Даймон - Валентинов Андрей (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
Дорожка 2. "Underground". Автор и исполнитель – Том Вейтс (Tom Waits). (1`58).
Песня про покойников. Скучно им, бедным, очень скучно!.
– Маску надеть не желаете, Алексей Николаевича?
В голосе Ивана Ивановича, страшного человека – то ли сочувствие, то ли издевка. Сглотнул Алеша, в маске себя представив: сквозь черную шерстяную ткань нос выпирает, поверх узких прорезей для глаз – окуляры. Нет, очки не надеть, уши под маску уйдут. Фантомас, да и только.
– Нет, не стоит. Вы же сказали, что здесь нас никто…
– Не заметят, Алексей Николаевич, не волнуйтесь.
Даже не издевается. Издеваются над людьми, а этот словно со щенком разговаривает.
Легкий сигаретный дух, негромкая музыка из радиоприемника, мягкая кожа сидения. Почти как в шпионский фильмах: тихий переулок, дорогое авто…
Знакомо!
Вздохнул Алексей Лебедев, отставной демократ, поглядел в темное окошко. Сам виноват! Напросился на "операцию", терпи. Это в городе, ты – связной самого товарища Севера, здесь же…
– Если Семен станет требовать подробностей, рассказывайте все подряд. Больше деталей, начальство это любит.
– Ага.
Случайно вышло. Встретились, парой фраз обменялись, Иван Иванович передал очередной конверт, о тайнике осведомился, почему, мол, не наведываетесь. А потом обмолвился: через час операция, большая партия "наркоты" на Новую Баварию прибыла, накроем теплыми…
Напросился. Не стал спорить Иван Иванович, усадил в авто, на заднее сидение, отвез. Никуда не выпустил, сам тоже не вышел. Так и остались в машине. Подбежал к левой передней дверце некто двухметровый в черной маске, в окошко заглянул, кивнул.
Убежал.
Сиди, Алеша, не выглядывай. Участвуй. Сам захотел!
Вновь посмотрел товарищ Север в окно, плечами дернул. Улочка, как улочка, дома одноэтажные, заборы глухие, спутниковые антенны над крышами. Не знал он Новую Баварию, даже ни разу не заезжал. Если в самом деле докладывать довелось, что рассказал бы? Цыганская семья, наркотиками не первый год торгует, "крышу" имеет надежную, райотдел милиции в доле, прикрывает получше всякой охранной фирмы.
…Ментов поганых – в бетон, в бетон, в бетон!
Только это все – слова. Поделился подробностями Иван Иванович, страшный человек, словно мелочь нищему в кепку кинул. Пособил связнику, дабы тому было что "Семену" докладывать.
Обидно? Обидно, конечно. Только…
– Товарищ… Семен понимает, что такое конспирация. Только… Я к вам не просто так напросился, Иван Иванович. Товарищ Север хотел с вами проконсультироваться…
На обиженных воду возят!
Крепкая шея страшного человека дрогнула – еле заметно, чуть-чуть. Улыбнулся товарищ Север. Издеваешься, значит, шкаф?
– Товарищ Север уверен: создание подполья и подчинение ему вашей группы необходимы не для обеспечения переворота. В Киеве без нас справятся. Мы готовимся к тому, что будет потом. Вы тоже так считаете?
Кивнул Иван Иванович, но со словами спешить не стал. Задумался.
То-то!
О грядущем перевороте в эти дни писали все, кому не лень. Выборы прошли, пора начинать. И как не начать, если в победителях, считай, никого? Восток, как и ожидали, больше трети голосов набрал, больше прочих, но "прочие" тоже не простаки, коалицию сколачивать принялись. И недовольных, кого в парламент вообще не пустили, куча,. Баба Галамага, она же пани Муська, она же мадам Климакс первой вой про фальсификации подняла, за ней и прочая мелочь.
Федя Березин со своими десантниками очередную драку в Донецке устроил. Отметился.
А вот «Отечество и Порядок» не шумит. Или Геббельс голос потерял?
Стрелять еще гуще стали. Не только стрелять – в Крыму новоизбранного мэра средь бела дня бейсбольными битами забили.
Рассудительные люди панике не поддавались, в танки на улицах не верили. Успокаивали: обойдется. В прошлом году, когда Президента избирали, еще хуже было. И ничего, не взорвалось. Авось, и сейчас…
– Во Львове начали компанию по созданию Западноукраинской Автономной республики. "Опир" через весь город промаршировал, Fackelzug устроил. Слыхали, Алексей Николаевич?
– Товарищ Север слыхал. Считаете, что "потом" уже началось?
Темная улица, немые заборы, чернота за спящими окнами. Где-то там – группа АГ-2, "эскадрон смерти". Цыганская семья – значит, и взрослые, и дети?
– Насчет "потом". Не могли бы вы, Алексей Николаевич, уточнить?
Наркотики да еще «большой груз»? И куда этот «груз» после денется? Спросить? Или не стоит тигра за усы дергать?
Тигр… Не тот ли, прячущийся рядом с обезьяной?
– Товарищ Север считает, что "потом" возможны два варианта. Первый – простой. Милицию попросту разгонят, как безнадежно скомпрометированную. Надо же народ ублажить! Правда, Иван Иванович?
– Правда. Не слишком умно, всех разгонять не стоит, особенно специалистов. Новых учить очень долго.
Про Западноукраинскую Автономную всюду кричат. И про Крымскую Автономную, и даже про прошлогоднюю Юго-Восточную Украинскую. Баба Галамага потребовала отделения Харькова и Донбасса от проклятых "бендер" с последующим присоединением к "братской нации". Самое время Отечество спасать!
– Есть второй вариант, Иван Иванович. Он еще проще. Ментов вы уже почистили, перестреляли самых продажных, с остальными и договориться можно. И знаете на чем? На ваших костях. На черта новой власти "эскадроны смерти"?
Вновь дрогнул шкаф. Не шеей – всем телом.
Кивать не стал, сразу ответил.
– Мы… Мы допускаем такое. У Семена… У товарища Севера есть конкретные соображение?
Хорошо, что темно! Алеша улыбнулся, хотел "конкретное" предложить.
Не успел.
– Извините, одну минуту.
Тот же – в маске черной, с выпирающим носом. Или другой, похожий, не разобрать. К дверце подбежал, подождал, пока окошко вниз опуститься.
Пошептал – прямо Ивану Ивановичу, страшному человеку, на ухо.
Сунул что-то небольшое, прямоугольное.
Сгинул.
Повернулся шкаф, руку протянул. В огромной ладони – цифровой фотоаппарат без футляра. Аккуратный, серебряного блеска, даже в темноте заметно.
– Справились. Желаете, Алексей Николаевич, на фотографии взглянуть? Маленькие, но разобрать сможете. Отчетность, так сказать. Или сперва коньячку – для бодрости?
Поглядел Алеша на цифровик, что там, представил…
– Да, Иван Иванович, отвезите… Пожалуйста, на Пушкинскую, где поворот. Там… Клуб "Черчилль"…
– Отвезем, не волнуйтесь, Алексей Николаевич. На вечернюю программу успеть желаете? Могу предложить кое-что поинтереснее. Ребята девочку прихватили – лет шестнадцати, свеженькую совсем. Ей уже все равно, лишняя пара часов ничего не решает. Наша небольшая, но приятная премия. Не хотите слегка отвлечься? Товарищу Северу об этом можно не докладывать.
