Дорога за горизонт - Батыршин Борис (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Что, страшно, салака датская? Погоди, то ли ещё будет!

А потом я запустил ролик о полётах в космос. Его мы с Никоновым подготовили ещё давно, в Питере, для слушателей особых классов, и теперь Государь решил попотчевать им своих августейших гостей.

Это что, тоже было спланировано заранее? Кто бы сомневался…

Нет, ну точно – «Бриан-голова! Я бы ему палец в рот не положил!» [79]

На шоу, кроме венценосцев присутствовало еще десятка два лразнообразных личностей из свиты монархов. И я не я буду, если завтра же пересказ этой беседы не появится в половине европейских газет, а кое-кто из этих лощеных адъютантиков не заработает на виллу в Швейцарии! Ну или хотя бы на бриллиантовое колье для очередной содержанки. И не может быть, чтобы наш государь об этом не подумал заранее… значит – расчёт? Нет господа мои, политику оставьте себе. А я лучше с радио возиться буду. Или якорь точить. Или макароны продувать. Для нервов, знаете ли, спокойне?е.

Уже на «Корейце», нас с Воленькой порадовали: во время стоянок в иностранных портах нам запрещено сходить на берег, иначе как в сопровождении офицера и двух вооружённых револьверами унтеров.

Не, ну добрые же дяденьки! Могли и в бронированной камере запереть…

Пароходик отполз мили на две вниз по течению. На берегу угрюмо колыхалось багровое зарево – там умирала Центральная Станция реки Конго. Плотная завеса тумана не могла скрыть пламя, бушевавшее на берегу; на фоне огня мелькали люди, и карабин в руках бельгийца-надсмотрщика дёргался, посылая смерть фигурам цвета эбенового дерева, с миндалевидными щитами и связками копий.

В самый последний момент Вентцель всё же заставил пароход сдвинуться с места. Машина запыхтела, проворачивая единственное решётчатое колёсо на корме и судёнышко отошло от берега, подняв со дна клубы илистой мути. Крокодилы, отдыхющие у берега, расползлись подальше от пыхтящего, шлёпающего плицами чудища.

Пока немец заканчивал ремонт, носильщики под присмотром вооружённых бельгийцев (Жиль, отстранивший начальника станции от дел, не доверял чёрным воякам), грузили на судно всё ценное. И в первую очередь – захваченное имущество русской экспедиции. Пленников переправили на борт заранее, и на счастье, не стали запирать в трюме. Ночь предстояло коротать на полубаке, возле кургузой медной мортирки с клиновым затвором, под охраной двух негров с ружьями. Пароход должен был отойти с утра, чтобы при свете дня преодолеть коварные песчаные косы, полусотней миль ниже по течению.

А ночью племена пошли на штурм.

Всех надёжных солдат и, разумеется, всех белых предусмотрительно переправили на пароход, так что мятежникам противостояли вооружённые чем попало работники плантации да пара десятков негров-стрелков со старыми пистонными ружьями. Их смели сразу – и тут же вспыхнули хижины «концлагеря», а вскоре ревущее пламя взметнулось над шахтными бараками. Огонь в считанные минуты охватил вышку подъёмника; с берега неслись адские вопли, завывания, крики боли и ужаса. Но Жиль, как и перепуганный комендант станции, только наблюдали как погибают в огне люди и брошенное имущество. С пароходика вразнобой застучали винтовки – толпа, бросившаяся, было, к берегу, отхлынула. Хотя, можно было и не стрелять: днища пирог предусмотрительно пробиты, а в воды Конго никто не рискнёт сунуться – крокодильи спины не видны в тумане, но они здесь, мерзкие чешуйчатые твари ждут своего часа.

Центральная станция погибала в огне и крови, а пароходик, деловито попыхивая машиной, направился вниз по течению – будто пассажиров его не касалось то, что творилось на берегу.

Судно успело отойти совсем недалеко. Туман в западной стороне поднимался над водой, открывая вид на реку. Устроившиеся на полубаке пленники увидели на середине течения крошечный островок, поросший ярко-зеленой травой и камышами. Посредине торчало низенькое корявое дерево; когда пароход приблизился, стало заметно, что от холмика вниз по течению, тянется длинная песчаная коса, скорее цепь островков, едва-едва поднимающихся над водой – они виднелись отчётливо, как под кожей спины выделяется позвоночный столб. Пароходик принял правее; протока между отмелью и северным берегом реки сузилась, берега вплотную подступили к судну. Охранники тревожно переглядывались, клацая затворами; возле мортирки завозился матрос.

