Недостреленный (АИ) - Читатель Константин (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Архип молча кивнул и собрался было идти, но Ворошилов остановил:
— Погодь, щас приказ напишу.
Командующий вынул из кармана листик бумажки и карандаш и написал несколько слов. Архип взял листок и, развернувшись, быстрым шагом поспешил к бричке, где к нему присоединился ещё один боец, направленный командиром.
Мы же остались наблюдать за приближением пеших казачьих цепей. Их и впрямь казалось много больше, чем наших. Бойцы вокруг в окопах стояли, направив в сторону казаков винтовки, и напряжённо всматривались вдаль. Через какое-то время, когда казаки подошли ещё поближе, некоторые бойцы не выдержали, и из окопов начал раздаваться неровный треск одиночных выстрелов.
— Без команды не стрелять! Прекратить! — закричал командир, и выстрелы временно умолкли.
— Рано ещё. Не стрелять, — подтвердил Ворошилов. Сейчас скажет: "Подпусти поближе", пришло мне в голову.
— Подпустить ближе! — добавил Ворошилов. — И залпом!
Сплошные цепи казаков неумолимо надвигаются. Короткое время проходит в молчании. Но вот раздаётся один торопливый выстрел, потом ещё один, и ещё… Казаки неуязвимо идут, не падая вовсе.
— Да они заговорённые, — бормочет кто-то. Некоторые оглядываются назад, и неуверенность начинает рождать панику.
— А ну не болтать! — вмешивается командир полка. — Товарищи, беляков мы остановим нашими пулями. Стрелять по команде. Залпом! Пли!
Звучит нестройный залп, но ближайший ряд казаков, кажется и в самом деле неуязвимым. Я вскидываю бинокль, всматриваясь в шагающую цепь.
— Пли! — звучит новая команда.
Некоторые пули взбивают маленькие фонтанчики земли, не долетев до идущих. Кто-то из казаков падает, но соседи смещаются, заполняя просвет и не давая заметить потери.
— Да мы мимо стреляем, — озвучиваю я. — А если попадаем, то они ряды смыкают, и как будто и не было!
— Я же говорил: "Подпусти поближе!" — подтверждает Ворошилов. — Только так и можно, залпами и пулемётом.
— Прекратить стрельбу, мать вашу! — реагирует на его слова командир полка. — Ждём, целимся! Стрелять по команде!
Я выравниваю "льюис" на сошках, встав рядом с патронным ящиком, и прижимаю приклад к плечу, нацелившись на перешедших на быстрый шаг казаков. Где-то в глубинке меня чувствуется страх, но привычные действия и пулемёт в руках позволяют подавлять его и не давать ему волю.
— Прицелились! — приказывает командир рабочего полка и сам вчерашний рабочий. — Пли!
Раздается залп, от которого ряд казаков несёт уже хоть какие-то видимые потери, но их ничтожно мало. Я тут же начинаю трещать "льюисом", водя стволом вдоль цепи. Наступавшие в некотором количестве валятся на степную землю, но большинство ускоряет шаг. Потом ещё один винтовочный залп из окопов, и я заканчиваю первый диск.
— На, заряжай! — сую диск и поворотный шток для него в руки рядом стоящему бойцу, а сам прилаживаю второй и продолжаю стрелять короткими очередями.
Казаки пугающе приближаются, несмотря на некоторые потери, и переходят на бег с направленными на нас винтовками без штыков, очевидно казачий вариант "мосинки". "Льюис" не успевает прореживать бегущую цепь. Заканчивается второй диск, присоединяю третий, последний, а боец рядом всё ещё возится, впихивая винтовочные патроны в первый. Я уже начинаю различать оскаленные бородатые лица и слышу крик бегущих на нас казаков. Выпускаю по ним последний заряженный диск, но первый ещё не готов. Выхватываю у бойца диск и начинаю судорожно вставлять в него недостающие патроны, в небольшой надежде успеть до подхода наступающих.
