Драконовы кончары (Smocze koncerze) (KG) - Савицкий Анджей (читаемые книги читать TXT) 📗
ª ª ª
Тадеуш все время находился за спиной пана Михала. Он старался не только удержаться в седле, что, в конце концов, у него начало получаться, но и надлежащим образом выполнять обязанности сопровождающего, следить за своим рыцарем, чтобы прикрывать ему спину и, в случае необходимости, обеспечить поддержку. Ротмистр ехал во главе хоругви, задавая быстрый темп. Скачка галопом по пыльным дорогам довольно скоро дала о себе знать парню. Панцирные вздымали облака пыли, которые, если учесть жару, затрудняли дыхание, лезли в нос и раздражая горло. Каштелянич откашлялся и подъехал к пану Михалу еще ближе. Хоругвь приближалась к безымянной деревушке, в которой стояли литовские войска, ожидая непонятно чего. Тадеуш не имел понятия, что планирует ротмистр. Он никак не мог заставить подчиниться гетмана Паца силой, ведь он был всего лишь командиром отряда из ста двадцати панцирных, а в селении собралось тысяч десять оружных под знаменами с Погонью.
- Осторожно, вон там! – парень указал на нескольких всадников, неожиданно выехавших из оливковых рощ, тянувшихся вдоль дороги.
- Спокойно, - бросил Пиотровский через плечо. – Это свои, мы должны были здесь встретиться.
Прибывшие быстро присоединились к хоругви, только ехавший впереди поднял руку, приветствуя ротмистра. То был дядька импозантных размеров, одетый в бурую рясу францисканца, с капюшоном, заслоняющим лицо. Его сопровождали несколько шляхтичей из ополчения, усатых верзил с покрытыми шрамами грозными рожами. Было видно, все они, что называется, скандалисты и смутьяны. Тадеуш чрезмерно удивился такой компании, но любопытство пришлось укротить. Времени на то, чтобы задавать вопросы, не было.
Не было у парня времени и на то, чтобы приглядываться к чужакам, потому что уже через минуту навстречу им выехал разведывательный отряд литовской кавалерии. Пан Михал коротко представился и грозным голосом потребовал незамедлительно видеться с великим гетманом. Кавалеристы поели его через недавний лагерь. Везде стояли военные, разделенные на отряды и готовые, но не к бою, а к отъезду. Об этом свидетельствовало направление, в котором были повернуты знамена и обозные повозки. Все это еще сильнее рассердило ротмистра, и он подогнал коня.
Великого литовского гетмана они застали уже сидящим в карете в сопровождении доверенного исповедника и двух советников в золоченых жупанах. Все четверо поглядели на приближающегося королевского посланника с явной неприязнью, а Пац нетерпеливым тоном даже отдал приказ не допускать панцирных к нему. Тут же несколько литвинов попыталось забаррикадировать дорогу приближающейся хоругви. Первый, который поднял руку, приказывая пану Михалу остановиться, получил от ротмистра в зубы так, что даже свалился с коня. Остальных панцирные заставили съехать с их дороги.
- И что это должно означать, ротмистр?! – рявкнул гетман. – Да еще и подняли руку на моего оруженосца, молодого Замойского. Что это вы себе воображаете?
- А то, что мы являемся посланниками короля, который желает знать, почему это вы, мил'с'дарь Пац, не выполняете его приказы! – загрохотал пан Михал, забывая про все вежливые приветствия.
- Королю все еще кажется, будто бы он обладает абсолютной властью, - фыркнул один из сидящих в карете вельмож. – А нечего ему нападать на свободную шляхту и заставлять всякие безумия исполнять.
- Согласен, - вмешался и исповедник. – Перемирие с язычниками – это же оскорбление Бога и Церкви святой. Король Ян с ума сошел, приказывая нам атаковать чужих плечом к плечу с басурманами. И за это будет он подвергнут экскоммуникации, об этом уж я постараюсь…
Пиотровский подъехал к карете, приказывая свои подчиненным остановить лошадей. Его сопровождал лишь огромный монах в капюшоне и ежущий в нескольких шагах позади каштеляниц Тадеуш. Гетман пошевелился в своей карете и вытащил из-за пояса богато украшенную булаву – символ его должности, которая могла послужить и оружием.
