Святая Мария (СИ) - Гордон-Off Юлия (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Тем временем Черноморцы продолжали форсировать Босфор, а под утро на рейд Стамбула вошли два корабля под Андреевскими флагами. Англичане сразу открыли огонь и стреляли неплохо, только четыре двенадцатидюймовки и двенадцать восьмидюймовок главного калибра против двадцати четырёх четырнадцатидюймовок, это не аргумент. Через двадцать минут рёва главных морских калибров на пистолетной дистанции и один английский крейсер взорвался. У броненосца и второго крейсера крен в сторону подбойного борта нарастал на глазах и приближался к критическому для возможности ведения артиллерийского огня. Последний крейсер ещё держался, но не потому, что такой живучий, просто по нему ещё фактически не стреляли. До его капитана дошло, что его снаряды не наносят практически никакого вреда противнику, а в ответ прилетают более чем убедительные четырнадцати дюймовые чемоданы, и даже от внимания трёх стволов только одной башни русского корабля его крейсер встряхивает от киля до клотика, и вопрос смертельного финиша есть только фактор статистики, а не обсуждения такой вероятности. Он приказал спустить флаг, расклепал якорную цепь и направил крейсер к причалам с целью снять команду и под шумок затопить корабль, ведь джентльмен, как всем известно, хозяин своего слова. Скоро броненосец лёг на борт и затонул, один крейсер высадив команду теперь тонул у причала, другой тонул на ровном киле не спустив флаг, видимо, после неудачной попытки контр-затопления. После подавления единственной реальной силы в порту, корабли перенесли огонь на дворец Долма-Бахче и казармы дворцовой гвардии. Два подошедших чуть позже небольших корабля убедительными залпами своих стодвадцатимиллиметровок поперёк курсов, объяснили всем пытающимся уйти судам в порту, что планов выпускать их в ближайшее время из порта, у серьёзных военных дядек нет. Думаю, что у султана возник реальный повод подумать о бренности всего сущего. Тем более, что было совершенно непонятно что делать? Все имеющиеся у него силы могли противостоять противнику на суше, но на суше никто не нападал, а вот противостоять обстрелу крупнокалиберными снарядами возможности не имелось никакой. Султан отдал приказ на оба фронта немедленно выдвинуть войска для защиты столицы и покинул обстреливаемый дворец и город. Только вот куда дальше двигаться было совершенно не понятно. Ведь специфика устройства верхушки Османской империи такова, что кроме султана практически такие же права на престол имеют ещё не меньше сотни кандидатов, поэтому очень мало турецких султанов умерли своей смертью, а очередная смена султана или главного визиря (кстати, тоже чаще всего из родственников) воспринимается турками как известие о приходе весны, любопытно конечно, но есть вещи и поважнее.
Турецкие командующие, получившие категоричные приказы из столицы, в первую очередь озаботились тем, что пока они тут воюют в столице происходят важные вещи. То есть после всех фронтовых геройств можно остаться голым и крайним, и если не хочется такого развития событий, то необходимо быть в гуще событий, то есть на месте или вблизи. Может я наговариваю на турецких генералов, и на самом деле все они прежде всего верные султану и Турции патриоты, но факт остаётся фактом, ведь почти все после получения известий из Стамбула взяв минимум самых боеспособных войск двинулись к столице, тем более, что русские войска так удивительно пассивны. Вот только на следующий же день позиции оставленных войск, как на западе, так и на востоке вдруг подверглись яростным мощным атакам после внезапной серьёзной артподготовки. Оставшиеся без командования деморализованные войска частью побежали, а другие начали сдаваться в плен под панические слухи о падении Стамбула. А если добавить, что одновременно выступил из Персии усиленный Туркестанский корпус, то говорить об обороне как таковой и удержании фронта смысла уже не имело.
Тем временем вошедшие на рейд Стамбула неизвестные корабли не предпринимали никаких особенных действий, если не считать продолжающийся беспокоящий обстрел турецкой столицы, только теперь под обстрелом оказались не только султанский дворец и казармы гвардии, а ещё и богатые кварталы. О том, чтобы этому противодействовать никто не помышлял, потому, как убедительный борт выступающего из-под воды затопленного у причала английского крейсера, и память о других кораблях "Великой" Британии, об одном из которых сейчас напоминала только торчащая из воды верхушка мачты, на которой чудом сохранился гордый английский флаг. Не менее убедительно выглядели ошмётки оставшиеся от попытавшейся развернуться на берегу батареи, после того, как её перепахали фугасы кошмарного морского калибра. Пытающиеся что-то выяснить лодки немедленно отгонялись предупредительными винтовочными выстрелами, а в сторону самых настырных выдвигались малые корабли, после чего желание приблизиться и утолить своё любопытство у всех иссякало. Через день в гавань вошли два броненосца Черноморского флота с пятью миноносцами типа "Сокол", и тоже не стали высаживать десант или причаливать, броненосцы присоединились к обстрелу, а миноносцы к патрулированию акватории.
Султан после эвакуации из дворца собрал вокруг себя остатки дворцовой гвардии и решил переправляться на восточный берег, потому, как резонно рассудил, что вероятность выдвижения к Стамбулу русских войск слишком велика, и опасность с запада значительно перевешивает опасность с восточного направления. Верные нукеры нашли какую-то рыбацкую паровую шхуну, в которую смогли набиться всей толпой и отплыли на юг через Мраморное море. Видимо Аллах не совсем отвернулся от правоверных и они сумели преодолеть водную преграду и двинулись на юг в сторону Измира.
