Битвы за корону. Три Федора - Елманов Валерий Иванович (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
Выслушав сообщение Власьева, как три года назад Кызы-Гирей обратился с просьбой к Сигизмунду III, дабы тот помог в строительстве крепостей и прислал в Крым огнестрельное оружие, чтоб было чем встретить вторжение турецкой армии, я повеселел. Правда, позже конфликт с султаном уладился, но лишь потому, что в декабре того же года Мехмед III скончался и на трон взошел его 13-летний сын Ахмед I. Властям в Стамбуле стало не до того, Кызы с ними помирился и даже послал в Венгрию на помощь туркам часть своих войск под командованием своего старшего сына Тохтамыша.
Тем не менее, выходило, что у хана постоянные нелады со своими заморскими хозяевами, притом довольно-таки серьезные, и от моих слов он отмахнуться не должен. Получалось, если действовать с умом и на переговорах плавненько перевести разговор на эту тему, предложив помощь людьми и пушками, глядишь, выкуп вообще платить не потребуется. Напротив, еще и самим содрать с него деньжат. В перспективе, разумеется.
А что, без нашей помощи ему нипочем не обойтись. Ведь Крымское ханство имеет единственный порт Кезлев [42], а остальные приморские города подчиняются напрямую Стамбулу со всеми отсюда вытекающими последствиями. То есть и гарнизоны там стоят турецкие, и чиновники подати и торговые пошлины собирают в карман султана. Объявив независимость ханства, их надо захватывать в первую очередь. А как? Самому Кызы-Гирею такая задача не под силу. Зато бравым русским гвардейцам….
А то, что мои слова – не пустая похвальба, наглядно подтверждают наши недавние приобретения в Эстляндии и Лифляндии. То есть доказательства имеются, и дело за малым – составить соответствующий тайный договор Крымского ханства с Русью.
Кстати, в крайнем случае, не жалко потрудиться и задарма, овчинка выделки стоит, ибо мы вместо врага приобретем на юге как минимум лояльное государство, а если речь пойдет о войне с поляками, то надежного союзника. Значит, в дальнейшем нам вместо ежегодного выставления береговых ратей на своих рубежах вполне хватит обычных кордонов. Одно это дает такую экономию денег – дух захватывает.
Нет, речь не идет о том, что хан оставит Русь в покое из простого чувства благодарности. Политика – слишком грязное ремесло. Если разобраться, ассенизаторское и то куда чище. И ждать от Кызы, чтобы он или его сын, сменивший отца, в дальнейшем поступали с теми, кто им поможет, по чести и по совести, глупо. Но у меня-то трезвый голый расчет. Затеяв драку с турками, Кызы непременно в ней увязнет. И увязнет всерьез и надолго, ибо Османская империя слишком могуча, пускай в последнее время и изрядно сдала, а потому такого нахальства со стороны Крымского ханства не потерпит. И пока хан станет воевать с нею, об остальном он и думать забудет. Не до того.
Да и позже, когда все закончится, им будет не до грабежей. В конечном итоге за эту независимость татары прольют столько кровушки, что ходить в набеги окажется попросту некому. А, учитывая, что хан лишится могучего заморского покровителя, враждовать без разбора со всеми соседями ему глупо и опасно. А ну как сговорятся меж собой изобиженные на него державы, дружно налетят и…. Словом понятно. А какого именно из них придется оставить в покое? И тут выбора особого нет. Зачем менять союзника, благо, он успел доказать свою надежность и верность слову.
Вот и получится, что для Руси в любом случае от самостоятельности Крымского ханства огромная выгода. И не из-за одних береговых ратей. Ведь оплату нашей помощи можно производить по-разному. Нет денег – рассчитайся донскими и кубанскими землями, все равно принадлежащие османам, а рассчитываться добром своего врага – сплошное удовольствие. Земли же эти ох какие плодородные. В случае неурожая они не раз и не два могут здорово выручить всю Русь.
Словом, дело за малым: как-нибудь изловчиться и затронуть тему о его самостоятельности и независимости. Правда, сам хан навряд ли согласится присутствовать на предстоящих переговорах, ну да не беда, передадут ему мои слова, никуда не денутся. Только надо подобрать такие, чтобы он точно ими заинтересовался.