- Передай, сударь, королю, что Литва не собирается позволить себя убить ради его капризов и ради обороны языческой столицы. Пришла зима, и нам пора вернуться домой. А с чужими будем сражаться, когда сойдут снега, - акцентируя слова прибавил он. А теперь иди уже и не порть своим видом удовольствие от столь хорошо начатого дня.
Не успел пан Михал что-либо ответить, монах сбросил капюшон. Открылось усатое лицо короля Яна III Собеского, весьма недовольного и разгневанного. Король сморщил лоб, глядя на изумленных пассажиров кареты.
- Уже несколько лет ты, Михал Пац, копаешь подо мной ямы, - процедил Собеский. – Это уже не первый раз, когда ты не подчиняешься приказу и оставляешь королевское войско в опасности. Тебе кажется, что сюда мы прибыли только присмотреться к уничтожению османов, и что по дороге в Речь Посполитую ты сможешь сколько тебе влезет грабить и обижать народ? Или ты считаешь, что тебе удастся вонзить мне нож в спину и захватить корону, а? Что же, подойди и сам сними ее у меня с головы!
Гетман прищурил глаза, злобно дергая ус, а в другой руке сжимая булаву. Тадеуш был уверен, что Пац раздумывает над тем, а не схватиться ли сейчас и не стукнуть ли ею короля по голове. Ему захотелось подъехать поближе, чтобы, в случае чего, заслонить монарха собственным телом.
- Не годишься ты командовать литовским войском, - сказал Собеский. – Я отбираю у тебя гетманскую власть. Мне твои армии нужны, и я не допущу, чтобы ты с ними отбыл. Немедленно верни булаву.
Гетман расхохотался. Через пару секунд колебаний его смех подхватил священник и сановники.
- Нет у тебя такой власти, Ян, - заявил Пац. – Только Сейм мг бы отобрать у меня командование, ты же являешься всего лишь фигурантом, возведенным на трон мятежниками и мордоворотами, а никак не настояшим монархом. Ничего ты мне можешь мне сделать, абсолютно ничего. За мной стоят самые могущественные магнатские роды, а за тобой – банда оборванцев. Так что возвращайся к своему войску и гибни вместе с ним, если это тебя так забавляет. Не трать моего времени понапрасну.
Собеский словно окаменел в седле. Тадеуш даже дышать перестал, ожидая, когда король взорвется. Юноша заметил, что пан Михал положил руку на рукоять сабли, так что сделал то же самое, готовясь атаковать гетмана. Тем временем, за каретой Паца появилось несколько его сторонников с пистолетами в руках, из деревушки уже подъезжала на помощь личная гусарская хоругвь вельможи. Король не стал спорить и повернул коня. Через мгновение то же самое сделал и пан Михал, быстро присоединившись к своему монарху. За их спинами раздался смех, кто-то из сторонников гетмана сунул пальцы в рот и презрительно засвистел. Тадеуш чувствовал, как волоски на шее поднимаются, как от стыда горят щеки. Унижение короля было ужасным. А что им оставалось делать?
Неожиданно Собеский осадил коня, после чего заставил того повернуть. Оба панцирных, ротмистр и его сопровождающий, с изумлением поглядели на монарха. Тот же, не говоря ни слова, протянул руку к расположенным вдоль конского бока ножнам, в которых гусары обычно возила кончар, и вытащил длинную трубу, законченную клубнем снаряда. Ян усмехнулся панцирным, сунул драконов кончар себе пд мышку, нацелил его в карету гетмана и потянул спусковой крючок. Раздался оглушительный грохот, и снаряд, в клубах дыма, помчался к цели.
Взрыв настолько перепугал верховое животное Тадеуша, что жеребец поднялся на задние ноги. Прежде чем парень снова его укротил и подтянулся в седле, он увидал в ниспадающей туче песка и пыли катящееся по дороге каретное колесо. Там же, где только что стояла карета, валялись окровавленные, дымящиеся останки, из которых торчали огромные щепки. Король даже изумленно засвистел, поворачивая драконов кончар в руке.
- А все-таки гетмана я в отставку отправил, а! – с усмешкой заявил он. – Пиотровский, принимай командование над литовским войском. Если хоть какой-нибудь литвин начнет возражать, отруби ему башку, это приказ короля. После чего разворачивай все силы для наступления. Я же в это время выведу свои хоругви из рощи.
