Господин арматор (СИ) - Хорошавин Сергей (читать книги полные TXT) 📗
Как с усмешкой рассказал Игнат иные "англицкие купчики" порой по часу стояли перед этим списком и прикидывали, то ли везти товар далее, то ли продать его здесь и купить то, что можно выгодно сбыть в Англии. А купить тоже было что: лён, пеньку, холсты и кожи со своих складов в Ярославле я велел везти в Холмогоры, а цену ставить ту же, что и там. То, что в других местах сильно дешевле купить нынче не выйдет, англичане уже поняли: мои торговые партнёры, скупали весь товар заранее, порой ещё на корню.
Казалось бы, мне с этого особой прибыли нет, но это как посмотреть: наценка на товар и в самом деле едва окупает перевозку в Холмогоры и вывозную пошлину, вот только закупка товара пока идёт у крестьян практически по одинаковой цене, но лучший товар я оставляю себе, а остальное продаю англичанам. Впрочем, это не единственный выигрыш – почти треть стоимости перевозки мне возвращается обратно, в виде дивидендов от доли в паях Русско-Английкой Торговой компании. В процентах это не так много, но объёмы уже начали расти: в это году одной пеньки десять тысяч пудов привезли, да канатов с тысячу пудов. Причём цена на канаты дешевизной уже не порадует, да и пенька на них пошла лучшая. Парусины тоже завезли, но пока мало, да и та пойдёт в основном на свои нужды.
Но главная приманка само собой – стальной прокат. Пока его официально продавать в Англию могу лишь я сам, так что желающий купить вынужден будет приобретать его в Лондоне у моих приказчиков на тамошнем складе, для которого Кристофер уже присмотрел достаточно вместительное каменное строение в порту. Не скажу, что обошлось оно дёшево, но думаю затраченную на него тысячу фунтов стерлингов я смогу полностью вернуть за счёт выручки от продажи первой же партии проката уже в следующем году.
Второй "дойной коровой" для лондонских купцов должно было стать моё листовое стекло. В Антверпене я продавал только относительно качественные листы второго сорта, но Лондоне согласно отчётам Заболоцкого имелся спрос и на третьесортное стекло, со свилем и мошками. Застеклить окна в домах желали не только богатые аристократы, но и простые джентри, с относительно невысоким доходом. Так что часть склада в Лондоне будет отведено именно под этот товар. Само собой, туда пойдёт и второй сорт, но его выгоднее продать на месте, тем же купцам Московской Торговой компании: искать потом на него состоятельного покупателя им куда сподручнее. Мои же люди будут работать с менее притязательным покупателем, который сам готов приехать за товаром в Лондон, лишь бы цена не столь кусалась.
Цену на стальной прокат в Англии я решил снизить до семидесяти копеек за пуд, а стекло третьего сорта продавать по рублю, то есть и то и другое примерно вдвое выше московских цен на мой товар. Так что на корабле, зафрахтованном под мой груз Кристофером Хадсоном отправиться тысяча пудов стекла и три тысячи пудов проката, общей суммой чуть более трёх тысяч рублей. Остальной груз – канаты и парусина. Груз скорее для демонстрации качества, чем для продажи, так что его совсем немного, пудов по двести, не более.
Второй же зафрахтованный Хадсоном корабль повезет заказанные у меня товары, в том числе и закупленные у персов в Астрахани. Но основная часть груза, само собой – прокат, причём вдвое больше чем в прошлом году. Торговлю листовым стеклом в Англии прочно взяли в свои руки голландцы, так что англичанин счёл разумным сделать ставку на стеклянные изделия, в частности масляные светильники. Сей дешёвый товар, но выглядящий довольно дорого, он надеялся продать с большой наценкой, пока английская публика не узнала московских цен, попутно заручившись моим обещанием не продавать его английским купцам в течение следующих пяти лет.
