спать после рассвета, но первое, что видел, открыв глаза, был волк, стоящий над ним с ощеренной пастью. Он падал на убогий тюфяк среди своих слуг и матросов, надеясь отдохнуть в их окружении, и вновь видел его, неразличимого для других. Оборотень исчез лишь тогда, когда почтенный мэтр Марно сообщил, что к исходу следующего дня на горизонте появится Костаматис. Несчастный купец проспал чуть менее суток, когда же наконец выбрался на палубу, застал нас уже вполне готовых к высадке.
– Как ваше здоровье, друзья мои? – поинтересовался он, глядя на наши цветущие физиономии.
– Прекрасно! – широко улыбнулся Лис.
– Благодарю вас, Карл, – поправил я, – много лучше. А ваше? Последнее время вас что-то не было видно.
– Я тоже занедужил, – вздохнул маг. – Но теперь все позади.
– Мне радостно это слышать. Весьма жаль, что теперь придется расстаться. Возможно, мы встретимся на Сицилии? Хотя, если выяснится, что император уже выступил в Святую землю, придется отложить нашу встречу до лучших времен. – Я развел руками. – Увы, превратности военной судьбы.
– Как? – изумленно посмотрев на меня, спросил торговец. – Разве вы не идете на Сицилию? Вы же говорили – сарацин…
– Вот и я говорю, – подхватил Лис, – ну что бы стоило этому неверному псу жить на Сицилии? А то тащись бог весть куда только потому, что ему вздумалось поселиться посреди моря!
– Ты забываешь! – гневно осадил я друга. – Он не просто поселился посреди моря, он был приближенным князя Матеуса VII, а этот вельможа куда как более щедрый и добродушный, чем наш обожаемый император Фридрих.
– Вальтер, – укоризненно посмотрел на меня Лис. – Из того, что князь Матеус друг твоего детства, еще не следует, что его светлость лучше государя-императора. Как ты можешь судить об этом?
– А те два года, которые я провел здесь после вынужденного бегства из Дании, разве не дают мне права именовать князя Матеуса самым приятным из встреченных мною доселе вельмож?
– Господа! Господа! – перебил наш спор риббекский купец, сознающий, что добыча ускользает из его рук. – Я понимаю, что после того распроклятого случая на постоялом дворе мне не должно просить у вас протекции, но, может быть, я все-таки мог бы надеяться, что вы по своей доброте замолвите за меня князю словечко. Быть может, мне и не стоит искать убежища в Сицилии? Может, здесь, на острове, я найду себе приют? Уж тут-то они меня не сыщут!
– Ну, это к Вальтеру, – поспешил парировать просьбу мага Венедин.
Я пожал плечами.
– Да в общем-то никаких проблем. Мы с ним все же хоть и дальние, но родственники. Покончим со своими делами, а там, на пиру…
– Ну, после той истории, конечно, Матеус закатит пир.
– Ты имеешь в виду тот случай в лесу? – подозрительно спросил я.
– Ах да! Еще и случай в лесу! – махнул рукой Лис. – Как я мог забыть? Ну, тогда тем паче.
– Значит, я могу надеяться? – воспрянул духом Карл.
– Не то слово! – обнадежил его Лис. – Я б на твоем месте уже собирал вещи и думал, шо буду дарить князю. Оно знаешь, корни у него северные, но ствол его генеалогической елки уже лет двести торчит в этой восточной местности. Так что, сам понимаешь, без богатых даров лучше не суетиться.
– Конечно-конечно. Я уже сейчас же дам надлежащие распоряжения.
– Простите, господин рыцарь, – начал Ансельм, когда Карл из Риббека отправился самолично подыскивать подарки для князя, – неужели он не подозревает, что именно мы натравили на него волка-оборотня?
– Наверняка подозревает. Однако он не подозревает, что мы подозреваем, что он подозревает, будто Венедин маг. Поэтому он старается вести себя как можно менее подозрительно и просит у нас помощи, как любой другой купец в его положении.
