Свидетель канона (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич (книги онлайн полные .TXT) 📗
А храм за остекленной стеной – Ясукуни.
Для среднего японца все, поименованые здесь – духи-защитники родной страны. И семь тысяч погибших войны Босин, и два миллиона Второй Мировой. И военный преступник, премьер-министр Хидэо Тодзио. И мальчишка-камикадзе. Все перечислены на стенах Ясукуни, все равны в посмертии.
Наверное, поэтому японские кан-мусу, "девушки-корабли", откликаются на Призыв именно здесь.
Полковник Сагара Сосуке вернулся к скамейке, сел. Облегченно откинулся на спинку. Александр Привалов принес из автомата два стаканчика кофе, один подал собеседнику. Японец сказал, наблюдая за поднимающимся паром:
– Он в чем-то прав. Дочка тоже ведь пошла по тому самому канону, по старому пути, а я вовсе не хотел для нее такой судьбы. Разве я воевал за то, чтобы дети тоже воевали? У вас… Дети есть?
– Дочь и сын, – Привалов усмехнулся. – И вот Егор как раз морской пехотинец. По вашему, "кан-сенен". Причем первый в мире, так уж получилось. Кто-кто, а я вас понимаю.
– И как… Вы объясняете это для себя?
Привалов залпом допил кофе, скомкал стаканчик, вложил в благодарно мигнувшую мусорку.
– Мне кажется, тайса-доно, важнее то, что дети выбирают сами. Что у них есть возможность выбирать. Мы свое дело сделали, возможность эту предоставили. Дальше их выбор, их будущее, их жизнь. Дальше сами.
Японец допил кофе и точно так же выкинул стаканчик.
– Вы тоже в чем-то правы. Просто я не хочу, наверное, чтобы она здесь пришла – и сюда же потом вернулась.
Привалов молча развел руками. Выпрямился:
– Прошу простить, мне пора сменить напарника. Не уверен, что он сможет заменить меня в беседе. Но вам так даже интереснее, наверное.
Японец усмехнулся:
– Вы правы. Все интереснее, чем сидеть и ждать.
– Конечно, интереснее, даже спорить не о чем!
Сергей отхлебывал пиво без градусов, опираясь на порог экспедиционной буханки. Японские косплееры щебетали вокруг на вполне приличном английском, размахивали пластиковыми мечами, поправляли кошмарные наряды. И, конечно, фотографировались. На крыше, перед машиной, за рулем, на бампере. Даже с ним, потому как натуральный же гайдзин! Вон какие глаза большие!
В океане аниме нашлось и такое, где "russian UAZ" играл заметную роль – Сергей не вникал, что за сюжет и к чему в нем девчонка с громадным вычурным топором. Просто слушал и ждал, пока завершится отведенный ему на обед час времени.
– … И ты бы пошла в канмусу?
– Я и пойду, когда дорасту. А что еще делать? Рис выращивать или бумаги перекладывать? Неинтересно!
– У парней все проще. Любой может, вопрос тренировки.
– Но зачем? Раньше считалась козырная специальность. Сейчас… Додавят Глубину, а потом что? В космос кан-сенену никак, это если Туман только.
– Зато сильные. И это, честно только. Ты никогда не хотел себе канмусу? Там нету ни кривоногих, ни коряво одетых.
– Ага, только человека она обнимет и привет, ливер из ушей полезет…
– Оставаться просто человеком уже немодно?
– А как ты хотел? – усмехнулся тот самый здоровяк, облокотившийся на крышу "Буханки".
– Если не хотели ломать рабочую конструкцию общества, зачем вперли в него бессмертие? Теперь мир меняется. Молодые видят его в каждом поколении по-своему. Закон жизни, отцы и дети, вот это вот все…
– Вы считаете, лучше умирать, но по прадедовским законам?
Черноглазый присел на корточки, отставил свою бутылку, уже допитую, ближе к мусорке, под каменный точеный столбик.
– Я считаю: как ни умирать, все равно день терять. Новые изобретения спасут сколько-то жизней. Но социальные потрясения тоже ведь убивают людей миллионами. Лишают работы, выкидывают на улицу из неоплаченных домов, просто расстреливают "классово чуждых". Тебе вот разница, умирать за правое дело, или от ножа грабителя в голодный год?
– И что, вы полагаете, мы должны протестовать против перемен?