Богатым обычно очень не нравится, когда на их головы падают взрывающиеся крупнокалиберные железки. Начавший исход из Стамбула султан, как и положено правителю оказался первым, за ним стали покидать столицу самые богатые, следом побежали проживающие в Стамбуле европейцы, да и все, кто решил, что находиться под обстрелом не входит в число его жизненных принципов. То есть появилась замечательная возможность успеть пограбить и разбогатеть для не слишком щепетильных из турецкоподданных. А где грабежи, там и пожары, не считая тех, что возникли от обстрела. Словом, Стамбул горел, беглецы из него заполнили все окрестные дороги, а со стороны в этот растревоженный муравейник вклинились подходящие войска, уставшие от форсированного марша, но уже понимающие, что возможности спокойно отдохнуть и привести себя в порядок не предвидится. Поэтому сказать, что турецкие военные не были благодушны, это слишком мягкая формулировка, для описания их озлобленности. Но врага не было, вернее не было врага, с которым можно было что-либо сделать, потому, что стреляющие бронированные монстры в порту под категорию, на ком можно выместить свою злость явно не подпадали. Султана не было и где он не известно, столица горит, основная часть судов заперты в порту и ничего не понятно.
Через пять дней к южному входу в Дарданеллы подошла вся средиземноморская эскадра Королевского флота. Каково же было удивление англичан, когда они увидели, что их встречает всего один корабль русских с незнакомым силуэтом, но Андреевский флаг места для сомнений не оставил. При приближении англичан, русские двинулись навстречу и подняли сигнал "Остановиться и принять досмотровые партии!", на что бриты разумеется немедленно ответили своим главным калибром. В ответ русский корабль развернулся и вдруг развил неожиданно высокую скорость и, по сути, сделал кроссинг, и из-за состворивания огонь по нему мог вести практически только головной броненосец, а вот когда всем бортом, наконец, открыл огонь русский корабль, английскому адмиралу перестало быть весело. Потому, что оказаться под накрытием дюжины четырнадцатидюймовых орудий - это совсем не то, что желают своим чадам любящие мамочки. Кроме этого, за счёт состворивания колонны, большая часть перелётов тоже находила свои жертвы среди кораблей английской линии. Английский адмирал отдал команду к последовательному повороту на четыре румба влево, надеясь таким манёвром вывести свои корабли из створа и эллипса рассеивания и дать возможность вести огонь остальным кораблям эскадры. Но проклятый русский развернулся на обратный курс и снова развил очень большую скорость и скоро делал палочку кроссинга уже для нового курса. При этом во время своих манёвров русский не давал сближаться с ним на комфортную дистанцию огня, а на такой дистанции у англичан полтора процента попаданий считается хорошим результатом, но у русского точность была пугающе высокой, да и взрывы в несколько раз сильнее до сих пор начинённых чёрным порохом английских снарядов. На двух кораблях уже пылали пожары, а флагман управлялся машинами, потому, что переложенный руль после очередного попадания заклинило, хорошо, что в не сильно отклонённым от диаметральной плоскости положении. Но английские моряки не привыкли отступать, ведь порода олицетворяющая их страну это бульдог, который пусть не имеет изящества французской левретки, но отступать не приучен и упорством славен. Поэтому, не смотря на уже понесённые потери в экипажах, нанесённый кораблям ущерб, продолжающийся огонь маневрирующего противника, эскадра шла своим курсом. Вдруг под бортом флагмана встал фонтан минного подрыва, корабль рыскнул, и не в состоянии больше управляться повалился в левую циркуляцию. К имеющемуся крену стал добавляться новый, а аварийные партии ещё не доложили о полученных повреждениях, когда прогремел второй подрыв. Корабли вообще очень не любят, когда им взрывы бьют в слабо защищённые днище и подводный борт. Второй взрыв превысил возможности плавучести корабля и уже через десяток минут команда стала спасаться в меру сил и умений, а корабль остановился и начал ложиться на борт. Кочегары полностью выполнили свой долг, и взрыва котлов не произошло. Колонна кораблей начала решительно отрабатывать задним ходом, это приветствовалось артиллеристами русского корабля, что может быть приятнее такой плотной скученной цели? В результате строй смешался и корабли, покинув линию, поворачивали и отходили каждый, сам по себе и как получится. В этой суматохе и продолжающих рваться снарядах, ещё два корабля получили значительные повреждения. Англичане уже почти прекратили огонь, только изредка огрызаясь главным калибром, потому, что только он доставал до проклятого русского, который трусливо спрятался за минной позицией. С затонувшего флагмана удалось спасти больше семидесяти процентов команды, во главе с командующим. Английская эскадра отошла за пределы эффективного огня русского корабля и легла в дрейф, чтобы потушить пожары, завести пластыри, и вообще разобраться со своими потерями и ситуацией. А потери были чувствительными. Не считая затонувший новейший флагманский броненосец, ещё два броненосца однозначно были не в состоянии продолжать бой, и чтобы не рисковать, их следовало немедленно отправлять в Александрию, а лучше в Измир, потому как до Египта они могут и не дойти. Английский командующий кипел от бешенства, при мысли о том, что с ним сделают после доклада, что после встречи с одним русским кораблём он фактически потерял три броненосца и не нанёс ему никаких видимых повреждений. Но это всё эмоции, а сейчас ему нужно принимать решение, что делать дальше, и именно здесь как говорят "собака порылась". Уйти сейчас - это равносильно полному поражению, потому, что, получив оплеуху, молча утёрлись и покорно ушли, это даже хуже, чем, если он в бессмысленном прорыве через минные поля утопит всю эскадру. Но переть на мины - это глупость, а значит нужно что-то придумать, но вот как-то не придумывается...