Вдруг за спиной раздаётся топот копыт. Между отрезками прорытых окопов проскакивает наша бричка со взмыленными лошадьми, Архип совершает резкий поворот и осаживает коней. С брички сразу же начинает безостановочно стучать пулемёт, выкашивая как будто свинцовой косой казачьи ряды. Короткая заминка, кончается лента, вставляют новую, и пулемёт стучит вновь.
— Ура! Ураа! — раздаётся из окопов. — Вперёд! В атаку! Смерть белой сволочи! — слышны крики.
Пулемёт стучит не переставая. Бойцы выбираются из окопов и бегут в сторону казаков, направляя на них штыки, и командир полка присоединяется к своим бегущим на врага бойцам. Мой сосед тоже хватает винтовку и несётся вперёд. Казаки теряются, кто-то разворачивается и даёт деру, кто-то рвётся вперёд в драку, многие падают, сражённые пулями.
Волна рабочего полка достигает рядов формы с погонами, "максим" замолкает, и начинается рукопашная. Я присоединяю к "льюису" диск, заполнив его, но вперёд не рвусь. Оглядываюсь по сторонам — Сталин и Ворошилов стоят рядом и напряженно прищурившись наблюдают за схваткой, которая складывается в нашу пользу. Как я понимаю, винтовочные залпы, "льюис" и особенно "максим" основательно сократили численность белоказаков и переломили настрой наступавших, и казаки бегут или сдаются в плен.
"Бричка с пулемётом прямо кавалерия из-за холмов, — подумал я, — как в фильмах, в самый последний момент".
— Вовремя тачанка подоспела, — сказал Ворошилов, переведя дух. — Побольше бы нам их. Очень они нам против казаков помогали. Только рессорные нечасто встретишь, а без рессор "максим" тряски дюже не любит.
Это что получается, я-то думал, что тачанка ещё неизвестна воюющим сторонам, и хотел уж тут посоветовать её применять. А оно вон как, оказывается. Не вышло у меня предложить "чудо-оружие" Гражданской, его и без меня изобрели.
Схватка закончилась в нашу пользу. Небольшое количество пленённых казаков отвели в сторону и усадили на землю. Я слышал ворчание части красноармейцев: что это, мол, в живых этих оставляем, а казачьё нашего брата не жалеет, и ранетых убивают до смерти. Однако после окончания рукопашной самосуда и расправ не было, и решения командира о пленных не оспаривали. На поле битвы вповалку лежали мёртвые, и те, и другие в крови, с пулевыми ранениями, с рассеченными казачьими кинжалами телами, с размозжёнными в драке головами и разбитыми лицами.
Пока всё начальство было занято подведением результатов и раздачей указаний, я подошёл к месту рукопашной схватки. Над этим местом уже стоял смешанный неприятный запах. Я впервые увидел трупы в таком большом количестве, лежащими друг на друге и по отдельности. Меня чуть замутило. Тела еще не обобрали и их пока не закопала похоронная команда, если таковая здесь была. У самой границы тел лежал мой бывший сосед, так и не заполнивший мне тогда пулемётный диск. Он лежал с открытыми глазами, с политой кровью грудью и зажимая руками рану на животе. Чуть дальше раскинул руки казак в разорванной до пояса гимнастёрке и с разбитой головой. На земле блеснул отблеск от валявшегося нательного креста. Я прошел чуть вперёд и поднял его. Нехорошо кресту лежать на земле попираему ногами, вспомнилось мне. Поднял, обтёр крестик и положил в нагрудный карман гимнастёрки. Повернулся, собравшись уходить, и увидел рядом с исполосованным телом красноармейца разорванную нитку с ещё одним маленьким нательным крестиком. Нагнулся, взял в руки небольшой медный крест с остатками серой суровой нитки в ушке и спрятал в тот же карман. Пусть теперь лежат вместе, а тех, кто их носил, похоронят в одной общей могиле.
Переложил из руки в руку увесистый "дьюис" и поспешил уйти с этого тяжёлого места. Подошёл к нашей бричке, где молчаливый Архип заботливо обтирал лошадей, присел на степную землю, опираясь спиной на колесо, положил "льюис" на колени, прикрыл глаза…
