Кольца анаконды - Гаррисон Гарри (читать бесплатно полные книги txt) 📗

Воцарилось напряженное молчание, когда Иуда П. Бенджамин по-луизиански врастяжку заговорил тоном глубочайшего уныния:

– Не стану лгать вам, заявляя, что все прошло тихо и гладко. Самых трезвых джентльменов Юга в Конгрессе уже не было, некоторые из них ныне пребывают в Вашингтоне, в палате представителей. Я не стану заходить настолько далеко, чтобы заявлять, будто остались одни горячие головы и закоснелые ретрограды, но желчных нападок все-таки хватало. Некоторым кажется, будто поругана честь Юга. Вносили разнообразные предложения, страсти бушевали вовсю. С прискорбием сообщаю, что еще двое конгрессменов арестованы за угрозу насилия. В конце концов мне пришлось вызвать войска. Повидав кровавое пекло войны, они никому не позволили бы встать на пути мира. Их командир генерал Джексон [21] стоял перед раскольниками каменной стеной, недосягаемый для просьб и проклятий, твердый в своей решимости, он заботился лишь о том, чтобы последнее заседание Конгресса Конфедерации закончилось мирно.

Он немного помолчал, видя что-то, доступное только его взору. Страну, которой служил, ныне ушедшую навсегда. Быть может, видел Юг скорого будущего, изменившийся до неузнаваемости. Нахмурившись, он тряхнул головой.

– Не думайте, что я оплакиваю павшую Конфедерацию. Я не оплакиваю, но могу лишь надеяться, молиться, что мы сумеем оставить рознь в прошлом. Я закрыл собрание, велел выгнать тех, кто пытался остаться, и провозгласил, что Конгресс Конфедерации прекратил свое существование. А затем здание заперли на замок. Думаю, я сыграл свою роль в процессе исцеления. Теперь же призываю вас, джентльмены, и Конгресс Соединенных Штатов сыграть свою. Сдержать данные вами обещания. Позаботиться о честном и справедливом мире. Если же вы этого не сделаете – что ж, тогда я участвовал в величайшем предательстве за всю историю человечества.

– Приложим все старания, не пожалеем сил, – заверил президент. – Теперь, когда штаты Юга посылают своих представителей в Конгресс, раны недавней войны должны исцелиться. Но попутно возникают и проблемы, и отрицать их существование было бы откровенно глупо. В последние недели мы работали с Иудой П. Бенджамином в таком тесном сотрудничестве, что между нами возникли определенные узы. Мы сходимся во мнениях по целому ряду вопросов и верим в одно и то же будущее.

И чтобы это будущее настало, мы должны говорить в один голос. Наш Кабинет должен быть тверд в своей решимости. Воссоединить страну и уврачевать ее раны будет нелегко. Уже теперь из Южных штатов поступают доклады о трениях из-за приобретения рабов. Мы должны обеспечить, чтобы возникающие проблемы разрешались через посредство мистера Бенджамина, не только весьма осведомленного в этих вопросах, но также весьма уважаемого и пользующегося доверием во всех уголках бывшей Конфедерации.

– Горячие головы и недовольные будут всегда, – отметил Бенджамин. – Особенно на Юге, где честь ставят превыше всего, а кровь у людей горяча. Беспорядки, упомянутые президентом, происходят в Миссисипи, я уже получил корреспонденцию на данную тему. Проще говоря, дело в Акте о реконструкции. Хотя процедура выкупа рабов разработана весьма подробно, цены весьма туманны, что и влечет беспорядки. Я намерен отправиться в Миссисипи при первой же возможности, чтобы проработать детали на месте. Мы должны проводить политику, приемлемую и удобную для всех. Если мне удастся подготовить рабочее соглашение с плантаторами штата Миссисипи, то остальные владельцы плантаций по всему Югу будут твердо придерживаться правил, которые мы выработаем, это я знаю определенно.