– Я против протеста по самой своей сути, – черноглазый вздохнул. – Что поделать, если у вас такой возраст. Кто в шестнадцать не свергал кумиров, лишен сердца, это верно. Но верно и другое: кто к тридцати не остепенился, лишен мозга.
Сергей зевнул:
– Камрад, это баян.
– Угу, с во-от какой бородой, – хмыкнул здоровяк, снова выпрямляясь. – Просто задумайся.
– А это уже классическая манипуляция собеседником.
Сергей тоже выпрямился и вежливо – ну, насколько сумел – попросил очистить машину. Обед заканчивался.
Косплееры дисциплинировано вымелись наружу, построились четкой коробочкой под командованием мгновенно выдвинутого старшего и синхронно поклонились, пропев благодарность – Сергей чуть ключи от машины не выронил, до того ловко все это японцы проделали.
Он тоже поклонился в ответ. Совсем не так ловко, но все остались довольны. Пробормотал прощание и заторопился к воротам храма, к приборам и записям. Черноглазый амбал поглядел вслед аспиранту, шагнул то ли за стену магазинчика-стекляшки, то ли за очередной микроавтобус в ряду, но пропал мгновенно; впрочем, косплееры внимания не обратили. Праздник же, Танабата. Сходятся миры, над Млечным Путем чайки создают мост, подумаешь, чудом больше. Вот, с настоящим гайдзином сфоткались, на реальном "уазике"!
Кстати, гайдзин-то ушел в сторону храма. Вон, уже под воротами.
Под воротами Сергей ощутил словно бы легонький толчок и сорвался на бег. Похоже, начинается. В грунтовый дворик перед малым святилищем он влетел одновременно с бегущим от музея научруком. А ведь у Дон-Кихота сын тоже кан-сенен, подумал Сергей. И тоже, если не врет легенда, пошел в море не столько ради мира на земле, сколько ради девчонки. Есть еще кино про них, но верить фильму опасно, так и в счастливый конец поверить можно…
Игорь за ноутбуком обернулся и шепнул:
– Долго ты.
– Фоткались на "Уазике", всей толпой.
– Точно фоткались или трахались?
– В жопу иди, озабоченный.
Игорь заржал:
– Ну, ты хотя бы телефоны взял? Ты ж страшне коварне русске, что ж ты прохлопал?
Сергей вытащил второй ноутбук, размотал и надел наушники, включился в сеть резервным каналом. Обсуждать и теории строить можно потом, за рюмкой чая. Сейчас рутина, та самая, никем не любимая. Замерить сто тыщ циферок, создать поле для смелых гипотез, накидать под ноги того самого канона…
Сергей вздохнул, толкнул приятеля кулаком в плечо:
– Игорь, блин. С людьми аккуратно надо, их же потом не отнормируешь ни по модулю, ни по гауссиане. Это же тебе не квантовая наблюдаемая!
– Квантовая наблюдаемая – математическая абстракция, а физическое значение – вещественное число. Вот о способах перевода одного в другое мы и спорим. Я не физик и Сиона тоже не физик, по Сарториусу… Цитату узнал?
– Нет.
– Лем, "Солярис". Вот что, прежде, чем раздевать меня взглядом, прочитай хоть что-нибудь сложнее этикетки для освежителя.
– Не поверишь, я с Лемом в сорок первом году пиво пил в Лемберге, который тогда еще не назывался Львов. Там пан Станислав проходил военное обучение, и жаловался. Дескать, учат нас, как будто танков нет на свете совсем. Я у него даже автограф взял, но потом растрясло где-то по грунтовкам, вот бумага и выпала. До сих пор жалею.
– Не врешь?
– Зачем?
Киришима запнулась.
В самом деле, зачем?
– Тогда скажи, где ты так быстро нырять научился?
Собеседник вздохнул. Хорошо вздохнул, мощно. Киришима поежилась. Да, с этой тварью даже в учебном бою перепинываться – это не своих гонять, привычных и нестрашных. Она и попала-то всего под единственный залп, а корпус до сих пор чешется. И ремботы все еще сигналят красным.
Что сама она влепила ответно раз десять, утешение слабое. Как сестра и объясняла, "Советский Союз" – немного слишком. Немного чересчур. Проектировали его без тормозов и без оглядки на возможности верфей. Так что и противоторпедную защиту, и бронирование, и силовую установку ему запланировали такую, что теперь его можно долго ракетами ковырять…
