Воевода заморских земель - Посняков Андрей (читать книги без txt) 📗
Олег Иваныч рассеянно смотрел в быстро темнеющее небо. Он уже знал, что не зря был пленником Теночтитлана. Он знал, что никогда – никогда! – ацтеки не посмеют напасть на Ново-Михайловский посад, даже земли пупереча и отоми не захватят. И он знал теперь, как этого добиться.
Тотонаки проводили их до какой-то большой реки, имеющей несколько названий. Река, как они говорили, текла далеко на запад, впадая в Великую Воду. Тепло простившись с торговцами, беглецы связали плот и, погрузившись на него, поплыли вниз по реке, никем не задерживаемые. А далеко к югу, у маленького селения Экатепак, что на самом берегу озера Тескоко, их напрасно поджидали Тисок и Таштетль. Военачальник и жрец, несмотря на весь их ум и природную хитрость, слишком верили в страх. Ведь это именно из-за страха перед мощью и мстительностью ацтекского государства должны были ловить беглецов мирные племена Анауака. Вот, видимо, и ловили, только пока что-то больно медленно. Впрочем, Тисок с Таштетлем еще не устали ждать. Ну, ждите, ждите…
А река, расширяясь, катила свои бурные воды к Великому Тихому океану. Все меньше становилось скал по обоим берегам, все больше появлялось зелени – деревьев, кустарников, трав. Глубокий каньон медленно сменялся низменностью. С погодой, правда, не везло – пошел дождь. Сильный, плотный, целый ливень. Тяжелые капли пускали в воде пузыри и рябь, гулко барабанили по крыше шалаша, устроенного на плоту предусмотрительным Олегом Иванычем. На передней площадке, вооруженный длинной жердиной, сидел Ваня и, не обращая никакого внимания на дождь, внимательно всматривался вперед, насколько позволяла серая, зависшая в воздухе пелена. Однажды так вот чуть было не напоролись на камни – еле выплыли. Река медленно огибала мыс, а за мысом… За мысом качались на волнах несколько вместительных лодок – из-за дождя Ваня слишком поздно заметил их. Впрочем, особо он и не волновался – вряд ли это были ацтеки, скорее всего – союзное Ново-Михайловскому посаду племя тарасков-пуперечей. Хотя никаких рыбацких снастей видно не было, а уж похожие на крылья бабочек сети пуперечей узнавались мгновенно. Убрали – потому что дождь? Тогда что они вообще на середине реки делают? А ведь направляются к плоту! Наперерез! И что теперь?
– Олег Иваныч, вставай! Лодки.
– Счас, – лениво отвечал из шалаша адмирал-воевода. – Поглядим, какие лодки… Ох, ну и дождина же!
Сидевший на носу передней лодки индеец в длинном, насквозь промокшем плаще встал, стараясь зацепить плот багром. Несколько воинов нацелили луки. По знаку стоящего впереди гребцы взмахнули веслами, и получившая дополнительное ускорение лодка с ходу врезалась в плот. От получившегося сотрясения Ваня чуть было не полетел в воду.
– Смотри, куда правишь, черт мокрый! – в сердцах выругался он.
Мужик на носу лодки вдруг уставился на мальчика, словно на привидение, и выронил багор в реку.
– Ваня! – громко воскликнул он. – Ванька! Вот радость-то.
Ваня присмотрелся. С чего бы этому индейцу так радоваться? Ой… Да, кажется, он и не индеец вовсе. Да, волосы черные… Бородка… Небольшая, аккуратно подстриженная…
– Дяденька Геронтий…
Всхлипывая, Ваня прыгнул с плота в лодку. Не подхвати Геронтий, так и свалился бы в воду…
– А я вас раньше ждал, у озера, – сидя на корме, объяснял Олег Иваныч обрадованным Геронтию и Николаю Акатлю. – Думал, там и ищете.
– Так и там тоже наши. – Геронтий усмехнулся в бороду. – Ополченцы из Мештитака, с ними несколько теспатльских, с крепости. Ну, Мишку-кузнеца, верно, знаешь?
– Знаю, как не знать? Починил он воеводское блюдо?
– Давно починил, – улыбнулся Николай Акатль. – Уже и к младшей воеводской дочке, Верке, успел посвататься. Текультин Власьич-то не против, да вот женка его, Таиштль, говорит, пущай Мишка подзаработает вначале.
– Подзаработает, кузнецы везде нужны. Как наши-то? Все ль по-хорошему? – Олег Иваныч внимательно посмотрел на Геронтия. Знал – тот врать не будет, скажет, как есть.