– Отлично, – одобрил Линкольн. – Это краеугольный камень нашего соглашения, а оно должно работать, и работать хорошо. – Он бессознательно сложил руки ладонями перед грудью, будто в молитве. – Со временем наши проблемы будут множиться. В прошлом мы думали только о том, как выжить, как выиграть войну. С прекращением военных действий мы смогли направить все силы на борьбу с внешним врагом. Но и в этой борьбе перед нами лежал один-единственный путь. Мы должны были уничтожить противника, изгнать его с нашей земли. И, с Божьей помощью, осуществили это. Но что нас ждет в будущем? – Он устало прикрыл глаза, потом, открыв глаза, выпрямился. – Теперь наш путь утратил однозначность. Впереди нас ждут развилки и перекрестки, ведущие в самые разные стороны. Могучий поезд Союза должен отыскать путь сквозь все преграды к триумфальному будущему.

– И каким же в точности оно будет? – поинтересовался Уильям Сьюард, чьи претензии на президентское кресло в преддверии выборов ни для кого не были тайной.

– В точности не знаем, мистер Сьюард, – ответил Линкольн. – Мы вынуждены просить руководства по этому вопросу. Но на сей раз не у Господа, а у человека, отличающегося великой мудростью. Он поделился своими познаниями со мной и мистером Дэвисом, а недавно и с мистером Бенджамином и оказал нам неоценимую помощь при подготовке Билля об освобождении. Я просил его сегодня поговорить со всеми вами, дабы ответить на серьезные вопросы наподобие последнего. Сейчас мы за ним пошлем. – Он кивнул секретарю, и тот тихонько выскользнул из комнаты.

– Слыхали мы о вашем советнике. Он ведь англичанин? – в голосе министра юстиции прозвучала угрюмая подозрительность.

– Да, – твердо сказал Линкольн. – Как другой великий политический советник нашей нации, Том Пейн. И, по-моему, как и отцы-основатели нашей Республики. То есть те из них, которые не были шотландцами или ирландцами. Или валлийцами.

Раздался смех, и Бэйтс нахмурился, но промолчал, оставшись при своем мнении.

– Мистер Джон Стюарт Милл, джентльмены, – провозгласил Линкольн, когда Хей ввел философа в комнату.

– Вы можете прорицать будущее? – осведомился министр юстиции. – Можете предсказывать, какие события произойдут, а какие нет?

– Разумеется, нет, мистер Бэйтс. Но я могу указать западни, поджидающие вас на дороге к будущему, а также указать достижимые цели. – Он невозмутимо огляделся, прекрасно владея собой и своей речью. – Мне бы хотелось узнать всех вас как можно лучше. Ведь это вы, господа, формируете будущее, ведь это вы и президент – путеводные светочи сей державы. Так что я в общих чертах опишу цели, каковые достижимы на самом деле, а затем с радостью отвечу на конкретные вопросы касательно ваших чаяний и стремлений.

Я поговорю с вами о важности представительского правления, о необходимости свободы дискуссий. Я противник непросвещенной демократии, как, несомненно, и все вы. Таковы понятия, забывать о которых не следует, цели, к которым надо стремиться. Но вашей первоочередной задачей должна стать экономическая мощь. В ратной войне вы победите. Но вы откроете, что куда труднее победить в мире, в грядущей экономической войне.

– Вы говорите загадками, – наморщил лоб Стэнтон.

– Вовсе нет. Воюя с британцами, вы также воевали и с Британской империей. Вы когда-нибудь видели эту Империю на карте, где составляющие ее страны раскрашены розовым? Розовый цвет раскинулся по всей карте, джентльмены, розовый цвет опоясывает планету. На протяжении двадцати пяти тысяч миль по всему миру развевается британский флаг. Розовый цвет покрывает одну пятую земной поверхности, и королева Виктория правит четвертью населения планеты. Империя сильна, значит, вы должны быть сильнее. Я знаю своих соотечественников и знаю, что они не потерпят поражения, каковое вы им несли. Не знаю, какие действия они предпримут, но на этом они не остановятся. Так что вы должны подготовиться. Легкая жизнь на Юге пришла к концу – хоть я и понимаю, что это всего лишь миф о Юге, что его народ на самом деле умеет много и хорошо трудиться. Ваша страна богата, а ваш народ – и на Севере, и на Юге – знает толк в работе. Но Юг должен стать таким же индустриальным, как и Север. Натуральное хозяйство не приведет к изобилию. Для увеличения национальных богатств Юг должен производить не только хлопок. Если у вас есть воля, то у вас есть и средства. Земля – это богатство, способное прокормить всех жителей этой страны. Богатство, заключающееся еще и в железе, меди, золоте.