Выдув еще пару чашек кофе, я набросал пяток приемлемых вариантов на случай разных поворотов в беседе. Вроде бы получилось неплохо – и интригующе, и многозначительно. Но этим не удовлетворился. Кто знает, вдруг мои слова пройдут впустую. Следовательно, надо подыскать веские доводы и для уменьшения выкупа, поскольку выработанные Годуновым совместно с Боярской думой, меня не устраивали. Очень уж прямолинейные или жалостливые, типа: «Смилуйся, великий хан….». Мне сразу вспомнилась нагадившая на руку Федора ворона, угодливый голосок князя Троекурова, подставляющего свою голову, и я, скрипнув зубами, мысленно заявил: «Мы не попрошайки и унижаться не станем. С иного боку зайдем».
Мои доводы выглядели не сказать, чтоб убедительно, но зато с многозначительными намеками. Дескать, можем поделиться серебром, но считать его некому – все от мала до велика на стены встали. И до того им некогда было: в церквах исповедались, да в баньках мылись. Зачем? А принято на Руси, перед тем как в смертный бой идти, помыться и в чистое переодеться.
Ну и пару цитат соответствующих заготовил о русской стойкости и мужестве. Библию не трогал, чай, басурмане, а перевести с церковно-славянского на нормальный язык – не то. Зато, покопавшись в памяти, отыскал кучу соответствующих пословиц и поговорок. И о русской стойкости, и о мужестве, и о любителях похвалиться раньше времени. Последние в качестве предупреждения.
Казалось, подготовился на совесть. Со всех сторон словесным оружием обложился. Хоть одно, да должно сработать. Но… получилось в точности по классику. Было гладко на бумаге, да забыли про овраги…. Увы, слова Толстого оказались пророческими. Ничегошеньки у меня не вышло и отнюдь не по моей вине.
Глава 28. Ультиматум
Первый тревожный звонок раздался по прибытию моих гвардейцев. Отправленные поутру во главе с князем Иваном Андреевичем Хворостининым-Старковским в Вардейку, дабы забрать оттуда все возможное (мелочь, но и врагу оставлять ни к чему, а вчера не до того было, с деньгами бы да с артиллерией управиться) вернулись ни с чем. Не смогли они пройти по Яузе – перекрыли ее крымчаки. Хорошо, вовремя удалось заметить засаду – отделались всего пятью легкоранеными. Сильнее прочих пострадал сам Хворостинин, схлопотавший стрелу в грудь. Надо ли говорить, что едва узнав об этом, мне мгновенно припомнились слова пророчицы о проклятом сокровище. А ведь я, отправляя в Вардейку князя, хотел как лучше, уберечь его. Вот тебе и уберег.
Утешало одно – жив был Иван Андреевич. Да, плох, еле дышал, когда его привезли обратно в Москву, но жив. Правда, травница моя, Марья Петровна, отвечая мне, выглядела хмуро. Мол, надежда-то есть, что князь выкарабкается, но больно много времени прошло с того часа [43], когда его ранили. И ежели зараза от стрелы успела по всему нутру разойтись, есть опасения, что…. Продолжать не стала, и на том спасибо.
Но и это оказалось далеко не худшим известием. Главное меня ожидало на самих переговорах.
Нет, поначалу все складывалось относительно приемлемо. Прискакавшие к Арбатским воротам Скородома три всадника с развевающимися на копьях белыми тряпицами предложили устроить встречу в точности также, как и первую, состоявшуюся вчера, то есть на нейтральной территории, разбив шатер за стенами города, но в пределах досягаемости наших пушек. Количество людей тоже менять ни к чему – число самих участников не более пяти, а сопровождать их должно не больше десятка, включая слуг. Плохо было последнее их требование: переговоры с нашей стороны непременно должен возглавлять сам государь, ибо на то имеются веские причины. Мол, есть у них кое-какие известия, сообщить которые хотелось бы лично ему самому.
С ответом они не торопили, дав два часа на раздумье. И почти все это время я потратил на противостояние Боярской думе, до хрипоты убеждая их в том, что оно слишком опасно. Хватит с татар и верховного воеводы, назначенного государем. Но те уперлись, в один голос заявляя, что Годунов от встречи отказываться не должен.