В качестве ответной услуги он брался взять на себя все хлопоты по выкупу тех земельных угодий, которые мне будут необходимы для постройки завода и шахт для добычи угля и руды в Англии. Кристофер обещал подключить все свои связи, тем более что он формально будет хозяином этих предприятий, а я всего лишь пайщиком, пусть и генеральным, владеющим девятью десятыми долями всего дела. Мария Тюдор не вечна, так что со временем отношения с английской короной могут сложиться не лучшим образом. Её сестра – протестантка, так что защитить свои вложения наилучшим образом просто необходимо.
…
Пока мы с Хадсоном обсуждали привезенные им товары и то, что он хотел бы получить взамен, у меня крутилась мысль, что я что-то упустил. Лишь когда разговор уже подошел к концу, меня осенило: Томас Грешем, вот кто поможет решить проблему с выкупом у Кристиана II норвежских провинций Тромс и Финмарк! Уж в Антверпене-то точно найдутся люди с приличным капиталом, которые не прочь ссудить мне необходимую сумму. И попутно неплохо заработать на бирже, пользуясь полученной от меня конфиденциальной информацией. Я же не только решу проблему, возникшую из-за невозможности вывоза крупных сумм в серебряной монете из России, но и выведу на европейский рынок новый товар.
Олова в этот раз Кристофер привез более тысячи ста пятидесяти пудов. Вместе с доставленным ранее, его хватит и для линии по производству листового стекла, и для большой партии луженого листового железа. Само собой расход у нас будет куда как больше чем принято в середине XX века. Насколько помню, расход на квадратный метр не превышал нескольких десятков грамм. Но нам при изготовлении первых партий пришлось перестраховаться, и покрывать листы тройным слоем, так что на квадратный аршин уходит двенадцать золотников олова. С двух сторон, соответственно – две дюжины.
Для листа толщиной в одну двадцать четвертую вершка и весом в восемнадцать гривенок на тысячу пудов листового железа потребуется примерно четырнадцать-пятнадцать пудов олова. Так что себестоимость вырастет всего на алтын за пуд в сравнении с обычным нелуженым листом. При этом цена, по которой продают подобный лист немцы, доходит до шести рублей за пуд. Мы же, при себестоимости пуда в четыре алтына, даже с учетом перевозки через Холмогоры и далее морем в Англию или Нижние Земли, можем продавать товар по одному рублю за пуд, получая при этом прибыль не менее трёхсот процентов. Само собой желательно посоветоваться со знающими людьми в том же Антверпене, чтобы определить наилучшую цену на новый товар. Однако для этого нужно отправиться туда самому.
Возможность такая есть: пацаны, прибывшие с Выборга, освоились с условиями Белого моря, а местные поморы успели набраться опыта работы с новым такелажем. К тому же есть на чем плыть: пара двухмачтовых судов, с гафельным вооружением, на тысячу двести пятьдесят пудов водоизмещёния каждое стоят у причала! Закавыка в ином – ранее обещал я митрополиту, что решу миром все вопросы с Соловецким игуменом, да и тем же корабельным мастерам подсказать, что и как, тоже желательно. Всё-таки одно дело небольшое суденышко длиной в восемь саженей и совсем иное – шхуна длиной более двадцати саженей и водоизмещёнием более семнадцати тысяч пудов!
Модель, я им, само собой, привез, так что размеры они с неё снимут. Стальной прокат, болты, гвозди и скобы для скрепления набора тоже в наличии, но как всегда есть масса мелочей, которые учесть в любых планах просто невозможно. Отрадно одно – те молодые парни, которых тренировал Челмат Тораев, фактически уже готовы нести службу в качестве морских пехотинцев. Люди же Дмитрия Ивановича Хворостинина готовы были лишь от части: ходить под парусом более-менее способны, а вот навигации их ещё учить и учить. Вот тут то я и вспомнил про Дрейка…
Впрочем, разговор с ним я отложил напоследок, а сначала решил все формальности с привезенными Кристофером Хадсоном в Россию мастерами. Сначала переговорил с ювелирами, но к моему разочарованию лишь один из них был настоящим мастером, имевшим честь состоять в Worshipful Company of Goldsmiths, остальные же трое были лишь учениками, пусть и довольно талантливыми, так что посмотрев на их работы, я решил, что повода для лишения Кристофера заслуженного вознаграждения у меня нет.