Геронтий загадочно улыбнулся, ответил уклончиво:
– Сам увидишь, Олег Иваныч. Плохого ничего нету.
– Ну и слава Богу.
Так, за разговорами, доплыли к устью реки. А в устье… Доплыть не успели еще, как из-за деревьев показались мачты. Олег Иваныч улыбнулся, кивнув:
– Не «Святая Софья»?
– Она.
С каким удовольствием адмирал-воевода поднялся на палубу судна – вряд ли было можно описать! Да и не только он. Все: Гриша, Ваня, даже Тламак почувствовали наконец себя в безопасности, в тепле, в уюте, в общем – дома. Особенно – Гриша. На верхней палубе, держась за ванты, махала ему рукой дражайшая супружница Ульянка. Красивая до невозможности, с мокрыми от дождя косами, с глазами сине-голубыми, как омуты или ширь океана. Не стесняясь никого – все же свои – навалилась с поцелуями, схватила Гришу за руку, потащила на корму, в каюту.
– Любый мой, любый… – приговаривала, срывая с себя одежду, не замечая, как текут по щекам слезы…
Потом уже, разомлевший от теплоты Гриша, поглаживая жену по округлившемуся животу, мечтательно смотрел в потолок и тоже плакал. Если родится дочка – он знал, как назвать… Поймет ли только Ульянка? Простит ли? Может, лучше скрыть все? Забыть, выкинуть из головы черноглазую Шошчицаль? Нет! Нет! Нет!
– Тише, тише, Гриша! – улыбаясь, успокоила мужа Ульянка. – Не кричи, что ты.
Григорий молча прижался к жене всем телом.
– Мы давно вас, как ты любишь говорить, вычислили, – попивая недавно сваренное в посаде пиво, рассказывал адмиралу Геронтий. – Герренсрат собрали, вече. Софья подсказала – среди купцов поискать. Нашли. Не сразу, но нашли. Через масатланца одного разыскали, известного тебе Туската.
– То-то я гляжу, давненько его в Мехико не было, – не удержался Олег Иваныч. – Так это вы, значит? Молодцы, крупную рыбу поймали!
– Все Николай. – Геронтий потрепал по плечу несколько смутившегося от похвалы индейца. – Тускат этот, кстати, не прост, ох, не прост.
– Кто бы спорил, – усмехнулся Олег Иваныч.
– Он не только из-за богатства на нас работает, – дополнил Николай Акатль. – И не из-за страха. Чего-то хочет. Знает что-то про то, что в Теночтитлане делается.
– Ну, и мы теперь кое-что знаем!
Олег Иваныч не выдержал, вышел на палубу. Судно заметно качало. С шипением разбивались о форштевень волны, зеленовато-синие, опасные, злые. Несмотря на всю злость их, на мощь и шипенье, новгородская каравелла «Святая София» стремительно неслась вперед, в гавань Ново-Михайловского посада.
Стоя на носу, у бушприта, Олег Иваныч высматривал в толпе встречающих Софью и не видел ее. Случилось что? Слегла? Заболела? Или – разлюбила? Ну – последнее предположение Олег Иваныч отмел сразу, как нереальное. Выскочил на пристань, наспех поздоровался с Господой, со старостами и бросился к дому, перепрыгивая лужи. Вбежал по лестнице – грязный:
– Где супружница?
Слуги только охнули:
– Там она, в горнице, с Павлом.
С Павлом?! С каким еще, к чертям, Павлом?
Толкнул с порога дверь…
Софья сидела на лавке, вполоборота и… не замечая ничего вокруг, кормила грудью младенца. Младенец – кругленький розовощекий бутуз – старательно чмокал губами и смотрел на мать чудными большими глазами, серыми, как новгородская сталь.
Софья вдруг оглянулась, охнула. Встав с лавки, улыбаясь, протянула младенца мужу…
– Прости, что не встретила. – Чуть позже, обнимая супруга, тихо прошептала она ему на ухо: – Кормилицу залихорадило, пришлось самой кормить. А Павел… – Она посмотрела на колыбель с сыном. – Ждать не будет. Мал еще.
Назавтра созвали Совет Господ. Решали – когда ждать ацтеков. Подробно обсуждали, сколько пушек следует выставить в крепости на границах отоми и пупереча, сколько зелья смолоть на пороховых мельницах, может, даже, пустить несколько каравелл вверх по большой реке… Олег Иваныч слушал-слушал, потом махнул рукой – уверен был, не нападут ацтеки. С ночи еще уверенность та возникла, когда, ненадолго оставив Софью и сына, принял по важному делу Гришу и Николая Акатля. Речь шла о Кривдяе, давно являвшимся платным агентом ацтеков.