Слева тянулась длинная мель, а справа высился крутой откос, сплошь поросший кустарником. Над ним башнями возвышались деревья; их ветки низко нависали над водой, будто лесные гиганты протягивали с берега сучья – изломанные болезнью руки. До вечера было еще далеко, но лес казался пасмурным; широкая полоса тени лежала на речной ряби.

На нос, перепрыгивая через ноги пленников, пробедал полуголый негр с полосатым красно-белым шестом. Пароходик замедлил ход и теперь еле полз. Из люка доносились голоса и гул пламени в топках – это котлы питали паром машину, установленную ближе к корме. Над палубой высилась надстройка – два домика из тикового дерева, с дверями и окнами. Между ними висела на столбах лёгкая крыша. Высокая, тонкая, крашеная в чёрный цвет труба, протыкала её, а перед трубой приткнулась дощатая будка, служившая рулевой рубкой. За её стёклами мелькал профиль Вентцеля.

Садыков, сидя у правого фальшборта, хорошо видел внутренность рубки. Кроме Вентцеля, там находился рулевой – атлетически сложенный негр, судя по серьгам и украшениям, из какого-то приморского, берегового племени. Он вёл пароход с самоуверенным, даже надменным видом; но стоило немцу отлучиться хоть на минутку, как чернокожий немедленно пугался, принимался вертеть головой, и калека-пароход тут же начинал рыскать на курсе. Поручик всякий раз подбирался, ожидая удара, толчка от посадки на мель – но ничего, обходилось.

Стоящий на носу негр то и дело опускал в воду шест; река становилась мельче, по мере того, как берега подступали к судовому ходу. Вдруг чернокожий матрос без звука растянулся на палубе; шеста он не бросил, и тот, шлёпая, волочился по воде. Рулевой испуганно вскрикнул и присел, втянув голову в плечи, и теперь поручик видел в окне рубки только его макушку. Садыков обернулся к берегу – и в глазах его зарябило. Воздух наполнился мелькающими чёрными палочками – они летели из кустов и, почти все, бессильно падали в воду. Лишь немногие долетали до парохода – свистели над головами пленников, падали к ногам, тыкались в надстройки. На правом берегу, откуда лился этот дождь, стояла угрожающая тишина. Слышались только тяжёлые шлепки колеса о воду да стук долетевших палочек.

– Стрелы! – завопил поручик. – Прячьтесь за надстройку, стреляют только с правого берега! К левому борту, скорее!

Вентцель с револьвером в руке выскочил из машинного отделения; за ним с винтовкой следовали Жиль и ещё трое белых. Дурак рулевой приплясывал возле штурвала, жуя губами, словно взнузданная лошадь. Пароходик полз футах в десяти от берега – стоит рыскнуть вправо, и…

Вентцель метнулся в правому борту и отшатнулся, увидав в листве, на уровне со своим лицом чужую харю: ослепительные на чёрном белки, зрачки в упор. И вдруг кто-то сорвал пелену, застилавшую зрение: инженер увидал в полумраке, посреди переплетённых ветвей обнажённые чёрные торсы, руки, курчавые головы, налитые лютой злобой глаза – в кустах кишели люди. Ветки раскачивались, трещали, из-под их укрытия то и дело брызгали стрелы. Вентцель отскочил в рубку, едва не упал, споткнувшись о высокий порог, и кинулся закрывать ставень на правом окне.

– Прямо держать! – заорал он на рулевого. Тот ещё больше втянул голову в плечи. Казалось – сейчас бросит штурвал и кинется наутёк.

– Давайте мы поможем, герр Вентцель!

Немец недоумённо обернулся; на пороге рубки стоял Семёнов, и с ним ещё один русский – кряжистый, средних лет, здоровяк.

– Мы все в одной лодке, не так ли? Поверьте, нам тоже не хочется попадать к этим скотам.

– Назад! – резкий окрик. Это Жиль; щека расцарапана, «Веблей» пляшет в руке. – А ну, в трюм, а не то…